- Алелешенька пришли! - радостно взвизгнула Валька. - А у нас гости...
Маленький приподнялся и с большим чувством достоинства протянул руку. Чтобы пожать ее, Алексею пришлось сделать шагов пять, что ему и удалось, правда, не без труда.
- Тюкавкин, - представился гость, обхватив руку Алексея уже двумя руками. - Бухгалтер УРСа.
- Захаржевский, - в тон ему сказал Алексей и покачнулся.
- А это мой сослуживец, Дулев Джон Терентьевич, бригадир погрузо-разгрузочной бригады того же УРСа, - Тюкавкин показал на громилу, сидевшего совершенно неподвижно.
- Назван в честь Джона Рида, выдающегося пролетарского писателя Америки, членораздельно произнес громила и тут же уронил голову на стол.
- Валенька, нам бы еще стульчик и приборчик для товарища, - сказал Тюкавкин. Валька хихикнула.
- Бесполезно, - заметил Алексей. - Набралась, как сука.
- Сам сука, - вдруг сказала Валька.
Алексей от неожиданности икнул. Тюкавкин потянулся к громиле и внезапно резко дернул его за волосы. Тот поднял голову.
- Ты, Джон Терентьевич, иди-ка вон на лавочке отдохни. А мы с товарищем посидим-потолкуем...
Громила встал, четко прошагал к лавке и упал на нее лицом вниз. Алексей тут же сел на его место.
Пластинка кончилась, и моментально встрепенулась Валька.
- Алешенька, а нам товарищ Тюкавкин патефон подарили, - радостно сообщила она.
- Стакан лучше давай и тарелку! - пробурчал он.
- Я танцевать хочу! - отозвалась она и, держась за шкаф, встала. - В парке Чаир распускаются ро-озы! Поставьте, а?
- Я те поставлю! - пообещал Алексей. - Стакан тащи!
- А вон тут чашечка стоит, - сказал Тюкавкин. - Из нее не пил никто. Валенька чаю захотела, достала, а потом и забыла...
- Наливай! - махнул рукой Алексей. - Со знакомством!
- Очень приятно! - сказал Тюкавкин и вылил всю водку из оставшейся бутылки в чашку Алексея.
- А себе-то? - качая головой, спросил Алексей.
- Да, проявили, так сказать, нетвердость руки. - Тюкавкин вздохнул, нагнулся под стол и вынырнул с новой бутылкой.
Валька, пытаясь завести патефон, споткнулась об него, расколотила пластинку и разревелась.
- Да ладно тебе. - Алексей вдруг сменил гнев на милость. - Я завтра новую куплю. Садись, выпей с нами.
- Женское общество украшает коллектив, - высказался Тюкавкин, наливая и ей.
Выпили. Валька даже, кажется, протрезвела маленько, слазала на полку, достала еще огурчиков и хлеба на закуску. На большее ее, правда, не хватило. Она, держась за стену, доползла до лежанки и свалилась поперек нее. Алексей ломанулся было вслед за ней, но врезался в шкаф, сверху что-то упало и звякнуло. Алексей пожал плечами и вновь уселся на стул.
- А вы, значит, как нам Валенька докладывала, музыкальный работник? осведомился Тюкавкин, наливая еще по одной.
- Да. Пианист. - Для большей убедительности Алексей поболтал в воздухе пальцами.
- Почетный труд, - сказал Тюкавкин. - У нас всякий труд почетен. Я лично больше уважаю труд умственный, как то: работник культуры, образования или, допустим, финансово-учетного фронта...
Алексея качало на волнах этого липучего голоса, то унося в беспамятство, то возвращая сюда, на шаткий стул у пьяного стола. Качало, качало, убаюкивало...
Резко накренило и грохнуло... Алексей дернулся и протрезвел мгновенно.
На него, обходя стол, кошачьим шагом надвигался товарищ Тюкавкин, держа в руке сточенную финку, которую Валька использовала для резки хлеба.
- Ш-шпион! - шипел Тюкавкин. - Политбандит, с-саботажник!
Осторожно, не отрывая глаз от безумного лица бухгалтера, Алексей поднялся и отпятился из узкого пространства между столом и боком шкафа на центр комнаты. Зрачки Тюкавкина сузились в точки, губы сосредоточенно двигались, острие финки в его руке смотрело Алексею прямо в горло...
...Эту несложную последовательность движений Алексей усвоил еще в гимназические времена. Его научил странный человек Василий Фалькенгауз, бывший полицейский агент, работавший одно время в мастерской отца. Всерьез воспользоваться этим приемом пришлось лишь однажды, когда дальстроевские "социально близкие", они же "воры", проиграли его в карты. Проигравшего, явившегося за его жизнью, утром нашли в мусорном баке за пищеблоком. Больше на Алексея в карты не играли...
Он плавным движением опустил руку в карман, нащупал там что-то, кажется, коробок спичек, медленно вытащил - и швырнул прямо в лицо Тюкавкину.
Безумный взгляд бухгалтера переметнулся на летящий предмет, рука инстинктивно взлетела, прикрывая лицо.
Этого было достаточно. Продолжив телом движение руки, Алексей одним прыжком приблизился к Тюкавкину и носком маховой ноги, обутой в модный остроносый ботинок, ударил его по голени. Тюкавкин охнул и согнулся. Колено Алексея поймало его опускающееся лицо на противоходе, а выкинутая вперед ладонью рука оттолкнула задравшийся подбородок противника назад. Тюкавкин упал. Ноги Алексея оторвались от пола и опустились на грудь бухгалтера. Оглушительно треснули ребра, из распяленного рта хлынул красный фонтанчик. Тюкавкин пару раз стукнул пятками по полу и затих.
Алексей уже стоял на полу и дико озирался.
Со скамейки на него пристально смотрел Джон Терентьевич. Поймав на себе взгляд Алексея, громила вскочил и рванулся к двери, по пути сбив Алексея с ног.
- Стой, гад! - крикнул Алексей, поднимаясь.
В двери повернулся ключ. По коридору затопали тяжелые сапожищи
- Убили! - надсадно орал Джон Терентьевич. - У Вальки человека убили!
В комнату доносился дверной скрип, торопливое шуршание, старухин визг.
Алексей кинулся к двери, стал дергать за ручку. Бесполезно. Заперто снаружи, а открывается внутрь, так что вышибить можно только из коридора.
- Точно убили? - Голос приближался вместе с шагами, интонация деловая и даже как будто приятно возбужденная.
- Падла буду! Только что! Сам-то еле ушел! Все в кровище, нож валяется...
- Спокойнее, гражданин! Убийца там?
- Ага. Я дверь-то на ключик того... Не вырвется.
- Это правильно. Ты слушай, как тебя...
- Дулев, товарищ...
- Лейтенант. Ты, товарищ Дулев, опорный пункт знаешь? Дом двадцать девять, во дворе?
- Ха, как не знать!
- Ты давай дуй туда по-быстрому, пусть все, кто есть, бегут сюда на подмогу и наряд из отделения вызовут. Скажешь, в сорок второй убийство, следователь Миронов в одиночку преступника держит, чтобы там поторапливались.
- Есть!
Удаляясь, забухали сапожищи. Хлопнула входная дверь. Стало тихо.
Алексей на цыпочках отошел от двери и наклонился над Тюкавкиным. Крови, смешанной с блевотиной, натекло изрядно, лицо и ногти синели неправдоподобно быстро.
- Вот так, значит. - Алексей выпрямился, поглядел в угол. Валька, белая как бумага, сидела, закутавшись в одеяло, и вытаращенными глазами смотрела в одну точку.
- Эй! - шепнул Алексей. Она не шелохнулась. Алексей прокрался к дверям и встал впритык к ним, прижавшись к стене спиной. За дверями дышали - несколько часто, но ровно.
- Не притомился, начальник? - спросил Алексей. - Может, договоримся?
- Не о чем мне с тобой договариваться, - сказали из-за двери.
- Это как посмотреть. Ты открываешь дверь, я ухожу...
- Ну и?
- Ну и цел будешь. Не трону.
- Не тронет он! Как бы я тебя не тронул. У меня оружие.
- Так и я не пустой. Может, шмальнуть тебе через дверь для острастки?
- Давай-давай, усугубляй.
- Чего усугублять-то? Дальше некуда.
- Это не скажи. Мокруха бытовая, по пьянке. Будешь себя вести, лет шесть отпаришься и гуляй.
- Я на зону не пойду.
- А куда ты на хрен денешься?
"Однако и вправду - куда?" - подумал Алексей. Взгляд его упал на Вальку, застывшую на своей лежанке.
- Слышь, начальник, тут еще хозяйка осталась. Открывай давай, а то я ее, как свинью, зарежу.
- Валяй, режь. Тогда точно вышку схлопочешь.
- Я ведь не шучу.
- А пусть-ка она сама голосок подаст. Алексей подошел к Вальке - под ногами что-то хрустнуло, - с силой дернул за волосы. Она, как куль, перевалилась через, край кровати и шлепнулась на пол. Алексей поднял ее голову. Удивительные глаза по-прежнему смотрели в одну точку, не мигая.
- А-а-а! - крикнул Алексей. - Да пошли вы все!..
Он подбежал к окну и рванул раму на себя.
- Стоять! - крикнул из-за двери Миронов.
- Сам постой, - сказал Алексей и вышел на узкий наружный подоконник.
Слева подоконник упирался в глухую боковую стену эркера. Справа рядом с окном проходил водосток. Это обстоятельство открывало три пути - и все довольно рискованные. Можно было попробовать спуститься по трубе на улицу. Либо попытаться залезть по ней на крышу. Либо, обогнув водосток, вломиться в соседнее окно.
Алексей, вжимаясь в стену, начал перемещаться к трубе. Побелевшие пальцы одной руки еще держали оконный косяк, а другая рука коснулась трубы. Алексей раскачался и круговым движением перекинул левые, дальние от трубы, руку и ногу как можно ближе к трубе. Ноги соскользнули с подоконника, но руки уже крепко обхватили трубу.
