— Нет, нет, дядя Степан, ты не умрешь! — воскликнула Катя, выхватывая из сумки бинты. — Я перевяжу тебя…
— Поздно, — еле слышно прошептал дядя Степан, закрывая глаза. Теперь поздно… Бейтесь и вы за Россию… пока есть еще, за что биться…
С воинскими почестями похоронили офицера Степана Григорьева в большой братской могиле, на зеленом холме, у самой кромки дубового леса.
А Маши все не было…
Получив отпуск из отряда и запасшись провизией, Таня и Катя отправились на поиски своей сестры.
Но где ее искать?
Некоторые бойцы видели, как Маша умчалась вслед за Буденным к опушке леса, а что случилось потом, им было уже неизвестно. Катя решила направиться в лес, хотя надежда на встречу была очень слабой. Она знала, что лес тот тянется так далеко на восток, что именно в его темных густых дебрях бродили когда-то бандиты, и что на его северной окраине раскинулся родной хутор Яблонный.
Взяв направление на север, девушки углубились в лес. Сначала они шли по следам будённовского отряда, бежавшего с поля боя. След был хорошо виден: взбитая конскими копытами земля, поломанные сучья и ветки деревьев, клочья разорванной одежды. Но вскоре следы разделились и пошли в разные стороны.
Куда же направиться?..
Был уже поздний вечер, когда девушки оказались на широкой поляне. Здесь Катя решила устроить привал до утра: утро вечера мудренее…
Расположившись под большим кустом, девушки вытащили из сумок еду, но есть не могли. Все пережитое за последний день тяжелым тугим комом стояло у них в горле.
Вдруг из темной глубины леса, с противоположного края поляны, вылетел растрепанный всадник, без фуражки, в разорванной куртке, с окровавленным лицом. Он мчался прямо на девушек.
Таня мгновенно вскинула к плечу карабин:
— Стой, стрелять буду!..
— Стой! — повторила и Катя, хватая маузер.
Всадник решительным, твердым движением осадил над кустом вороного коня, и тот аж взвился на дыбы. А через секунду всадник уже был на земле. Это была Маша.
— Ты вся в крови, — встревожилась Катя. — Что случилось?
— Потом расскажу!..
Катя пересказала Маше, как умирал дядя Степан, и с какими почестями его хоронили. Маша выслушала этот рассказ молча. Она только кивнула и, как бы давая клятву, произнесла:
— Сама сдохну, но бандита поймаю!
Глава 20. Охота на Командарма
День был ясный, голубой. Солнце ласково припекало, но в воздухе веяло прохладой. На хуторе Яблонном было тихо и спокойно: от вчерашней гульбы не осталось и следа. Казаки занимались своим обычным делом. Только два плохо одетых мужичка бесцельно бродили по улицам, мимоходом заглядывали во дворы, болтали с прохожими. Если бы кто-нибудь следил за ними, он бы заметил, что странные мужички с особой осторожностью и любопытством обошли вокруг дома, где прошлой ночью кутил Буденный, после, видимо, чем-то раздосадованные, медленно пошли в конец хутора. Здесь они наткнулись на сожженную хату, от которой остались только развалины печи и черная, обугленная труба.
Мужички остановились, сняв шапки.
— Вот и наша хата, — печально сказал один, тяжело вздохнув.
— Ничего, — ответил другой, — они нам заплатят за все. А подлого бандита Буденного мы все-таки разыщем, где бы он ни скрывался.
…В избе было шумно и весело. Чарки с самогоном переходили из рук в руки. Пьяные крики раздавались с разных концов большого стола. Командарм сидел, приосанившись и подкручивая себе усы. Сегодня он почти не пил — хотя мог бы и выпить. Будённый был сейчас в приподнятом, бровом настроении: ему обещали серьёзное подкрепление. Теперь то уж он рассчитается со своими недругами! Теперь то уж он нанесет такой удар по Деникину, от которого тот и оправится уже не сможет!
Командарм налил и залпом опрокинул в рот еще один стакан самогона, опять подкрутил усы и вышел на улицу.
Смеркалось. Вечерние звёзды, играя и перемигиваясь, таяли в ночной вышине. Командарм увидел красивую молодую казачку, которая, проходя мимо, повернулась и поглядела внимательно. Буденный опять подкрутил зачем-то уже подкрученные усы.
— Эй, красавица! — окликнул он ее.
Та остановилась, поглядев искоса. Будённый подошел ближе.
— Ты кто такая будешь? — спросил он ее.
— Я — Дуня, дочь мельника.
— Красивая ты, Дуня, — мечтательно покачав головой, проговорил Буденный. — А знаешь, кто я таков?
— Знаю, Семён Михайлыч…
— И то ладно… — Будённый улыбнулся с довольным видом. — Пойдем ко мне в хату, Дуня. У меня весело…
— Нет, казак, — покачала головой Дуня. — Народ у нас на хуторе строгий. Узнает, проходу не даст.
Они помолчали.
— А ты красивый, казак, — сказала Дуня. — Хочешь, приходи ко мне на мельницу. Через час приходи. Отца нет дома, он в соседний хутор уехал. Только завтра к обеду и будет… Но только один приходи, без своих хлопцев… Ну, ежели не побоишься, конечно…
Будённый вспыхнул.
— Побоюсь?.. Да знаешь ли ты, что я — полный георгиевский кавалер?..
Красавица улыбнулась.
— И славно. Приходи, коли так…
Глаза у командарма зажглись и горели сейчас ясным, неугасимым огнем. Твердая рука его решительно сжимала горячий эфес шашки.
— Смотри, казачка. Через час буду. Обманешь — не сносить тебе головы. Клянусь: не только, что мельницу — весь хутор сожгу.
Красавица-казачка ничего не ответила. Она только улыбнулась ему таинственной, мягкой улыбкой.
Глава 20. Будённый в Плену
Командарм всё-таки не решился в одиночку отправиться к мельнице. Он взял с собою трех красноармейцев, вооруженных наганами. Те ехали сзади, на расстоянии, зорко охраняя своего командира.
Вот, наконец, и мельница. Будённый выхватил из расстегнутой кобуры пистолет, после чего с силою рванул поводья и, едва не свалив коня, спрыгнул на землю. Подойдя к тяжелой двери, он постучал в неё три раза рукояткой своего пистолета.
Он ждал несколько минут. Оглянувшись назад, увидел, что трое красноармейцев с наганами наготове уже притаились в кустах неподалеку. Потом дверь отворилась, и командарм увидел красавицу-казачку.
— Не побоялся, герой? — спросила она, улыбаясь. — Что ж, проходи.
Засунув пистолет обратно в кобуру, и держась за эфес богато разукрашенной шашки, командарм следовал за девушкой.
Они оказались в небольшой комнате, где царил полумрак, и только одна тусклая свечка в углу давала по сторонам неровный, играющий свет.
— Хорошая сегодня ночь, правда? — спросила казачка, обернувшись к Буденному.
— Ночь восхитительная! — командарм, протянув руки, шагнул вперед. — Иди же ко мне, красавица!
Но девушка увернулась.
— Не будь таким быстрым, казак! — шепнула она ему ласково. — Все успеется, все в свое время. Надо только набраться терепения!
— Никогда не знал, что это! — Буденный опять подкрутил усы. Его грубая, разбойничья натура взяла свое: он резко схватил девушку за плечи, с силой рванул к себе и поцеловал.
Казачка оттолкнула его и отпрянула в самый дальний угол сумрачной комнаты. Глаза у нее сверкали. Командарм задыхался от страсти и от любви.
— Красавица! Будь моей женою! — закричал он, подходя ближе и протягивая руки к девушке.
Та посмотрела внимательно.
— Нет, казак, не пойдет, — красавица покачала головой.
— Как не пойдет!? — Буденный нахмурился. — Да знаешь ли ты, кому отказываешь?!.. Да я в золоте тебя могу утопить! Глянь вот сюда! — и в руках у него сверкнуло богатое изумрудное ожерелье. — Нравится?..
Девушка отошла еще дальше и улыбнулась:
— Ты ничего не понял, казак!
— Что же это я, интересно, не понял, черт тебя побери! — нахмурился он. — Или ты забыла, девка, с кем разговариваешь? Да знаешь ли ты, что любая красавица Дона и Украины с радостью станет женой Семена Буденного!
— Я все хорошо знаю, — красавица подошла ближе, — но только я никогда смогу отдать свою руку бандиту.
Буденный опешил от неожиданности:
— Это еще что такое?!..
— Я никогда не стану женой бандита, — четко и ясно проговорила красавица, доставая руку из-за спины. В руке у нее блеснул маузер. — Меня зовут Таня Григорьева. Я дочь казака-офицера, которого ты убил.
Две черные тени вдруг откуда-то появились в комнате. Два пистолетных дула, сверкнув в темноте, смотрели на командарма в упор. Тот приподнял руки, и тут же, из кобуры у него выпорхнул пистолет, а из ножен — стальная шашка.
— Пора платить, командарм, — внятно проговорила одна из теней, и Буденный узнал девушку, расстрелянную по его приказу три недели назад. Пора заплатить за всё.
— Маша, что с солдатами, которых он притащил? — быстро спросила Таня.
Маша бросила на стол окровавленный нож.
— Двое готовы, третий ушел. — ответила она. — Поэтому нам надо надо спешить. Скоро будет погоня.
