Если эти подозрения подтвердятся - прекрасно. Версия с карточным долгом мне не нравилась с самого начала. Карточный долг мог действительно когда-то существовать, но он был лишь прикрытием куда более грязных дел. Так что слушал я её так, будто речь шла о забавной разновидности тех методов шантажа, которыми пользовался Пол Барон.
- Джонатану предстояло платить, или Барон грозил заявить в полицию, продолжала она. - Джонатан вскипел. Он сказал, что не станет даже разговаривать с Бароном. Когда я видела его в последний раз, в субботу, он сказал только, что по его мнению, Уолтер низко пал.
- Он должен был сказать и о другом, по меньшей мере, о чем был разговор с Полом Бароном. Как Вы вообще с ним познакомились?
- Я участвовала в одном телевизионном шоу вместе с Джорджем Эймсом. Там встретила Джонатана, и это случилось.
- Не упоминал ли Джонатан в связи с шантажом кого-либо, кроме Барона?
- Нет, но ведь должны же существовать эти девушки, правда? И мне кажется, что племяннику и его подруге было что терять.
- Не упоминал ли Джонатан некоего Кармина Коста?
- Вы имеете в виду парня, чье заведение Джонатан закрыл в Нортчестере? Верно, Уолтер там тоже околачивался.
- Говорил он ещё что-нибудь о Коста? Был ли он на него зол?
- Нет, насколько мне известно.
- Прекрасно. Не могли бы вы теперь все-таки сказать, кто вас ко мне направил?
- Никто. Я немного понаблюдала за квартирой Джонатана. Увидела вас. Вас легко описать, и я выяснила, кто вы.
- Но я все ещё работаю на Сэмми Вайса.
- Найдите убийцу. Большего мне не нужно.
Она умолкла. Я заметил, как она из глубины большого кресла пристально уставилась на мою правую руку. "- Из его кресла", - подумал я. В первый раз она дала волю чувствам, но тут же снова взяла себя в руки.
- Каков размер вашего гонорара?
По её собственным словам, Джонатан оставил ей немало. Потому я сказал:
- Сотня в день, плюс расходы. Аванс за три дня.
Она посмотрела на меня испытующе. Я догадался, что она находит эту сумму слишком высокой для такой мелкой сошки, как я. Но потом отошла к письменному столу и вернулась с тремя стодолларовыми банкнотами. Она хотела заполучить убийцу за любую цену. И не только это.
- Сделайте так, чтобы я не фигурировала в деле, - сказала она.
- Если смогу, - покачал я головой. И оставил её одну с её коньяком и креслом.
В метро я почувствовал себя значительно лучше. Теперь у меня были триста долларов, клиентка и довольно основательный мотив для убийства. Деньги для родни Редфорда ничего не значили, но перспектива скандальной огласки, судебного процесса и заключения могли выглядеть довольно убедительно. Только у всех Редфордов все ещё было алиби.
Пол Барон был мне как-то больше по вкусу, теперь и у него был серьезный мотив. В конце концов, может быть, Джонатан хотел видеть Барона потому, что намеревался заставить его повиноваться. Коста был прав: Джонатан обладал большой властью. И рвался к ещё большей. Пол Барон мог понять, что ухватил кусок больше, чем мог проглотить, и подставил Вайса. Алиби Барона было шатким. Обе его свидетельницы, вероятно, замешаны в шантаже.
Всю дорогу до конторы я думал о том, что нужно позвонить Гаццо, чтобы поделиться новостями, но не был уверен, достаточно ли у меня на руках козырей. Потому, усевшись, наконец, за письменный стол, я прежде всего позвонил в справочную телефонной службы поручений.
Решительно, это был счастливый день. В деле впервые появился просвет, и оно вдруг лопнуло по всем швам. Службе поручений зафиксировала телефонный звонок. Сэмми Вайс, наконец, объявился. Он хотел меня немедленно видеть. И оставил адрес. . 12.
Этот дом был последним из десятка домов в коротком тупике в добрых полутора километрах от Белт-Парквей и вплотную к Ямайка-бей. Улицы по-соседству, тихие и заросшие, не сверкали огнями, дома, в основном старые, деревянные, походили на одинокие острова в заросшем камышом соленом болоте.
Пустынная Ямайка-бей одиноко замерзала в предвечерних сумерках, когда я остановил взятый напрокат автомобиль перед домом, стоявшим на отшибе. Дальше можно было разглядеть несколько разрушенных хибар на сваях - следы нашумевшей попытки сделать район доступным для жизни, выглядевшие теперь, как форпост в безотрадном лунном ландшафте. Я был рад, что согласно указанию, выбрался сюда один. Никто не мог бы приблизиться к дому незамеченным.
Теперь я шел к дому по расчищенной от снега тропинке и постучал. Немного погодя дверь открыл пожилой мужчина, куривший трубку.
- Чем могу быть полезен, молодой человек? - спросил он надтреснутым голосом.
- Я хотел бы видеть мистера Вайса.
- Вайса? - Старик сделал вид, что задумался. - Высокий и худой?
- Маленький, толстый, около сорока. Он меня вызвал. Я пришел один. Старик сдался.
- Все в порядке.
Я вошел в тускло освещенный коридор, и тут же появился молодой человек с пистолетом. Он ощупал меня, затем провел через дом в кухню. Там за кухонным столом сидела пожилая женщина. Мой провожатый кивком дал ей понять, что со мной все в порядке, и она сделала ему знак выйти. У неё был вид почтенной матери семейства, но подагрической рукой она крепко держала горлышко бутылки хлебной водки. У неё были холодные карие глаза.
- Посетители здесь нежелательны. Я не могу себе этого позволить. Я семнадцать лет на пенсии, и копы меня не знают.
- Бывает и так.
- Никаких пьяниц, никаких наркоманов, никаких женщин. В этом можете быть уверены. Но можно договориться и уладить. Если кто-то станет искать, не найдет и за год.
- А часто ваших гостей ищут?
- Ну, уж будьте уверены. Они платят, чтобы быть в безопасности. Вы здесь лишь потому, что Вайс хорошо заплатил. А когда уйдете, забудьте, где вы были. У меня есть связи. . .
- Где Сэмми Вайс?
- Второй коридор, в конце. Смотрите внимательнее.
Поднимаясь по лестнице, я думал о старухе. Она, вероятно, уже нажила состояние. Изо дня в день, из года в год сидела она здесь, получала деньги и ждала. Она не отваживалась оставить дом без присмотра. Она постоянно находилась в ожидании ареста и спала с открытыми глазами, чтобы делать деньги, которые никогда не сможет израсходовать, потому что они не дадут того, чего ей действительно хотелось. Кроме денег.
Вайс открыл на мой стук. На нем был все тот же галстук с той же самой булавкой. С понедельника он не раздевался. Он, "большой человек", обратился ко мне с язвительным смехом.
- Итак, теперь ты пришел. Ты, должно быть, услышал, что я купаюсь в деньгах.
- У меня есть клиент, который платит, - только и сказал я.
От него форменным образом пахло страхом. Судя по тому, как выглядела комната, он со времени своего прихода сюда только лежал на кровати и потел.
- Какой клиент? - хрипло выдавил он.
- Агнес Мур.
- Не знаю такой. Она имеет отношение к делу Редфорда?
- И она. И ты.
Он схватил меня за рукав.
- Я нет, Дэнни. Я его только ударил. Как я мог кого-нибудь убить ударом кулака?
- Его закололи, Сэмми. Кинжалом.
Теперь он ухватился за мой рукав обеими руками.
- Кинжал? Что за кинжал? Пол никогда ничего не говорил о кинжале.
Я наблюдал за ним.
- Он хорошо платит, не так ли?
Вайс сел на кровать.
- Пятьсот в день, но наверняка. Завтра я сматываюсь, слышишь? И ты мне поможешь, понял?
- Пол Барон дал тебе деньги, Сэмми? Он ухмыльнулся.
- Пол не давал мне денег, он за меня поставил.
- Поставил? Каким образом?
- У Касселя, - буркнул он.
Кассель был букмекером с большими оборотами.
- Барон поставил за меня тысячу, которую мне был должен за то, что я для него сходил к Редфорду. Двадцать пять к одному, и лошадь первой пришла к финишу.
Я пристально посмотрел на него в упор.
- Барон дал тебе двадцать пять тысяч долларов? Наличными?
Его темные глаза смотрели куда угодно, но только не на меня.
- Началась моя удачная полоса. Это хорошее предзнаменование. Теперь я в порядке.
Он знал, что все это далеко от действительности, но не хотел в этом признаться. Все мечтают о своей счастливой звезде. Только мелкие игроки и мошенники не могут ждать, пока их мечта осуществится. Они хотят этого немедленно, и не утруждаясь. Они всегда голодны и неразумны, и готовы верить, что даже невозможное чудесным образом совершится. Они убеждены, что даже глупейшая афера удастся и даже самая хромая лошадь выиграет, что фортуна просто подсунет им счастье из-под полы.
Вайс всю жизнь был неудачником, но продолжал верить, что аутсайдер ради него первым придет к финишу. Попытайся Барон всучить ему двадцать пять тысяч долларов, он счел бы это подозрительным. А вот ставка по подсказке с ипподрома оказалась для Барона безотказным способом подсунуть те же деньги. И почти безопасным способом.
- Расскажи мне всю историю, Сэмми, - сказал я. - С самого начала. Как он вообще додумался послать тебя за деньгами?
- Я знаю Барона давно. Бывал в его компании. А тут он звонит мне в понедельник в сауну. Часов в двенадцать. Я всегда хожу перед ланчем в сауну, это полезно для кровообращения. Он говорит, сходи мол после часа к Редфорду и получи деньги. Из них тысяча - для тебя. Представь себе, тысяча долларов! Ну вот, я поехал - и все расстроилось. Но об этом я уже рассказывал. Редфорд, должно быть, просто сошел с ума.
