Но тот, выслушав отцовский рассказ, только хмыкнул:
– Прикольная история. Найти моих бабку с теткой, наверное, можно. Только на фига?
Борис даже опешил:
– Что ты имеешь в виду?
– Да зачем они нам? Чтоб явились из своих Апатитов в Москву да еще и на жилплощадь нашу претендовали?
Видно, лицо у Бориса в этот момент стало очень нехорошим – потому что Женька на всякий случай отодвинулся от родителя и примирительно закивал:
– Хорошо, хорошо, бать. Как, ты говоришь, их звали? Анастасия и Матильда Громовы? Попробую. Может, найду. Хотя вряд ли на них в Интернете есть хотя бы единственная ссылка…
А через неделю Женька снова явился. Не с дежурным вафельным тортиком, а с огромным бисквитом. Сияющий. С горящими глазами. И едва не с порога выпалил:
– Бать! Ты понимаешь, что ты гений? Непонятно только, чего ж ты раньше молчал!
Когда отец непонимающе уставился на него, триумфально заявил:
– Сидишь тут в своей халупе и ведать не ведаешь, кто на самом деле твоя родная сестра! Да она же – чертова богачка! Миллионерша!
– А… мама? – пробормотал Борис. – Моя мама?
– Да она-то померла уж сто лет назад, и не в ней вообще дело!
Женька снисходительно потрепал совсем растерявшегося отца по плечу и закончил:
– Тут вот в чем штука… Ты ведь у нас – нетрудоспособный инвалид. А значит, Матильде с тобой в любом случае поделиться придется. Закон, батя, строг – но это закон!
* * *
К двенадцати часам того же дня Павел Синичкин добрался наконец до убогой хрущевки, расположенной в шаге от МКАД. Местный участковый охотно рассказал ему об одном из своих подопечных – инвалиде Борисе Мединове, жалком пьянице. И предупредил, что тот сейчас, скорее всего, уже навеселе. Но Синичкин решил, что любой выпивоха, особенно употребляющий в одиночку, никогда не выгонит невесть откуда взявшегося возможного собеседника, особенно если тот придет с бутылкой. И не ошибся: Борис Мединов принял его с распростертыми объятиями. Когда выпили за знакомство и за хорошую погоду, дядька сам, почти без наводящих вопросов, начал повествовать историю своей не задавшейся жизни. О тиране-папаше, предательнице-жене и сыне, выросшем совсем не таким, каким хотелось его видеть.
– Он ведь, Женька, – жаловался Борис, – даже познакомиться мне с Матильдой не дал. Потерпи, говорит, отец, мы к ней не просителями явимся… А что задумал – не говорит. Только обещает, что скоро, мол, в золоте купаться будем…
* * *
Возможно, в российской тюрьме Евгений еще бы попробовал поломаться, но в индийской – раскололся быстро. Рассказал, как выведал у выпивохи-отца семейную тайну, как, ни на что не надеясь, вбил имя-фамилию своей тетки в поисковике Интернета и с удивлением обнаружил, что на нее существует больше ста ссылок. Кто бы мог подумать – его родная тетка Матильда откровенно преуспевает и является как минимум долларовой миллионершей!
Когда первые восторги прошли, Евгений стал думать, как прибрать к рукам хотя бы часть теткиного богатства. Просто навестить ее, предъявить несчастного инвалида Бориса, родного брата, и попросить о помощи? Но только все эти миллионеры (а с ними Евгений иногда сталкивался по своей работе) плевать хотели на бедных родственников и помогали им разве что жалкими грошами. Или, может, подать на тетку в суд? А тот обяжет ее содержать нетрудоспособного брата. Но у богачки Матильды наверняка целый штат опытных адвокатов, и они без труда добьются, чтобы иск остался без удовлетворения… По всему выходило, что проще всего – от тетки избавиться. Тем более что иных близких родственников у нее не имеется, а значит, ее родной брат, с учетом своей инвалидности, по-любому имеет право на обязательную долю наследства.
Но каким образом уничтожить Матильду? Заказать ее? Только где найти надежного человека? И, главное, чем ему платить… Или же просто положиться на судьбу и ждать, что Матильда откинет копыта сама? Но вдруг батяня помрет раньше, что тогда?
Евгений тщательно и тайно следил за жизнью тетушки и очень забеспокоился, когда выяснил, что у той вдруг разгорелся страстный роман с эффектным тренером по восточным единоборствам. Не выйдет ли Матильда замуж? Не оставит ли все свои денежки хлыщу? Право на обязательную долю наследства у ее брата есть, конечно, по-любому, но с хватким Валентином, чувствовал Женя, лучше не связываться. Тогда надо – мелькнула мысль – просто корыстолюбивого тренера подставить.
И Мединов-младший решил: он отправится вслед за теткой на семинар по карате. Риска тут никакого – Матильда понятия не имеет о его существовании. А он внимательно понаблюдает за ней. И, возможно, там же, в Индии, от нее избавится. Тем более что как избавиться – Женя уже знал. Он с детства занимался дзюдо и, помимо общеизвестных приемов, тщательно отрабатывал (пока на манекенах) те удары, что могли стать смертельными.
Евгений записался на семинар. Приехал в Индию. И, не выдавая себя, не спускал с Матильды глаз… Убедился, что та действительно как кошка влюблена в Валентина – и тот отвечает ей (точнее, ее деньгам) взаимностью. И однажды – после того как Матильда провела страстную ночь со своим тренером – решил действовать. Дождался, когда Валентин покинет коттедж своей возлюбленной. Тихонько вошел (двери в спортивном городке никогда не запирались) и просто резко ударил сладко спавшую после сексуальных утех тетку. Ударил по спине. Точно напротив сердца. Этот способ – среди многих других знакомых ему – он счел наиболее для себя безопасным. Гарантий, что удар окажется смертельным, конечно, не было, но спровоцировать инфаркт, Евгений знал, подобным образом можно. Особенно у человека не самого юного. И, главное, никаких орудий убийства, никаких доказательств, что убийство произошло. Ведь даже если после удара останется синяк – подумают, что Матильда заработала его на тренировке по карате. А умрет она от сердечного приступа. Тоже вероятно: для женщины ее возраста, которая вдруг стала, словно молоденькая, по двадцать пять раз отжиматься от пола и часами отрабатывать всякие мао-гири.
Евгению все удалось. Почти. Если бы не Винсент, которому так некстати приспичило подметать в четыре часа утра улицу… И если бы не Римма с ее самочинно начатым расследованием… И если бы не ее начальник Павел Синичкин, который смог быстро вытащить на свет давно, казалось, похороненную семейную историю.
* * *
Следователь Джай был безупречен. Все та же накрахмаленная рубашка, отглаженные брюки и начищенные ботинки. И никаких похотливых взглядов, хотя Римма, как водится, была одета откровенно, на сей раз в очень открытое платье.
Он церемонно произнес:
– Вы оказали следствию неоценимую помощь, мадам… Но могу я узнать одно: как вы догадались?
– Честно? – усмехнулась Римма. – Дедуктивный метод!
Джай тонко усмехнулся:
– Однако в ваших прежних подозрениях, я имею в виду насчет Валентина и Людмилы, вы руководствовались скорее эмоциями.
– Я и сейчас ими руководствовалась, – уголком рта улыбнулась Римма. – Просто не нравился мне этот Мединов, и точка. Слишком блестящий. Слишком нарядный. – И подпустила шпильку: – Почти такой, как вы.
Следователь не обиделся:
– Ну, я-то, в отличие от Мединова, не преступник.
– А вас я тоже подозревала, – призналась Римма. – Не исключала, что вы убийцу покрываете – слишком уж настаивали, причем сразу, что смерть Матильды была естественной. Но как мне было под вас копать – в Индии, на вашей территории? Проверить, нет ли связи между Матильдой и Мединовым, оказалось гораздо легче.
– Да уж, женская логика, – хмыкнул Джай.
– Но ведь именно благодаря ей мы нашли преступника, правда? – просияла в ответ девушка.
– Да, – кивнул Джай. – Вы просто молодец. Кстати! Английский вы знаете неплохо. И с разрешениями на работу у нас сейчас стало проще. Я мог бы похлопотать… Не хотите пойти ко мне в помощники?
– Нет уж, спасибо, – отказалась Римма. И добавила (получилось довольно эффектно): – Я, знаете ли, уже работаю в детективном агентстве.
– И так… победителем конкурса «Охота на Диму»… объявляется… Ася Акимушкина!
И «конферансье» – рыжая Катька из параллельной группы – принялась аплодировать.
– Йес! Ура! Банзай! – подхватили остальные девчонки.
Пожилая профессорша, случайно забредшая в студенческую курилку, поморщилась:
– Потише, деточки, не на базаре…
– И чего вы тут, правда, разорались? – досадливо поморщилась Ася.
– Так это ж мы от счастья неземного, – недобро пропела одна сокурсница. – Очень рады мы за тебя, Акимушкина.
– И желаем, чтоб вы прожили с Димочкой всю жизнь в любви да согласии, – подхватила другая, – покуда смерть не разлучит вас.
«Шипите, кобры, шипите», – усмехнулась про себя Ася. Она старалась, как учили на психологии, «настроиться на позитивный лад» – только не получалось. И больше всего ей хотелось схватить с подоконника «пепельницу», жестяную банку из-под кофе, – сейчас, после пятой пары, окурки заполняли ее под завязку – и швырнуть в стену, да так, чтоб противных девчонок засыпало содержимым с ног до головы.
