- Это икорно-бриллиантовый король? Начало семидесятых?
- Он самый.
- Не в деталях, но что-то помню. Его называли Золотой рыбкой.
- Вот как? Почему?
- Ну как же, с одной стороны, икра и рыба, с другой - драгметаллы и камни. Вот и получилась Золотая рыбка. Универсальный был тип. Откуда у вас интерес к нему?
- Убиты его вдова и ее второй муж.
- Ясно. И вы, конечно, решили, что это сведение каких-то старых счетов?
- Ну да. А что, неправдоподобно?
- Нет, почему же, очень может быть. И что вы хотите, чтобы я вам рассказал про Бахметьева?
- Все, что помните. Меня главным образом интересует, не могла ли его вдова тогда, двадцать лет назад, получить доступ к деньгам и ценностям, которые принадлежали не только Бахметьеву, но и еще кому-то. В то время разобраться с дележкой возможности не было, а сейчас она, вполне вероятно, появилась.
- Вполне вероятно, вполне вероятно... - задумчиво повторил Заточный. - Не думаю, что вы правы.
- Почему?
- Насколько мне известно, Бахметьев не был казначеем в своей компании. И никакой оперативной информации о присвоении им чужих денег у нас не было. Конечно, все может быть. Но я бы не советовал вам тратить время на эту версию. Она не кажется мне перспективной.
- А мне кажется, - упрямо возразила Настя. - И я хочу собрать информацию о людях, причастных в те времена к бизнесу Бахметьева, и выяснить, где они сейчас и чем занимаются.
- Ну что ж, - пожал плечами генерал, - вам виднее. Вы хотите, чтобы я вам помог?
- Хочу. Поможете?
- Конечно.
Заточный улыбнулся своей знаменитой солнечной улыбкой, обогревающей собеседника ласковым теплом.
- Вы же знаете, Анастасия, я не могу вам отказать даже в очевидных глупостях. Что конкретно вы хотите?
- Я хочу для начала познакомиться с теми, кто вел в семьдесят третьем году дело Бахметьева. Слушалось дело в Верховном суде, поскольку было межреспубликанским, крупным и расстрельным, но кем следствие велось? Москвичами или ленинградцами?
- Если я правильно помню, там была совместная бригада. Еще азербайджанских и казахстанских следователей привлекали. По делу проходили всего несколько человек, пять или шесть, больше никого зацепить не смогли. Бахметьев получил высшую меру как организатор, остальные отделались большими сроками.
- Может быть, мне именно с них начать? - спросила Настя. - Отсидели свое и пришли к вдове шефа требовать свою долю.
- Ох, как вам этого хочется! - рассмеялся Иван Алексеевич. - Готовы за уши притянуть любой факт. Анастасия, дорогая моя, это все были приличные люди. Под словом "приличные" я имею в виду, что это были не психопатизированные уркаганы, а люди с высшим образованием, занимавшие какие-то должности на государственной службе. Они умеют адаптироваться к условиям зоны, не грубят персоналу, добросовестно трудятся, находятся у администрации на хорошем счету и выходят из колонии, отбыв полсрока. Даже если все они получили по пятнадцать лет, то в восемьдесят первом восемьдесят втором они уже вышли на свободу. А на самом деле это наверняка случилось раньше. Что же они, повашему, пятнадцать лет ждали, чтобы выяснить отношения с вдовой Бахметьева? Вот это уже совсем неправдоподобно.
- Вы правы, - Настя вздохнула, помолчала, потом упрямо добавила: - И все равно, мне кажется, что это убийство - оттуда, из семьдесят третьего года. И вы меня не расхолаживайте, Иван Алексеевич. Тем более что другие версии еще слабее.
- Неужто? Такая идеальная семья, что и убивать их не за что? - скептически осведомился генерал.
- Семья не идеальная, а самая обычная. Если бы была идеальная, то мне первой это показалось бы подозрительным. Сами знаете, за идеальным фасадом такое болото иногда скрывается, что смотреть страшно. А тут... И зацепиться не за что. Красивая холеная жена, красивый муж, никаких романов на стороне, никакого бизнеса, который мог бы показаться привлекательным для рэкетиров или провоцировал бы конфликты между партнерами и конкурентами. Можно, конечно, поискать в этом направлении, но у меня душа не лежит.
- Руководствуетесь интуицией? - вздернул брови Заточный. - На вас это непохоже, Анастасия.
- Да нет, Иван Алексеевич, интуиция здесь ни при чем. Просто мне хочется заниматься той версией, которая интереснее. Вот и придумываю себе оправдания.
- Что ж, по крайней мере честно. Ладно, вы меня уговорили. Я постараюсь свести вас с теми, кто может помнить дело Бахметьева более детально. Еще какие просьбы?
- Пока никаких. Потом, наверное, появятся. Не будете ругать?
- Буду, - снова мягко улыбнулся генерал. - Но вы же упрямая, все равно сделаете по-своему. Как Гордеев? Что-то я его давно не видел.
- Крутится. Все как обычно.
- На здоровье не жалуется?
- Нет.
Настя удивленно посмотрела на Заточного. С чего такой вопрос? Ее начальник полковник Гордеев жаловался на здоровье обычно только в двух случаях: когда ходил на работу с больным горлом и вынужден был общаться с подчиненными хриплым шепотом либо когда стыдил своих сотрудников и при этом называл себя "старым больным милиционером" и грозился бросить все и уйти на пенсию.
- Ему пятьдесят пять, - помолчав, сказал Заточный.
У Насти все похолодело внутри. Ну вот, началось. Она так и знала. Рано или поздно это должно было случиться. Полковники в пятьдесят пять лет должны уходить на пенсию, если им не продлевают срок службы. Но неужели Гордееву срок не продлят? Быть не может. Таких профессионалов, как он, еще поискать.
- И... что? - робко спросила она, надеясь на то, что генерал все-таки имел в виду что-то другое.
- И ничего. Хватит ему ходить в полковниках. Такие люди, как Гордеев, должны уходить на пенсию генералами.
Настя с облегчением перевела дух, но тут же спохватилась. Как это на пенсию генералом? На должности начальника отдела в МУРе Гордеев никогда генералом не станет. Значит, его будут двигать на вышестоящую должность. И к ним в отдел придет новый начальник. Что в лоб, что по лбу. Час от часу не легче.
- Уже и кандидат есть на его место?
- Есть. Трое. Будут выбирать.
- А Колобка куда?
- Будут думать. Такие, как он, всюду нужны. Может быть, в министерство заберут. А может быть, и на Петровке оставят на руководящей должности. В любом случае, Анастасия, вам следует готовиться к тому, что у вас будет новый начальник.
- Но я не хочу! - вырвалось у нее. - Мне не нужен другой начальник.
- Настенька, - ласково произнес Заточный, - вы сами понимаете, что это несерьезно.
- Понимаю, - удрученно сказала она. - Но как же мы без него?..
- Ну как-нибудь. Не вы первые, не вы последние расстаетесь с любимым начальником. Это неизбежно. Все любимые начальники рано или поздно уходят либо на повышение, либо на пенсию. Либо... совсем далеко. В безвестный край, откуда нет возврата. Так, кажется, у Шекспира? Не будьте эгоистичны. Гордеев заслужил право стать генералом.
Они гуляли по парку еще почти час, потом Заточный проводил Настю до метро.
- Не грустите, Анастасия, - сказал он, глядя на ее огорченное лицо, это нормальное течение жизни. Может быть, новый начальник окажется вовсе не так уж плох. Вы к нему привыкнете.
Настя молча кивнула и торопливо вошла в вагон подошедшего поезда, пряча от генерала глаза, в которых стояли слезы.
Впервые за долгие годы Настя Каменская шла на работу с тяжелым сердцем. Известие о скором уходе Виктора Алексеевича Гордеева ошеломило ее. Как же так? Столько лет вместе - и вдруг вот так...
Гордеев учил ее, хвалил, наказывал, давал советы, прикрывал от гнева вышестоящего начальства. Заботился о ней. Шлифовал ее мастерство. Беспощадно ругал за глупые ошибки и тут же делал все, чтобы помочь. Предостерегал от неразумных шагов и никогда не читал нотаций, если она эти шаги все-таки делала. В особо сложные минуты называл "Стасенькой" и "деточкой". Десять лет вместе. И как же теперь?
Утренняя оперативка прошла как обычно. Сыщики отчитались по текущим делам, получили задания по новым преступлениям. Настя старалась сосредоточиться на происходящем, но ей это плохо удавалось. Она всматривалась в лицо Гордеева, пытаясь уловить в нем что-нибудь, что подтверждало бы слова Заточного. Может быть, слегка проглядывающее безразличие к делам подразделения, которое в скором времени перейдет в подчинение другого руководителя. Может быть, некоторую рассеянность и отстраненность, вызванную невольными мыслями о новом назначении. Но ничего этого Настя не видела. Полковник Гордеев по прозвищу Колобок был точно таким же, каким она привыкла видеть его каждый день. Собранным, сосредоточенным, суховатым, каким он всегда бывал, когда проводил совещания.
- Вопросы есть? Нет? Все свободны, кроме Каменской, - закончил он оперативку. - И еще раз напоминаю: финансисты предупредили, что зарплату за декабрь скорее всего выплатят не раньше конца января. Так что будьте бережливы и не говорите потом, что вы не знали.
Народ потянулся из кабинета. Лица у всех были унылые. Еще бы: если раньше зарплату не платили вовремя без всяких предупреждений и при этом задерживали месяца на полтора, то если уж предупредили, значит, точно не меньше чем на три месяца задержат. Вот радость-то!
