– Не понял вас… – Смирнов наклонился и постарался заглянуть мне в глаза. Они были полны слез, и, кроме них, вряд ли бы он сумел разглядеть что-то еще. Поэтому я и не сопротивлялась. Пусть смотрит, следопыт.
– Вчера я заходила к Лене… – сказала я, словно продолжая начатую фразу, и без интонаций закончила: – Мы пили чай, болтали…
Я зашмыгала носом и попросила принести мою сумку из коридора. Пока Смирнов бегал, я немного отдышалась.
Я выудила из сумки косметичку, подправила, что было можно в таких условиях, достала свои сигареты. Смирнов тут же вынырнул с зажигалкой.
– Спасибо, – поблагодарила я его и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.
Я себя почувствовала лучше.
– В какое время вы вчера были здесь? – спросил меня Смирнов.
Я пожала плечами, подумала.
– Где-то, наверное, с трех до пяти, – неуверенно ответила я. Все вчерашние события никак не хотели четко вспоминаться.
– Ее что-нибудь волновало, огорчало, она была замкнута… – заперечислял Смирнов.
– Нет, что вы, – я опять чуть не всхлипнула, но сдержалась, – наоборот. Мы весело болтали.
– О чем?
– О разном, – я подняла на него глаза, – обычные разговоры. В общем-то ни о чем, но было интересно.
Смирнов встал, пододвинул свободный табурет ближе ко мне и сел на него.
– Вы хорошо были с ней знакомы?
– Да так, просто знакомые. Иногда встречались…
– Вчера встретились случайно или заранее договаривались?
– Случайно, наверное. Она шла с работы… так и встретились, – сказала я половину правды и опять посмотрела на Смирнова. Он, похоже, спокойно проглотил то, что я ему предложила.
– Сегодня пришли тоже случайно? – проявил он настойчивость.
Я кивнула.
– Шла мимо, решила зайти, купила торт…
– Ну что ж, Ольга Юрьевна, – Смирнов встал, и я почему-то испугалась его резкого движения, – нам с вами, очевидно, придется еще разок встретиться. Продиктуйте свой адрес, пожалуйста.
Я продиктовала и наконец спросила:
– А… она сама или…
Смирнов внимательно посмотрел на меня.
– Пока нельзя сказать определенно. Экспертизы еще не было. Однако кое-что наводит на мысли…
– Что вы хотите сказать?
– У нее рана в затылочной части головы. Трудно предположить, что, если человек решает покончить счеты с жизнью, он падает от этого в обморок. Нет предсмертной записки, а это важно. Само положение тела очень необычно для суицида… Ну и по мелочам кое-что. Однако еще раз скажу: экспертизы пока не было.
– Значит, нельзя пока узнать и когда это случилось? – спросила я.
– Почему же нельзя? Приблизительно это уже ясно. Смерть наступила в десять часов утра. Плюс-минус пятнадцать минут.
– Вы можете определить это так точно? – удивилась я.
– Да, соседка видела Елену без пятнадцати минут десять, а пятнадцать-двадцать минут одиннадцатого – это предельный срок для такого состояния крови и тела…
Я вздрогнула.
– Извините, – тихо пробормотала я, – можно я пойду?
– Конечно, – согласился Смирнов, – я позвоню вам домой или на работу, когда вы мне понадобитесь.
Я кивнула, встала с табурета, взяла свою сумку и пошла в коридор, стараясь даже периферическим зрением не замечать комнату с Леной, лежащей на полу.
Смирнов открыл входную дверь.
– До свидания, – сказал он.
– Да, – ответила я, – до свидания…
Я вышла на улицу, и в первое мгновение мне чуть опять не стало дурно. Я остановилась, постояла, медленно перевела дух и не спеша направилась к зеленой Фиминой машине, стоящей в отдалении.
Фима откинул переднее сиденье, удобно устроился на нем и читал Стаута уже почти на середине тома.
Я открыла дверцу и опустилась на правое сиденье.
– Облом и невезуха? – Фима отложил Стаута. – А где же торт?
– Лену убили, – тихо сказала я.
Фима сразу же выпрямился и поднял спинку сиденья.
– Ты за что-нибудь хваталась? – резко спросил он. – Тебя кто-нибудь видел? Отвечай быстро!
Я и не поняла сперва, о чем это он говорит. Фима заводил движок и оглядывался по сторонам.
– Там был тот же следователь, который приходил ко мне сегодня утром, – с трудом произнесла я.
Фима замер и осторожно посмотрел на меня.
– Так, значит, там уже была милиция… – протянул он и вздохнул. Он перестал мучить свою машину и повернулся ко мне.
– Тогда рассказывай медленно и подробно…
Я и рассказала.
– Дела… – протянул Фима, взял у меня сигарету и помял ее пальцами, – а в какое время к тебе сегодня пришел этот мент?
Я посмотрела на него, потом закрыла глаза, вспоминая.
– Я опоздала почти на час. Точно помню, что прошло еще полчаса, пока то-се, и он пришел.
– Можно предположить, что он там ошивался уже с половины десятого, – начал рассуждать вслух Фима, – даже если это и не совсем так, в любом случае он сам и обеспечил тебе алиби, не считая, конечно, твоих сотрудников. Следак это понял, поэтому особенно на тебя и не наседал.
Он повернул ключ зажигания и завел машину.
– Ты думаешь, что я могла быть подозреваемой?
– А ты так не думаешь? Или уже начала репетировать роль наивной дурочки?
Мы выехали на дорогу.
– Куда едем? – спросила я у Фимы. Мне самой сейчас было все равно. Даже не знаю, чего хотелось. Но ни разговаривать, ни видеть кого-нибудь не хотелось наверняка.
– Заедем ко мне домой, – как о чем-то решенном ответил Фима, – жена у меня уехала к своей мамочке в Киев на целый счастливый месяц. Пообедаем, отдохнем, а потом съездим в «Метеор-клуб», где твой банкир познакомился с Ингой. И Лена говорила, что Инга там работала, помнишь?
– Я не хочу никуда ехать, – упрямо сказала я.
– Придется, – равнодушно произнес Фима, – у меня такое ощущение, что ты мчишься впереди паровоза и чуть-чуть опережаешь его. Если хоть на шаг затормозишься, он тебя раздавит. С баром «Фил френд» ты успела, с Леной – тоже успела. Нужно ехать в «Метеор». Мне, честно говоря, понравилось, как ты нагло заявилась в «Фил френд». Сотворим такой же фокус и в «Метеоре». Вдруг повезет?
Я промолчала.
* * *
К пяти часам вечера мы покинули приятную двухкомнатную Фимину квартиру на улице Покрышкина и направились к «Метеор-клубу».
Клуб находился как раз на половине пути до моей квартиры и располагался в бывшем здании заводоуправления одного из почивших электронных гигантов города.
У Фимы я приняла душ и немного отдохнула. Было даже неудобно вспоминать про свое поведение перед Смирновым. Фима вел себя замечательно, по-товарищески. Только, как всегда при нем, у меня было сильное ощущение, что… Впрочем, нет, это не важно.
Наступил час пик, и, пока мы добрались наконец до нужного нам злачного места, уже было около шести.
– Так рано основное действие еще не начинается, – прояснял мне ситуацию Фима, выруливая на стоянку перед клубом.
– Какое действие? – не поняла я.
– Стриптиз!
– Не пойму – и что же вы, мужчины, находите в этом интересного, – все ведь одно и то же…
– Не волнуйся, дочка. Вырастешь большой, встретишь хорошего человека, все и поймешь, – успокоил меня Фима.
– Сомневаюсь, папочка, – отрезала я.
Мы вышли из машины и направились к клубу. Вход в него возвышался на пару десятков ступенек от асфальта. Несмотря на то что вечер еще и не разгулялся во всю силу, фасад клуба уже подмигивал нам разно-цветной рекламой. Здесь я еще не была ни разу.
– У нас денег хватит? – спохватилась я. – Тут же, наверное, все очень дорого.
– Ты шампанское ведрами пить будешь? – спросил Фима.
– Нет, не хочется.
– Женщин заказывать будешь?
– С ума сошел?!
– Тогда – не очень дорого, – подвел итог он.
Мы уже поднялись, и Фима, толкнув высокую стеклянную дверь, пропустил меня вперед.
Мне пришлось сдать в гардероб мою сумку, причем я с досадой поняла, что она слишком большая для такого места. Фима купил билеты, и мы прошли вовнутрь.
Зал клуба мне показался огромным. Его зеркальные стены только усиливали это впечатление. Столиков тоже было много, может быть, около пятидесяти. В середине зала находилась приподнятая примерно на метр сцена в форме зигзага. Сейчас на ней сидел на стуле одинокий гитарист и очень неплохо играл что-то латиноамериканское. Хоть Фима и говорил, что еще рано, но треть столиков уже была занята. Причем сидели за ними люди разных возрастов и типов. Может, среди них были и миллионерши, и проститутки. Я пока еще не научилась в этом разбираться. Поймав себя на этом «пока», я нахмурилась, потом улыбнулась.
– Что-то не то? – потянулся ко мне Фима.
– Все – то, – ответила я.
Лена, кровь, Смирнов хоть и отступили куда-то в прошлое, пусть даже и очень недавнее, но настроение у меня было скверноватым. Пережитый кошмар давил на виски тягучей тяжестью, и, казалось, еще немного – и голова начнет дико болеть, как при мигрени.
Подошла официантка – приятная девочка в укороченной почти до задницы униформе. Она помогла нам выбрать столик. Фима пожелал, чтобы обязательно было поближе к сцене. Неужели он действительно собирается досидеть до стриптиза?! Тогда – без меня!
