Командир легонько толкнул в плечо, мол пойди успокой и разберись. Делать нечего, протиснулся в кабину, откатил дверку и выскочил на обочину шоссе.
Девушка плакала, уткнувшись лицом в ладони, плечи ее кожанки ходили ходуном от несдерживаемых, горьких рыданий.
- Извините, девушка, я не хотел Вас напугать или обидеть. Просто решил подшутить. Прошу прощения если шутка вышла неудачной. Конечно же мы Вам поможем. Не волнуйтесь, все плохое - позади. - произнес, постаравшись придать своему голосу интонации моей детсадовской воспитательницы. Не помогло - рыдания не прекратились. Плечи по прежнему вздрагивали, а вся понурая девичья фигурка представляла собой воистину мировую скорбь.
- Ну, в чем дело, рассказывайте. - Взял девицу за плечи и тихонько развернул к себе. Знал бы я, что делаю!
Девушка оторвала лицо от ладошек и подняла на меня глаза, полные тоски и невыразимой печали. Глаза нездешние, какие-то древние, восточные, резко, но прекрасно контрастирующие с белокурыми волосами и загорелым, юным лицом. Взгляд этих прекрасных глаз вошел в меня раскаленной иглой. Пронзил сверху донизу, пришпилил как жука на картонку юнната, раз и навсегда. Задохнулся сладким комком восторга, не в силах произнести больше ни одного звука. Голову, грудь, легкие, желудок - все мое существо вдруг заполнило радостное тепло, неведомая истома. Ноги стали ватными. Голова - закружилась.
До сих пор я только думал, что бывал влюблен. Это происходило довольно часто и быстро, безболезненно проходило. Теперь ощутил, что все ранее испытанное не имело ничего общего с любовью. Любовь пришла здесь, сейчас, неожиданно настигла в этой дикой Тургайской степи и стало страшно, насколько сильным оказалось это чувство. Стоял остолбенелый, не в силах пошевилиться. А девушка все смотрела не отрываясь мне в лицо и слезы текли, оставляя светлые дорожки на запыленных шеках.
Не зная что делать дальше в подобных случаях, поднял тяжелую, непослушную руку и неуклюже погладил белокурую головку. Вспомнил о наличии в заднем кармане брюк носового, редко употребляемого платка, вытянул его за уголок и промокнул сначала один, а затем второй глазик.
- Я больше не буду плакать, - пообещала девушка, улыбнувшись, странной, немного ассиметричной, кажущейся от этого иронической полу-улыбкой. Взяла из моих рук платок, скептически оценила его стерильность, однако решилась и вытерла лицо. На секундочку задумалась, высморкала аккуратный, с едва заметной горбинкой носик и машинально сунула платок в боковой карман куртки.
- Так в чем беда? - спросил я, приходя понемногу в себя и любуясь ею, ее движениями, гордой линией шеи, стройной фигурой.
- У меня сломался мотоцикл, а до поселка где живу, больше пятидесяти километров. Мотор заглох и не заводится. Машины на шоссе не останавливаются. Сама не в силах ничего исправить. А тут еще вы начали сразу обвинять, - глаза стали опять наполняться слезами и еще более темнеть.
- Да шутил я, шутил! Не думал, что поймете превратно - начал заикаясь оправдываться. - Сейчас посмотрю в чем дело.
- Быстро сюда! - Донеслось от машины. - Командир сидел уже на своем месте, нахлобучив на голову шлемофон и махал в форточку рукой.
- Взлетаем, опергруппа срочно требует вертолет. - прокричал он, запуская двигатель.
- Что же делать? - пронеслось у меня в голове, - я не могу ее, доверившуюся мне, бросить просто так среди степи. Я оказывается люблю ее.
- Командир, девушку нельзя оставить в степи! У нее сломался мотоцикл и ее преследуют, - прокричал, сложив ладони рупором, первое, что пришло на ум. Сам не знал тогда, как близок к истине оказался.
- Кто преследует? - удивился командир, сбрасывая обороты двигателя.
- Какие-то подонки из спецпереселенцев, - вдохновенно врал я, вспомнив байки о затерянных вокруг Амангельды аулах то-ли чеченцев, то-ли крымских татар, высланных после войны из родных краев за какие-то грехи и рьяно с тех пор ненавидящих русских вообще, а военных в особенности.
- Вот как! Что же ты решил? - Спросил подполковник.
- Жду приказаний, но оставлять ее здесь нельзя. Разрешите взглянуть на мотоцикл.
- Действуй, только алюр три креста.
Подбежал к мотоциклу и проверил бензобак - почти полон. Порядок.
- Масло доливала?
- Обязательно!
- Аккумулятор?
- Новый, заряженный.
- Свечи?
.....
Свечи оказались закопченные. Следовательно проблема в зажигании. Дело известное. Бегом к вертолету.
- Командир, отказало магнето. На починку нужно полчаса, час.
- Такого времени у меня нет!
- Командир! Вы летите, а я возьму сумку с инструментом и останусь ремонтировать. Как освободитесь заберете меня отсюда.
- Ты, что дурак? А если через три дня освободимся? Так здесь и будешь куковать? Ладно, идея неплоха, в принципе. Бери сумку, бортпаек. Ремонтируй не торопясь, надежно. Садитесь на мотоцикл и гоните к ней в поселок. Жди нас там.
- Девушка! - позвал командир.
Девушка медленно подошла к машине, понимая, что произошло нечто непредвиденное и сейчас решится ее судьба.
- У Вас есть документы? - спросил командир. - Покажите старшему лейтенанту.
Она подала мне красные корочки водительского удостоверения.
- Где вы живете? - снова задал вопрос командир.
- Совхоз Московский. Улица Целинников, дом 1, работаю в школе преподавателем иностранных языков... По распределению, - добавила она после секундной паузы.
Командир повторил, а второй пилот записал координаты. Мы хорошо знали это село, основанное первоцелинниками из Московской области.
- Значит, так. Мы оставляем Вам нашего товарища с инструментами и бортпайком. Он ремонтирует Вашего коня и Вы везете его к себе... гм... в поселок. Мы не можем ждать - срочное задание. После выполнения, прилетаем в поселок и забираем своего товарища. Согласны?
- Ой, большое спасибо, товарищ летчик!
Командир нетерпеливым взмахом руки прервал ее и вновь подозвал меня. - Все понял?
- Так точно, товарищ подполковник!
- Действуй!... И не особо торопись, парень. - Подмигнул командир.
Второй пилот передал мне через дверь сумку с ремнабором и инструментами, коробку с пайком. Подхватив все и отбежал в сторону от винта. Дверь захлопнулась, ротор набрал обороты и машина пошла на взлет, но неожиданно опять сбросила обороты, слегка присела на амортизаторах, дверь открылась, на землю тяжело плюхнулась свернутая в комок летная куртка. Недоумевающе поднял глаза на командира. Тот лишь сунул в форточку кулак и улетел окончательно.
Подняв куртку, я понял смысл его жестов. В куртку оказался завернут пистолет в кобуре с двумя обоймами патронов.
Оружие, предназначенное для предотвращения угона вертолета, командир возил в опечатанном личной печатью и закрытом на замок железном ящике. Видимо, поверив легенде о злом чечене, решил вооружить нас, остающихся в ночной степи. Добрая душа. Подполковник страшно рисковал и грозя кулаком просил помнить об этом. Стало очень стыдно, первый раз в жизни солгал командиру. До сих пор, даже в малом не лгал. Молчал, если не хотел говорить правду. Вот.... Солгал... Получилось... Поверили... Вышло все на удивление просто и естественно.
Но дело сделано. Надел кобуру на поясной ремень. Накинул куртку. Подхватил поклажу и пошел к мотоциклу.
- Вероника. - подала ладошку девушка. - Впрочем, вы выяснили это из моих документов. Надеюсь, теперь я могу забрать их обратно?
- Ох, простите. - Чувствуя как краснею, вынул из кармана брюк сунутые впопыхах водительские права в которых так и не смог прочитать ни строчки сквозь застилавший глаза колдовской туман любовного огня.
Вероника, протянула маленькую загорелую кисть с округлой ладошкой, длинными красивыми пальцами, взяла права и опустила в карман куртки.
- Еще пригодятся. Вижу - теперь мы вооружены, - кивнула в сторону пистолета.
- Да так, на всякий случай. Вдруг нападут разбойники и прийдется Вас спасать.
- Уже напали, - еле слышно сказала Вероника, - только пистолет Ваш против этих врагов вряд ли поможет. - Глаза ее опять потемнели.
Сколько раз потом я вспоминал эту ее чудную особенность. Прекрасные глаза могли удивительным образом темнеть от гнева или печали, становясь непроницаемо бездонными, вбирающими весь окружающий свет и не выпускающий ни одной частицы наружу.
- Посмотрим, - выхватил из кабуры пистолет и принял самую воинственную позу. Девушка вздохнула и отвернулась. Рассмешить ее мне не удалось. Чувствовалось, существовала некая тайна, что-то Вероника не договаривала. Боялась, видимо, не только одинокой ночевки в степи.
- Ладно лейтенант, выполняйте приказ полковника - принимайтесь-ка за ремонт мотоцикла.
- Слушаюсь, гражданин начальник! - Стал по стойке смирно, отдал честь, бросив чертом руку к козырьку фуражки.
- Вольно! Действуйте.
Мотоцикл - довольно новая "Панония", стоял приподнятый на подножке, грустно свесив на бок блестящую хромированную фару словно печальную, повинную в остановке, морду. Полчаса в полном молчании я возился с магнето, проводами. Затем зачистил и прокалил свечу. Проверил систему тестером. Поставил на место.
