Еще через полчаса оттуда донеслось сипение селектора:
– В тринадцать часов состоится совещание по продвижению обуви «от Усачевой». Быть всем ведущим специалистам. Докладчик – Кузьмина.
Селектор Ряхин поставил в отделе на стол своей конфидентке Дроздовой. Несмотря на то что все прекрасно слышали, чего там провещал Ряха, Дроздова торжественно продублировала:
– Аркадий Семенович просит всех ведущих специалистов собраться у него в час дня.
Совещание возникло совершенно некстати – особенно если учитывать, что Красавчик назначил Лизе свидание в два, а заседания у Ряхина имели свойство затягиваться до мамонтовых костей. Вдобавок Лиза никогда не ждала ничего хорошего от любых заседаний с Ряхой, а в этот раз ее терзали особо неприятные предчувствия.
Предчувствия ее не обманули.
Ряха, собрав всех в своем кабинете и важно разложив румяные щечки по плечам, объявил, что «мы собрались по вопросу, чрезвычайно актуальному для концерна в целом: для рассмотрения концепции продвижения на рынке нового брэнда – обуви «от Анны Усачевой». Пораспинавшись еще минут десять по поводу важности проекта, Ряхин дал слово Лизе.
Лиза встала.
– Прошу, пожалуйста, к доске, – пригласил Ряхин.
Среди нововведений Ряхи была привезенная им в кабинет белая доска, на которой следовало писать фломастерами. Выступая на совещаниях, каждый обязан был записывать на ней все самое важное.
Оттого, что Лизу опять, как в школе или кошмарном сне, вызвали к доске, в животе у нее начались спазмы. Ведущие специалисты глазели на нее с опасливым интересом – так зрители передачи «В мире животных» глядят на антилопу, которую вот-вот растерзает лев.
– Как я сообщила вам, Аркадий Семенович, в аналитической записке, – бодро взяла быка за рога Лиза, – концепция, в общих чертах, представляет собой следующее. Так как суммы, выделяемые концерном на продвижение брэнда, невелики, я предлагаю сосредоточиться на мерчандайзинге, или рекламе непосредственно в местах продаж. В связи с тем, что, по вашим, Аркадий Семенович, данным, мы не можем рассчитывать на участие в кампании самой звезды, есть предложение задействовать ее вторичные образы…
– В общем, вторсырье, – негромко заметил Ряхин индифферентным тоном. Ряхинские прихлебатели верноподданнически заулыбались.
Лиза не дала себя сбить.
– Фирменные магазины «Стил-Оникса», – продолжила она, – через которые мы намереваемся осуществлять основную долю продаж обуви «от Анны Борисовны», планируется снабдить большим количеством мерчандайзингового материала. На входе каждого покупателя будет встречать огромный плакат с портретом звезды – на нем будет размещен также слоган рекламной кампании и факсимиле артистки. Хочу заметить, что создание конкретного слогана – задача второго этапа разработки концепции…
– Какой еще второй этап? – нахмурившись, спросил Ряхин. – Вы что, не доработали концепцию до конца?
– Мы всегда занимались конкретикой во вторую очередь, совместно с отделом рекламы, – защищаясь, ответила Лиза.
– Вот как? – поднял бровки он. – А у вас-то у самой есть хоть какие-то предложения?
– Н-ну… – запнулась Лиза, лихорадочно соображая. – Хотя бы, например, такой: «Всегда ваша Анна». И ниже – факсимиле звезды.
– Зафиксируйте, – кивнул на доску Ряха.
Лиза послушно записала фломастером на белой доске: «Всегда ваша Анна».
Ряхин, скептически оттопырив губу, пару секунд глядел на запись, а потом, апеллируя к собравшимся, проговорил, морщась:
– По-моему, не катит.
Дроздова, главная ряхинская подхалимка, немедленно подхватила:
– Да-да, чересчур безыскусно.
– А, по-моему, простенько, но очень стильно, – объявил с места Берг, первый Лизин защитник.
Ряха, скривившись, глянул на Берга, а затем милостиво позволил:
– Ну, ладно. Продолжайте, Кузьмина.
Лиза, стараясь оставаться хладнокровно-спокойной, проговорила:
– Портрет и факсимиле звезды планируется также разместить в местах продаж на баннерах, стикерах и воблерах. Но этого мало!.. Все в магазинах должны напоминать покупателям об Усачевой: ее портреты мы поместим и в витринах. Ее изображения нанесем на блюдечки для мелочи у касс, на значки на лацканах продавцов. И – на ложечки для переобувания. Даже на коврики, на которых покупатели будут мерить обувь. А по магазинной трансляции будут постоянно звучать песни Усачевой. И каждому десятому покупателю станем вручать бесплатный подарок: компакт-диск с записью последнего альбома звезды…
Берг, поддерживая Лизу, смотрел на нее во все глаза.
Ряхин в своем начальственном кресле изображал скепсис.
– Кузьмина! Нет ли у вас у самой ощущения перебора? – перебил ее он.
– Рекламы много не бывает, – парировала Лиза.
– А, по-моему, вы, увлекшись мерчандайзингом, упустили прочие способы продвижения брэнда. Вы, Кузьмина, затраты на свою программу просчитывали?
– Да. На двадцать восемь наших фирменных магазинов во всех городах страны должно уйти около восьми тысяч у. е.
– И у вас остается всего две тысячи. На что вы их предполагаете потратить?
– Разработка слогана, тестирование плаката вместе со слоганом в фокус-группах…
– Значит, ни на наружную рекламу, ни на пиар, ни на рекламу в общественном транспорте средств не остается?
– А чему там оставаться? Вы разве сами не понимаете, что десять тысяч долларов на раскрутку нового брэнда – это архимало?!
Лиза начинала злиться. Как умело начальник прикидывается простачком! Будто сам не понимает, что денег хватит только на рекламу в местах продаж – да и то с трудом. Ряха ее предложению радоваться должен: ведь мерчандайзинг – его конек. Для него слова «стикеры», «воблеры», «баннеры» звучат как мед по сердцу. Она и концепцию писала, отталкиваясь от его вкусов. И вот теперь Ряхин всем своим видом выражает недовольство.
Все понятно: что бы она ни сделала, любая ее концепция обречена на провал. Ряха не забыл, сволочь, как она громила его идею туфелек «от Усачевой» в присутствии генерального директора, и теперь отыгрывается.
– Что ж, – скептическая улыбка тронула губы Ряхина, – мы выслушали так называемую концепцию Кузьминой. Кто желает высказаться по этому поводу?
Верные боссу сотрудники мигом сообразили, куда ветер дует. Первой взяла слово Дроздова и не оставила на идеях Лизы камня на камне.
– Выделенные деньги уйдут в песок, – с пафосом провозгласила она. – А коврики для переобувания с изображением всенародной любимицы – это верх пошлости и профанации!
В следующих выступлениях коллеги, почуявшие запах крови и не желающие упустить возможность порвать Лизу на части, заявили, что ее концепция – сырая и неэффективная. И вообще она выглядит как неудачная пародия (!) на лучшие работы отдела. Только верный Берг попытался защитить Лизу, но голос его прозвучал гласом вопиющего в пустыне.
– Итак! – важно подвел итог Ряхин. Ему и не понадобилось самому громить Лизу. Вообще не потребовалось ничего делать – только скептически бровь поднимать. Сотрудники, прислушивающиеся к каждому чиху начальства, закопали Лизу быстро и без всякого его участия. – Концепция по продвижению обуви «от Усачевой», представленная нам Кузьминой, является, по общему мнению, сырой, недоработанной и неэффективной. Возможно, сыграли свою роль личные амбиции Кузьминой и ее в целом негативное отношение к проекту. Концепция не принимается, и я предлагаю ее доработать – точнее, коренным образом ПЕРЕработать. Общее руководство этой работой я поручаю вам. – И Ряха милостиво кивнул в сторону Дроздовой.
Дроздова расплылась в счастливой улыбке. А Ряха окончательно добил Лизу:
– Как я понял из вашего доклада, самостоятельная разработка концепций вам, Кузьмина, пока не под силу. Я, конечно, не снимаю с вас обязанностей по переделке концепции, но впредь по всем основополагающим моментам вы будете консультироваться с Антониной Кирилловной.
Лиза еле удержалась от нервного смеха, когда увидела триумф, перекосивший лицо Дроздовой. А Ряхин ласково улыбнулся своей протеже и добавил:
– Останьтесь, пожалуйста, Антонина Кирилловна. Мы с вами подумаем над основными позициями – а все остальные свободны. Идите, работайте.
Когда сотрудники вернулись в свою комнату, никто не смотрел на Лизу, и она не глядела ни на кого и с трудом сдерживала слезы.
Сзади подошел Берг, успокаивающе положил руку на плечо. Прошептал:
– Слышала, Лизавета, что Ряха сказал Дроздовой: «Мы с вами подумаем над основными позициями». Как мыслишь, над какой конкретно позицией они там у него в кабинете работают?
Как ни странно, шутка Берга оказалась последней каплей. Лиза стремительно вскочила и, кусая губы, выбежала из кабинета.
