И она вышла из комнаты, легко ступая обутыми в мягкие тапочки ногами.
* * *
Было над чем подумать.
По всему получалось, что клиент сильно ошибался, когда рисовал мне картину преступлений. Эта картина оказалась только наброском — как контурный рисунок в детской книжке-раскраске. И моя задача — заполнить пробелы и незаштрихованные места нужными красками, тонами и акцентами.
Потому что:
1. Убийства детей начались гораздо раньше, чем мне об этом сказал Аркадий.
2. Не исключено, что главной целью убийцы или убийц были вовсе не дочери моего клиента, а кто-то другой. Здесь возникала главная сложность, главный вопрос: достиг ли уже убийца этой цели? Может быть, тот, кто убивает или заставляет кончать с собой этих подростков, уже насытился своей ролью и остановился? Или намерен продолжать собирать свою «Новую жатву»?
3. И наконец, сама эта «Новая жатва». Что за организация, откуда она взялась, как действует? Скольких детей она уже заманила в свои сети и каковы ее конечные планы?
Впрочем, последний вопрос я, кажется, смогу прояснить сейчас и немедленно.
Информацию, хотя бы в общих чертах, обо всем на свете современный человек получает из Интернета!
В кабинете Ильинского я видела компьютер с большим экраном, а уж в том, что он подключен ко Всемирной паутине, не было никаких сомнений — слава богу, не в пещерном веке живем!
— Женечка, может быть, вам скучно? В гостиной большой выбор музыки, фильмов… Там очень хороший музыкальный центр, даже караоке есть, — заглянула ко мне Фаина.
Видимо, от моего долгого и молчаливого сидения в кресле домоправительнице становилось не по себе. «Мало ли что она там такое замышляет против всех нас», — ясно читалось на ее добром лице.
— Нет уж, спасибо, — сказала я, поднимаясь. — Я лучше пойду с подружками на форуме пообщаюсь. Мы там как раз фасоны свадебных платьев сегодня обсуждаем.
По-хозяйски (тут уж не до деликатности) устроившись за рабочей машиной клиента, я подключилась к Интернету и быстро набрала в поисковике несколько слов.
В первой же ссылке на экран выплыл яркий круг солнца и живое изображение налившихся колосьев какого-то злака — то ли ржи, то ли пшеницы, — которые до такой степени созрели, что готовы вот-вот просыпаться на землю. Я не стала раздумывать над тем, что могла означать эта простенькая аллегория. Гораздо больше всяких картинок меня интересовал набранный крупным шрифтом текст понизу картинки.
Надо думать, в нем заключалась основная идея «Новой жатвы»:
«Осознание Призывов Владыки Шамбалы и Ману Шестой Расы человечества Мории и представителей Планетарной Иерархии накладывает на нас, ее земных служителей, обязательства и ответственность за организацию на планете нашей Терре массовой и ускоренной подготовки людей к Огненному Крещению и переходу в Новый Мир…»
Так, ясно. Обычный набор сектантов-демагогов, рецепт лапши для ушей, ничем не отличный от тысячи подобных. Остальную часть текста я пробежала по диагонали: современный мир движется в неправильном направлении (кто бы сомневался, с этого положения начинается любая современная секта), но у последователей «Новой жатвы» есть возможность войти в рай со служебного входа и вне очереди — правда, при условии, что все обращенные станут жить по законам секты, потому что она — единственно верное в этом мире учение.
Как ни странно, основатели «Новой жатвы» взахлеб убеждали, что за основу своего учения они берут Библию.
— Как говорится, исходная точка у всех одна, а компиляторы разные, — пробормотала я, изучая назойливые приглашения посетить собрания — «каждый вторник и пятницу». Сегодня, между прочим, как раз вторник.
Что интересно — приглашения сопровождал совет приходить на эти собрания в полном составе, семьями, включая детей, бабушек и прабабушек.
Обещание мира и гармонии.
Обещания Света и Солнца.
Обещания красной и черной икры между молочными реками и кисельными берегами.
Я немного прокрутила интернет-страницу дальше. Нет, ничего такого, за что можно было бы уцепиться.
Что ж, придется посетить собрание этой «Новой жатвы»!
* * *
Внезапно мое тренированное ухо уловило какую-то возню в прихожей. Там спорили: голоса набирали силу, и спор вот-вот должен был вылиться в бытовой скандал.
Спорили домоправительница и Аня.
— Деточка! Но ведь папа строго-настрого запретил тебе выходить из дома одной!
— А если мне надо?
— Анечка, так нельзя. Папа строго-настрого запретил…
— А если я уже не маленькая?
— Деточка, ты уже не маленькая, но папа запретил!
— А если я хочу?!
— Анечка, подожди папу и, если он разрешит — иди куда хочешь!
— А если я все равно пойду?!
Спор заходил в тупик. Хочешь не хочешь, приходилось вмешаться.
Я вышла в коридор.
— Что у вас тут? Куда ты собралась?
Насупившись, Аня смотрела на меня исподлобья и молчала. Она переоделась: на ней был довольно милый джинсовый комбинезончик, надетый поверх мальчиковой рубахи в клеточку. Она была бы похожа на ковбойского ребенка с Дикого Запада, если бы не эти очки в тяжелой оправе, сильно портившие ее юное лицо.
— Ну что же ты молчишь? Говори, если хочешь действительно пойти по своим делам.
— А мне что, у вас уже разрешение надо спрашивать? — огрызнулась девчонка. — Вы мне никто!
— Я тебе никто, но могу проводить туда, куда ты идешь. Конечно, если это дело действительно нельзя отложить на другой день. Выбирай: или идем вместе, или ты остаешься дома.
— А вас туда никто не приглашал!
— Ничего, я думаю, тот, кто приглашал тебя , как-нибудь смирится с моим присутствием.
Она помолчала. Напряженное сопение, которое, наверное, было слышно даже в самых дальних уголках коридора, выдавало, что в мозгу девочки происходит какая-то напряженная работа.
— А вы не будете ко мне приставать?
— Если ты собралась вести себя прилично — нет.
— Ладно… Только идите на расстоянии! И вообще не надо со мной разговаривать! И не вздумайте брать меня за руку!
Я пожала плечами.
— Даже и не собиралась. Ты уже в таком возрасте, что сама способна правильно переходить дорогу.
Ей пришлось подождать, пока я тоже переоденусь. Поскольку я не имела понятия о том, куда именно девочка намерена меня завести, я тоже остановилась на «джинсовом варианте»: удобные брюки и куртка, куда, немного подумав, я положила на всякий случай нож для разрезания бумаги и массивную сувенирную зажигалку с гладкой, как зеркало, поверхностью — и то и другое пришлось позаимствовать со стола адвоката.
— Ну долго вы? — в нетерпении выкрикнула Аня, когда я вышла к ней навстречу в полной боевой готовности.
— Ох, Анюта, когда я стану твоей мамой, специально и на свои средства найму для тебя француза-гувернера. Чтобы научил вежливости и уважению к старшим.
— Лучше не теряйте времени и наймите себе хорошую сваху, — парировала она ехидно, — потому что вам никогда не выйти замуж за моего папу!
Я смерила девочку недобрым взглядом, который она, впрочем, не оценила, потому что отвернулась и принялась крутить ручку дверного замка.
— Женечка, а вы скоро вернетесь? — робко спросила до сих пор молчавшая Фаина. — Что передать Аркадию Эмильевичу?
— Ну передайте ему… Передайте, что мы отправились на чудную вечернюю прогулку. Потому что такая любовь, какая возникла у нас с Анютой друг к другу, требует выхода.
* * *
Аня шла по улицам на расстоянии нескольких метров впереди меня. Она ни разу не обернулась. Ее чересчур прямая спина и высоко поднятая голова выражали максимум презрения ко мне и вообще ко всему вокруг.
На это мне было, собственно говоря, наплевать, тем более что я не столько смотрела на Анину спину, сколько оценивала степень возможной опасности. Интуиция подсказывала мне, что опасности нет, но в нашем деле полагаться на одну только интуицию — это по меньшей мере непрофессионально.
Конечно, я не вертела головой направо и налево. Делая вид, что прогуливаюсь, внимательно осматривала все вокруг, старалась запомнить номера, цвет и характерные приметы припаркованных неподалеку машин — вдруг какая-нибудь из них последует за нами или встретится потом в самом неожиданном месте? Кроме того, необходимо было держать в поле зрения пространство и контролировать действия посторонних людей.
Да и сама Аня тоже не внушала мне доверия. Девочка настроена ко мне так агрессивно, что того и гляди выкинет какую-нибудь пакость.
Именно это и произошло!
Мы только-только поравнялись с остановкой, и я отметила, что метрах в пятидесяти от нас к остановке с медлительностью переевшего зверя движется разбухший от часа пик автобус. Аня на минуту остановилась возле афишной тумбы — ее заинтересовало объявление о гастролях какой-то заезжей знаменитости.
