В этот момент затрещал телефон, и Елена сорвала трубку. Это был Уланов.
- Добрый вечер, Лена. Можно вас увидеть сегодня? - Он говорил, как обычно, тихо и медленно.
- Вы где?
- Недалеко, с полчаса до вас.
- Я вас встречу на улице.
Уланов совершенно отличался от тех, кого она знала раньше. Только сильный человек способен пробуждать в людях надежду и вкус к жизни, и он смог это сделать. За несколько встреч с ним она наговорила столько, сколько, наверно, не говорила раньше за целый год. В его присутствии у неё сам собой развязывался язык. Ей захотелось в театр, в кино, в картинные галереи. Даже газеты стали ей интересны. Раньше она всегда с удивлением и жалостью смотрела на женщин, читающих в метро газеты, - как они могли тратить время на эту чушь?.. Теперь, когда в ней проснулась надежда, вся жизнь обрела смысл. Неужели одна только надежда, думала Елена, без всяких других причин способна так изменить жизнь человека, вдохнуть в него энергию? Смирение и благоразумие успокаивают, но вперед заставляет смотреть только надежда. Она словно обрела второе дыхание и была готова поверить в самое невероятное чудо. Нет, жизнь не окончена, пока есть хоть малейшая надежда.
Они встретились в небольшом сквере у дома. Уланов протянул ладонь.
- Как моя подопечная?
- Спит.
- Не рано?
- Что вы, уже десятый час. Хорошо, что она стала рано засыпать. Теперь она спит спокойно, без страшных снов. И просыпается нормально. Признайтесь, ваша работа?
- Иногда я подпитываю её энергетику.
- Не знаю, что бы мы без вас делали. А вы знаете, у меня огромная радость - Бурмистров через военного атташе разыскал в Германии Горовца, узнал его телефон... И я - представляете? - дозвонилась утром до него. Он нас помнит, и Надю и меня, и готов прооперировать. Он обещал как можно быстрее направить вызов. Он говорит, не надо тянуть. Он надеется на хороший результат.
- Видите, дело сдвинулось. Такие люди, как Горовец, должны испытывать много радости. Приятно, когда ставишь человека на ноги.
- Нужны деньги. Бесплатно он ничего сделать не может, клиника не его. Проклятые деньги.
- А вы знаете, Лена, я, когда мы познакомились, почувствовал, что все у вас будет хорошо. А потом я почувствовал это, когда увидел Надю. У неё личико такое грустное, но в глубине проглядывает что-то уверенное и сильное. Меня первые впечатления не обманывают...
Она остановилась.
- Вы... Я не могу, я сейчас расплачусь, Саша. Вы странный человек и странно на меня действуете. - Она наконец справилась с собой.
- Извините.
- Как вы съездили?
- Там на природе так светло и спокойно, как в храме. И там особенно чувствуется, как над Москвой сгущается напряжение. Черное напряжение. Тревожное. Но моим предчувствиям мои новые друзья не очень-то верят, - он сконфуженно улыбнулся.
- Знаете, если честно, раньше я никогда не верила в биоэнергетику, пока не встретила вас.
- Биополе есть у всех, и можно научиться его использовать. Если хотите, я научу вас.
- Разве такое возможно?
- Конечно. Есть светлое, благожелательное излучение, его надо осознать, почувствовать в себе, культивировать. Есть специальные упражнения и приемы. И есть агрессивное, черное излучение, его надо уметь отражать, ставить защиту.
Они двинулись вдоль освещенной ночными фонарями аллеи. Под ногами шелестела опавшая листва, покачивались тени деревьев. Как ей не хотелось возвращаться домой, как хотелось поговорить с ним по-настоящему.
- Знаете, Лена, есть люди душевно родственные. Но они даже не подозревают об этом. Им некому это разъяснить. И когда они встречаются...
- Их тянет друг к другу, да? Вы это хотели сказать? Видите, я тоже начинаю читать ваши мысли. С кем поведешься, от того и наберешься. Послушайте, а вы не инопланетянин? - спросила Елена.
Он засмеялся:
- Мне иногда и самому кажется, что меня подменили...
- Где? В роддоме?
- В госпитале. Где я лежал после автокатастрофы... - И он неожиданно и для себя, и для Елены вдруг рассказал ей всю свою историю.
Ее охватило волнение. Их судьбы были странно похожи. Когда-то она верила в неизбежность, в судьбу, потом все это забылось, её собственные беды и неустроенность отошли на второй план, стали небольшой частью огромной Над иной проблемы.
Уланов заглянул ей в лицо, в сумерках её глаза, казалось, подсвечивались изнутри.
- Лена, у меня есть идея. Хотите кофе? У меня, правда, беспорядок дома, но кофе хороший... Гарантирую. Мне нужно поговорить с вами.
- О земном или о космосе?
- О земном.
- Ну что ж, рискну. Посмотрим, что у вас за кофе. - Она кивнула в сторону дома. - Я должна предупредить своих... Маму и папу. А то будут беспокоиться. Мои спасители. И мои и Нади. Что бы мы делали без них... Просто бы сдохли.
- Позвоните от меня.
До метро Уланов и Елена шли пешком. Где-то закончился сеанс, и тротуар был заполнен людьми, хлынувшими из зала.
- От меня можно вызвать дежурную машину. Дмитрий внес меня в список для внезапных развозок.
- Даже? Вы делаете успехи.
- По знакомству, друг все-таки.
- Такой друг никогда ничего не делает просто так... Вы нужны ему. Не знаю, правда, зачем.
- Значит, я так ни на что и не гожусь? Ай-яй-яй, Леночка.
- В том-то и дело, что вы можете слишком многое...
Они вошли в полутемный подъезд, и пока поднимались на третий этаж, Елена ощутила его нарастающее волнение и сама почувствовала, что каждый шаг, каждая ступенька наверх неизбежно приближает их друг к другу. Он долго возился с замком, наконец, они вошли в ещё более темный коридор, потом в комнату, едва освещенную через окно уличным фонарем. Не зажигая света, он молча снял с неё плащ и обнял за плечи.
- Эй-эй, свет, пожалуйста, вы что, решили меня напугать? А где же обещанный кофе?
Он включил свет и, чтобы скрыть смущение, заговорил быстро-быстро:
- Кофе будет моментально. Вы тут поскучайте пять минут. Посмотрите книги, ладно? На кухню посторонним вход воспрещен, зрелище не для слабонервных.
- У меня нервы крепкие.
- Там давно уже не ступала нога человека.
Она осталась одна, волнение улеглось. На кухне зашипела вода, загрохотала посуда. Квартира была почти такая же, как у них, тоже двухкомнатная, только коридор был чуть просторнее, и напоминала она скорее книжный склад, чем жилье. В коридоре, на кухне, в обеих комнатах - всюду были книжные полки, на которых аккуратными рядами стояли книги. Стопки книг по углам - как штабели кирпичей. Книги были на столе и на диване, сотни, тысячи книг.
"Да есть здесь вообще хоть что-нибудь, кроме книг?" - думала она, расхаживая вдоль стен, пока Уланов гремел посудой на кухне.
"Вы такой умный, Саша, неужели такие люди ещё есть?" - так она решила начать разговор, когда он пригласит её за стол.
Наконец он появился с подносом и чашками.
- Неужели они вам нужны, столько книг, такое невообразимое количество?
- Я много ещё не прочел. Надо иметь дома все великие книги. Я стараюсь скупать их. Беру, даже если знаю, что не скоро прочту. Но они у меня в доме, и мне приятно. Мне иногда кажется, что книги тоже имеют какое-то поле, какую-то свою особую энергетику. Когда я вхожу в книжный магазин или библиотеку, на меня опускается настоящая благодать. Как в храме. Странно выражаюсь, да?
Елена отхлебывала мелкими глотками кофе, смотрела на него, и ей казалось, что она участвует в каком-то спектакле. Вот перед ней сидит человек, вселивший в неё столько надежд, они с ним ведут милую светскую беседу о книгах, но скоро все это кончится, спектакль завершится и все пойдет как всегда, обычной чередой.
"Ах, Саша, хватит о книгах, - подумала она, - хватит смотреть своим пронизывающим взглядом. Я столько лет ждала тебя..."
Уланов протянул руку, коснулся ладонью её головы, осторожно провел пальцем по её губам и поцеловал их. Она замерла. Он подхватил её на руки и поднес к окну. За стеклом шелестел мелкий осенний дождь.
- Ничего не видно, а я хотел показать тебе звезды.
- Я хочу встретить новый день с тобой. Как новый год.
- Я так благодарна Михаилу Ивановичу, ты не представляешь. Я не одна теперь... Когда у Нади возникла декомпенсация, я испытала такой ужас, такое бессилие. Словно заглянула в черную пропасть. Какая жестокая и несправедливая вещь - природа!
- В природе нет ни жестокости, ни добра. Для справедливости, для добра она создала человека. Это его задача.
- Так неожиданно и... приятно встретить идеалиста в наше смутное время... Извини, я только позвоню своим, чтобы не беспокоились...
Поговорив по телефону, она вернулась и выключила свет. Все-таки она стеснялась его, этого внезапно ворвавшегося в её жизнь странного парня.
...Елена проснулась под утро, через окно проникал зыбкий рассвет. Уланова рядом не было. Она завернулась в одеяло и подошла к окну. На бледно-розовом краю неба отливала чистым голубоватым светом утренняя звезда. На кухне горел свет, Уланов сидел за столом.
