Татьяна ткнула ее зонтиком в спину.
Девица вскрикнула и обернулась.
— Танька, ну ты меня напугала! Разве можно так подкрадываться? До инфаркта доведешь!
— Подкрадываться? — возмутилась Татьяна. — Да я тебе кричала-кричала, а ты не отзываешься!
— Чего?! — переспросила девица и вытащила из ушей наушники плейера. — А, черт, я музыку слушала! Хочешь послушать? Классный музон! — И она протянула Татьяне один наушник.
— Ты чего, растяпа, двери не закрываешь? Кто угодно может в квартиру зайти…
— А, я сумку тяжелую тащила, руки были заняты, думала, сперва ее на кухню занесу, а потом вернусь и закрою дверь, да забыла… а потом музыку включила…
— Сумку? Тяжелую? Это что-то новое! А что это за кровавые следы на полу?
— Да это я мяса купила… будем мясо есть… Новая диета, называется генеральская. Можно есть только мясо, зато сколько угодно… Говорят, за неделю можно похудеть на пять килограмм… Наташка Киселева мне рассказала… Правда, если она на пять килограмм похудеет, этого никто не заметит.
— Вот, познакомься — это Катя, — представила Татьяна новую подругу. — Она у нас пока перекантуется… у нее проблемы…
— Ладно, — девчонка пожала плечами, — мне-то что… только уж ты сама думай, куда ее положить. Лада.
— Что? — переспросила Катерина, поскольку последнее слово явно было адресовано к ней.
— Лада меня зовут, — повторила девица.
— А! А меня Катя…
— Ты не вегетарианка?
— Нет, а что?
— Тогда сейчас будем мясо есть. Генеральская диета, за неделю можно похудеть…
Вдруг за стеной раздался громкий вопль:
— Ты где шлялся, козел? Опять нажрался в сосиску? Я тебе сказала — еще раз напьешься, выгоню из дома к чертям собачьим!
В ответ донеслось неразборчивое басистое бормотание. Следом за ним послышался грохот: женщина перешла к битью посуды.
— Мерзликины развлекаются, — сообщила Татьяна. — Еще минут сорок поорут, а потом мириться станут…
Она ударила в стену кулаком, так что с гвоздя сорвался прошлогодний настенный календарь с рекламой бессмертных духов «Шанель № 5», и крикнула:
— Зинка, зараза, заткнись! Не мешай приличным людям отдыхать!
— Это от чего тебе отдыхать требуется? — донеслось из-за стены. — Да ты в жизни дня не работала! Только шляешься по разным тусовкам с утра до вечера!
— Ты много работаешь! — отозвалась Татьяна. — Весь день через стенку телевизор орет! Все сериалы пересмотрела!
— Тебя мой культурный досуг не касается! Приличная она! Да ты шалава подзаборная! Пробы ставить негде!
— Та-ак! — угрожающе проговорила Татьяна. — А если я сейчас лично к тебе заявлюсь и физиономию твою начищу?
— Вызываю милицию! — завизжала соседка. — Нанесение телесных повреждений с особым цинизмом!
— Танька, и охота тебе нервы портить? Кончай этот цирк, давай ужинать!
Лада не успела закончить фразу, потому что в прихожей залился тревожным звоном дверной звонок.
— Валентина! — испуганно вскрикнула Лада, побледнев, и почему-то уставилась на Катю. — Куда бы ее спрятать?
Звонок трезвонил не переставая.
Лицо Лады медленно порозовело, она явно успокоилась.
— Нет, Павлуша! — проговорила она наконец.
— Точно, он! — согласилась Татьяна и направилась к дверям.
Катя удивленно смотрела на происходящее из дверей кухни.
Татьяна спокойно открыла входную дверь.
На пороге стоял давешний пьяненький мужик, который раньше сидел на ступеньках лестницы. Он с трудом удерживал равновесие, упершись левой рукой в кнопку звонка.
— Ну что ты трезвонишь, что трезвонишь? — беззлобно спросила Татьяна.
— Домой — ик! — хочу! — пробубнил Павлуша, неуверенно переступая с ноги на ногу.
— Вот и отправляйся к себе домой!
— А это где? — осведомился Павлуша с детским интересом. — Разве не здесь?
— Нет, не здесь! — Татьяна легонько толкнула его ладонью, Павлуша отлетел от двери и снова плюхнулся на ступеньки. Татьяна захлопнула дверь и вернулась на кухню. — Он когда напьется, Нинка, жена его, домой не пускает. Говорит, чтобы сперва протрезвел, прежде чем в семейный дом заявляться. Ну он тогда на лестнице кантуется. Бывает, там и ночует. Так-то он безобидный, только если новый человек в темноте идет, может с непривычки перепугаться.
— И часто он так… кантуется? — поинтересовалась Катя.
— Так, считай, каждый божий день, — ответила Татьяна. — Бывает, правда, Нинка его все же пускает домой. Это когда он после получки, при деньгах…
Она открыла подвесной шкафчик и достала из него стопку одноразовых тарелок.
Катя с удивлением наблюдала за ней.
— Удобная вещь, — проговорила девушка, расставляя тарелки на столе, — мыть не надо, поел и выкинул…
Лада сняла сковородку с плиты и собралась разложить мясо, но в это время в прихожей снова раздался звонок.
— Снова, что ли, Павлуша? — проговорила Лада, застыв со сковородой в руке.
— Не, он раньше чем через полчаса не встанет, я его знаю! — ответила Татьяна. — И звонок не его!
Действительно, на этот раз звонок был короткий и решительный. Так обычно звонят люди, уверенные в своем неотъемлемом праве испортить хозяевам настроение.
— Неужели Валентина?! — Лада снова побледнела и попятилась. — Куда нам ее спрятать? — Она испуганно уставилась на Катю.
— Да нет, это не Валентина! — проговорила Татьяна, прислушавшись. — Да успокойся ты!
Она снова отправилась в прихожую.
На этот раз на пороге стояла небольшая аккуратная старушка в голубоватых, аккуратно завитых кудрях с наивными, светло-голубыми глазами. Открыв маленький, почти детский ротик, старушка неожиданно громким и хриплым голосом нетрезвого старшины-сверхсрочника заорала:
— Вы что же, паразитки, устраиваете? Вы что же, думаете, я на вас управы не найду? Я сорок пять лет в органах внутренних дел работала, и я с вами разберусь!
— В чем дело, Варвара Захаровна? — спокойно осведомилась Таня. — Почему такой накал страстей?
— Она еще спрашивает! — проорала старушонка. — Вчера музыка до скольких играла?
— До одиннадцати! По закону имеем право!
— А вот и не до одиннадцати, а до десяти минут двенадцатого!
— Врете, Варвара Захаровна! Ровно в одиннадцать выключили!
— Ах ты, профурсетка бескультурная! Ты как с уважаемым человеком разговариваешь?
— Как вы со мной, так и я с вами. Если хотите, чтобы вас уважали, — научитесь сначала других уважать! А по поводу музыки — сколько сейчас на ваших часах времени?
— При чем тут мои часы? — пробубнила старуха, однако несколько сбавила тон.
— Ну сколько, сколько?
— Допустим, четверть шестого!
— Выкиньте свои часы. Сейчас без одной минуты пять…
— Это ты свои часы можешь выкинуть, профитроля несчастная! Мне мои часы сам товарищ полковник Семиногов вручил за безупречную работу! Еще в одна тысяча девятьсот…
— Вот я и говорю — давно пора их выкинуть! Ладка, включи радио! — Последние слова Татьяна бросила через плечо.
Лада молча протянула руку к радиоприемнику, щелкнула клавишей…
— Московское время семнадцать часов, — раздался из приемника голос диктора.
— Вопросы имеются? — холодно осведомилась Татьяна и попыталась закрыть дверь.
— А тогда другой вопрос, — засуетилась старушонка. — А тогда насчет протечек, это вы меня сколько раз уже заливали… это сколько же можно нарушать…
— А насчет протечек — это вы не по адресу, это вы, пожалуйста, к хозяйке обращайтесь, — резко оборвала ее Татьяна. — Мы ей тоже говорим, что ремонт делать надо…
Старушка всплеснула руками, собираясь что-то возразить, и при этом на мгновение утратила бдительность. Татьяна воспользовалась ее оплошностью, захлопнула дверь и вернулась на кухню.
— Ну, мы будем наконец есть? — проговорила она, голодным взглядом окидывая стол. — Давай свое мясо…
Но в этот самый момент зазвонил мобильник Лады.
Она схватила его, бросила взгляд на дисплей и прижала палец к губам. Затем поднесла телефон к уху и заворковала:
— Да, Василиса… конечно, Василиса… поняла, Василиса… успеем, Василиса… третьего? Ну мы подумаем… обязательно… хорошо, Василиса! Все понятно! — Она выключила мобильник и повернулась к Татьяне: — Все, ужин отменяется! Василиса звонила, сегодня у нее полный сбор!
Татьяна с сожалением посмотрела на мясо.
— Может, сначала все-таки пожрем?
— Не успеем! — остановила ее Лада. — Через час надо быть на месте! Ничего, там покормят. У Василисы всегда хороший фуршет. Только она просила, чтобы мы третьего с собой взяли! — И она с сомнением уставилась на Катю.
— Ее? — Татьяна покачала головой. — Да нет, у нее рост не тот… и вообще ей лучше из дома не высовываться. Ладно, Василиса обойдется. Мы поедем, а ты посиди тут одна… Если Павлуша снова заявится — ты с ним не церемонься, дай ему в лоб, он и отстанет… Если Варвара — пошлешь ее подальше…
