Следствие было закончено быстро, и дело передано в суд. Кнорикова Ольга Олеговна обвинялась в том, что "совершила преступление, предусмотреное ст.103 Уголовного кодекса РФ - умышленное убийство своего новорожденного ребенка - девочки, - без отягчающих обстоятельств". Мценский районный суд принял дело к производству.
Так оно в суде и осталось. Как уже было сказано выше, детей у нас не судят - нет такой статьи в законе, в действующем ныне Уголовном кодексе.
Банда
На окраине небольшого лесочка под Тверью, недалеко от Александровки, популярного дачного поселка, сидела у костра дружная компания. С гитарой, с разговорами, с незамысловатой закуской, с выпивкой, под которую, честно говоря, больше шли пирожные и шоколад, чем колбаса с огурцами, с разглядыванием ночных звезд. Стрелки часов уже переместились за полночь, компания, состоявшая в основном из молодых людей, в том числе и из "женатиков" - супругов Погодиных, Пономаревых, Соловьевых, домой пока не собиралась. "Женатики", например, еще вообще не успели ощутить себя семейными людьми и продолжали бегать на танцы, ездили в Тверь на дискотеку, ревновали друг друга невесть к кому, целовались на улицах и под магнитофон горланили модные песни. Они, по сути, были еще школярами, эти александровские "женатики", и школьные годы свои считали пока самыми яркими в жизни.
Для позднего сидения имелся повод - Алексей Пономарев только что закончил военное училище и получил золотые лейтенантские погоны с двумя звездочками. Пономарев купил ликера, водки и собрал у костра своих добрых знакомых.
Часть из сидевших у костра были здешние, в Александровке родились, в Александровке жили, тут же, в Александровке, собирались и умирать, часть обычные дачники, имели здесь участки, на них - разные блочно-кирпично-деревянные строения... Ну взять, например, девятнадцатилетнюю Жанну Угарову. Она приехала на дачу и, хотя и не уходила, уже поглядывала на часы: утром из Твери должны были прикатить родители и надо было выспаться: предстояла прополка огорода. Работала она в парикмахерской, умела делать модные прически, была знакома с тверскими знаменитостями и еще - что вызывало удивление у всех - занималась в секции тяжелой атлетики. Что, впрочем, не мешало ей иметь стройную фигуру и привлекательную внешность. А вообще, глядя на Жанну, ни за что нельзя было подумать, что она может ворочать тяжелые гири и штанги и выступать перед публикой на спортивном помосте.
Ночь та выдалась под стать дню - тихая и теплая, компания чувствовала себя умиротворенно, иногда все умолкали и слушали, как трещит, пощелкивая красными углями, костер да где-то недалеко кричит настырная ночная птица.
- Голодная, - послушав птицу, определил лейтенант Пономарев, - когда она сытая, кричит не так!
- Подгребала бы к нашей компании, мы накормили б ее колбасой, засмеялся кто-то. - Гостям мы всегда рады.
- Нам хищников не надо! - сказал лейтенант.
Слова, как известно, в определенном сочетании и в определенный момент обладают вещей силой - они сбываются. Но молодость есть молодость, молодым все равно, что говорить, юные, еще ничего не повидавшие в жизни люди часто не задумываются над тем, что произносят, назад не оглядываются, к чужому мнению не прислушиваются и в захлебнувшейся атаке ползут только вперед, не зная обходных путей. Так и насчет хищников. А хищники уже были в пути.
Лейтенант Пономарев знал, что у александровцев существуют давние, корнями уходящие еще, наверное, во времена революции семнадцатого года распри с соседями, с оршинцами - жителями поселка Орша. Старые оршинцы, правда, уже не враждуют - годы не те, да и надоело, а вот молодые, эти, как в давние времена, ходят стенкой на стенку, позже считают переломы и синяки - кто больше синяков наставил, тот и победитель. Ну а после подсчета, проигравшие наливаются прямо-таки звериной яростью - как это так получилось, что они проиграли? И идут стеной на "обидчиков". Все повторяется.
Других занятий у оршинских нет. И деваться им некуда. Культурно-развлекательная жизнь Орши ограничивается танцами. Дом культуры, спортивные секции, кружки и прочее, что раньше занимало свободное время молодежи, ныне сошли на нет, танцы надоели. Поэтому оршинские парни, чтобы "повеселить душу" да испытать острые ощущения, занимались не только драками, но и погромами, разбоем, воровством.
Компания выпила еще по рюмке ликера, под гитару спела непритязательную, - уже вразнобой, устало песню, лейтенант глянул на часы: ба-ба-ба, вот так засиделись! Уже второй час ночи!..
- Ну что, будем расходиться?
- Еще полчасика - и по домам, - предложила Ксения Агапова, Жаннина подружка, - только полчасика, и все. А, Жанн?
Жанна согласно кивнула.
Они не сразу заметили "рафик" с потушенными фарами. Факт появления машины пропустил даже лейтенант, хотя "рафик" в этот час ночи да еще с потушенными фарами обязательно должен был обратить на себя внимание, - а через пару минут увидели: к ним неслась орава парней в сапогах.
В руках у парней были дубинки, колья, металлические прутья, веяло от этой толпы чем-то средневековым.
- Атас! - запоздало закричал кто-то. - Отступаем в лес.
Побросали все, побежали в лес. Но лавина оршинских парней, набравшая скорость, настигла отступающих. Вообще день тот складывался так, что оршинские, зажав александровских в каком-то глухом углу, здорово побили их. Александровские, примчавшись в поселок, бросили разинский клич: "Сарынь, на кичку!" - и поехали в Оршу сводить счеты. Было это вечером.
В Орше шли танцы. Народу было полным-полно, не протолкнуться. Один из александровских - тот, кто посмелее, - протиснулся к микрофону, приказал музыкантам, чтобы те замолкли, после чего обратился к противникам с "проникновенной" речью.
Закончить речь он не успел - оршинские надвинулись на непрошеных гостей стеной - те еле успели добежать до своих машин. Территорию "противника" они покинули с позором.
Хотя продолжения драки александровские не хотели - они, как показало следствие, хотели мира, хотели протянуть оршинской банде руку.
Дальше - больше. Дальше оршинские "коммандос", как они иногда называли себя, начали распаляться: почему это александровское хамье осмелилось без разрешения ступить на их землю? Вы обратите внимание - на их землю, - они все уже считали своим: и землю, и воду, и воздух, и небо с облаками абсолютно все, и если кто-нибудь позволял себе подышать их воздухом, пособирать грибы в их лесу или же половить рыбу в их реке, тот подлежал наказанию. Нещадному, жестокому наказанию причем.
Как-то на "своей" территории оршинцы засекли "Запорожец" с тремя рыбаками - те облюбовали пологий берег речки, хотели было забросить в воду снасти, но передумали, что-то им здесь не понравилось, сели в машину, но не тут-то было - налетела ватага мотоциклистов. Дубинками, камнями они превратили машину в смятую консервную банку, пассажиров избили, а владельцу машины, чтобы неповадно было ездить впредь на их земли, палкой отбили почки.
Произошло это примерно год назад, но человек этот до сих пор не пришел в себя, все деньги, что удается ему добыть, тратит на лекарства, и врачи говорят, что выздоровление у него может и не наступить.
И ничего - оршинским это сошло с рук.
В общем, приезд александровцев донельзя возмутил их, оршинцы немедленно собрались на "военный совет", где выступил кое-кто из взрослых кто именно, неизвестно, но то, что взрослые там были, - совершенно очевидно. И вообще, если бы не взрослые, юнцы не могли бы так быстро организоваться. Во всем, увы, видна рука взрослого вожака. Думаю, взрослые брали себе за "руководство" часть "трофеев", добываемых бандой. Юнцы ведь грабили всех и вся, забирались в гаражи, в дачи и в квартиры, любили учинять погромы в столовых - в том числе и в столовой родного торфпредприятия "Оршинское-1", на котором большинство из них работали.
В истории с ночным налетом на компанию у костра гнусную роль, например, также сыграл один из взрослых, фамилия его известна - некий Пшеничный Ю.Г., шофер, привезший распалившихся юнцов в Александровку на "рафике", принадлежавшем Оршинскому торфпредприятию.
И странное дело - Пшеничный не проходил в суде даже как свидетель, словно бы ни "рафика", ни самого Пшеничного в тот день там не было. Это до сих пор вызывает удивление у сотрудников Тверской прокуратуры Владимира Барышева и Юрия Федичкина, которые и рассказали мне эту историю.
Увидев, что александровцы побежали к лесу, оршинские заулюлюкали, засвистели - лавина мигом "озвучилась".
И вот уже раздался короткий задавленный вскрик - дубина пришлась на чью-то незащищенную спину.
Послышался еще один удар, вскрик заглушил новый удар...
Соловьев, человек женатый, глава семейства, рассказывал, что в ту ночь он получил удар палкой по голове, улетел куда-то в кусты, один из активных оршинских бойцов - по фамилии Иванов, добавляя, ударил его, уже лежащего, сапогом в грудь, потом уселся верхом, ухватился обеими руками за волосы, приподнял голову и долбанул ею по земле, в это время напарник его Молчанов стал наносить удары сапогами по телу Соловьева, по ногам. Бил и по голове.
