– Видите ли, – замялся Альберто, – не знаю как у вас, а у нас в Испании, если преступления нет, то и разбираться никто не будет. Ничего не украдено, бомбу не нашли – кому нужен заболевший охранник? Кстати, сегодня Львиный дворик не сегодня так завтра откроют для посещений. Можем, сходить.
Мы не успели сказать ни «да», ни «нет». В кармане пиджака Альберто зазвонил мобильный телефон.
– Си, – ответил Альберто. Слушал он с удивлением, не отводя глаз от меня и Алины, как будто разговор шел непосредственно о нас. – Грасиас, – поблагодарил он и положил трубку обратно в карман. – Литовченко нашелся.
– Где? Едем к нему!
– Он в Севилье. В гостинице объявился. Это звонила девушка с рецепции. Антон приехал на такси, зашел в холл и упал в обморок. Девушка вызвала врачей и позвонила мне. Что делать будем?
– Возвращаемся в Севилью, – сказала я.
– А может, разделимся? – предложила Алина. – Вы поедете в Севилью, а я останусь с Веней здесь. Вдруг и Педро найдется? Хотелось бы с ним поговорить.
– Алина, ну найдется Педро, что ты с ним будешь делать? Как поговоришь? Ты ведь в испанском языке ноль. Кроме «здравствуйте» и «до свидания» ничего не знаешь, – попыталась я осадить ее пыл.
– А Веня? Он в школе учил испанский. Вдвоем мы не пропадем.
– Ваш Веня знает испанский? – не смог скрыть своего удивления Альберто. – Он путает местоимения, и понятия не имеет о временах. Я присутствовал, когда он покупал себе рубашку. В цирке так не смеялся.
– И все же рубашку он купил, – обиделась за Веню Алина. – На крайний случай у меня в сумке русско-испанский разговорник.
– Хорошо, – после недолгого раздумья вынесла я свой вердикт. – Я и Альберто едем в Севилью. Ты и Веня остаетесь здесь. Мне почему-то думается, что мы еще сюда вернемся. Если нет, приедете вы в Севилью.
На этот раз в дороге я не сомкнула глаз. Сначала мы ехали молча, потом Альберто стал меня донимать расспросами.
– У меня сложилось такое впечатление, что вы на сто процентов уверены, что ночью в музее была Настя. Я прав?
Я попыталась отмолчаться, даже сделала вид, что дремлю, но Альберто не обращал на мою игру никакого внимания.
– Дался вам Педро! Он и Настя были прежде знакомы? Настя к нему ехала? Тогда почему вас и вашу подругу так интересует помещения Альгамбры. Колонны, фонтаны… Не делайте вид, что спите. Спящую женщину я смогу отличить от не спящей.
«Парень ведь может обидеться и перестанет нам помогать», – подумала я и сдалась.
– Хорошо, я тебе открою тайну, но поклянись, что не воспользуешься тем, о чем я тебе сейчас расскажу. И естественно, наш разговор должен остаться в тайне.
– Мамой клянусь, – пообещал Альберто, не отводя глаз от дороги.
– В Настины руки попал дневник женщины, которую ребенком в конце тридцатых годов вывезли в СССР. Эта девочка была потомком арабов, населявших Пиренейский полуостров в средние века. Якобы ее дальний предок был слугой последнего халифа Гранады. И якобы тот поручил ему охранять часть сокровищ. Сокровища погребены под плитой. Плита находится рядом с колонной. Колонна – рядом с фонтаном. Больше я ничего вам не скажу – это не моя тайна.
– А частей, на которые поделил сокровища халиф, было сорок? И каждую долю, он поручил охранять одному из сорока охранников? – пытаясь сдержать улыбку, спросил Альберто.
– От кого вы это знаете? Кто вам сказал? Алина? – Я лихорадочно пыталась вспомнить, не оставляла ли Алину наедине с Альберто. Неужели она выболтала ему чужую тайну? – Или Настя? Она с вами советовалась, как достать сокровища?
«Господи, а если Альберто узнал о сокровищах и решил завладеть ими сам? – ужаснулась я. Он убил Настю. Хотел убить Литовченко, но не получилось. Теперь он убьет меня – я слишком много знаю, – потом Литовченко, потом Алину и Веню».
Надо заметить, воображение у меня отличное. В голове уже прокручивались кровавые ролики. Я видела, как Альберто меня душит, потом обставляет мою смерть как несчастный случай: разгоняет с пригорка машину и врезает ее в дерево. Машина сгорает, а вместе с ней и мой труп.
Альберто затормозил машину и остановил ее у обочины как раз на бугре. Я от страха вжалась в спинку сидения. Перед глазами поплыли лица родных и близких.
– При чем здесь Настя или Алина? – продолжая улыбаться, спросил Альберто.
«И, правда, при чем? Я сама ему проболталась и сейчас поплачусь за свой длинный язык, – осенило меня. – Он выпытает у меня, под какой колонной закопаны сокровища, и придушит за ненадобностью».
– Сорок частей, сорок охранников. Каждый охранник отвечает за свою часть сокровищ, – продолжил Альберто. – Эту легенду рассказывают в Альгамбре по сорок раз на дню – сколько групп в день, столько и рассказывают – на протяжении десятков лет. В тридцатых годах в Альгамбре пытались найти сокровища все, кому не лень. Испанцы искали, немцы искали. Может, что и нашли, но об этом в газетах не писали. После войны Альгамбру открыли для туристов. Реставрационные работы время от времени ведутся, но раскопок или перестроек – никаких, – с нажимом сказал он.
– То есть вы считаете, глупо искать сокровища халифа?
– Более чем, глупо. Допускаю, дети верят в сказки о кладах, но взрослые, – он тяжело вздохнул и покачал головой. – Хотел бы я посмотреть хоть на одного такого человека.
– Таких людей полно, – с вызовом ответила я, имея в виду, разумеется, не себя, а Алину. – Вот, например, внучка той девочки, о дневнике которой я рассказала, уверена, что Настя поехала в Испанию за сокровищами.
– Правда? То-то она мне сразу показалась не в себе, – признался Альберто. – Надо же, взрослая женщина, а верит в какой-то бред.
– А если это не бред?
– И вы туда же? – осуждающе спросил он.
«Надо бы позвонить Алине, – подумала я, – сказать, что легенду о сорока охранниках сокровищ рассказывают всем туристам, посещающим Альгамбру».
– Приехали, – оповестил меня Альберто, остановив свой автомобиль перед входом в гостиницу. – Не догадался, забронировать нам номера – вдруг придется заночевать. Хотя в это время года свободные номера всегда есть.
Альберто пропустил меня вперед. За стойкой стояла знакомая девушка, Тереза. Она улыбнулась и помахала нам ладошкой как старым друзьям, при этом ее улыбка была несколько вымучена. Я оглянулась в надежде, что в одном из кресел увижу Антона Литовченко, но холл был пуст.
– Его увезли в больницу, – через Альберто доложила мне девушка. – Побоялись, что он умрет прямо здесь.
– Он так плохо выглядел? – спросила я.
– Да как покойник, который передвигался на своих ногах. Ужас! Лицо белое. На повязке кровь. Стал передо мной и трусится, а потом и вовсе упал. Хорошо, что врачи быстро приехали.
– В какую больницу его увезли?
– Вот, – она выложила на стойку листочек с названием больницы, – доктор оставил на тот случай, если сеньора Литовченко будут искать.
– Спасибо, Тереза. Ну что, Альберто, навестим Антона? Будем надеяться, что он не сбежит от нас на этот раз.
На входе в отделение, как это принято у нас, никто не стоял. Мы прошли беспрепятственно. Здесь вообще было много посетителей и никому из медицинского персонала не до кого из них не было дела. С одной стороны это весьма облегчало жизнь родственникам больных. С другой – шум и гам вряд ли способствовал быстрому выздоровлению самих больных.
Литовченко мы нашли в палате на шесть коек. Шесть больных и пять посетителей. Антон лежал под капельницей напротив двери. Одна рука была спрятана под простыню, другая лежала на поверхности с воткнутой в нее иглой. Повязка на голове была свежая без пятен крови, о которых говорила Тереза.
На первый взгляд казалось, что Антон и сейчас без сознания. Лицо напоминало глиняную маску, такое же безжизненное и белое.
Но дверь скрипнула, и он открыл глаза. Я мысленно поблагодарила бога за то, что парень жив.
– Антон, вы узнаете нас? – спросила я, присаживаясь на краешек кровати.
Он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Альберто.
– Да, вы … вы встречали нас в Севилье. Водили по городу… рассказывали… – Чувствовалось, что слова даются ему с большим трудом.
– Да, – кивнула я. – Это ваш гид, Альберто. А меня помните? Я директор туристического агентства «Пилигрим». Я приехала за вами, – сказала я полуправду.
Улыбка коснулась его губ. Он обрадовался тому, что о нем не забыли.
– Вы можете говорить? – спросила я. Он медленно закрыл веки, что могло означать «да». – Что с вами произошло?
Он открыл глаза и беспомощно на меня уставился. Я поняла, что полноценного разговора не получится. Антону надо прийти в себя, собраться с силами. Оставалось или отложить разговор на завтра, или попытаться говорить с помощью знаков.
– Вам надо отдохнуть, – вздохнула я. – Только обещайте нам, что вы никуда не сбежите. Мы приехали за вами в Гранаду. А вас там и след простыл, – укорила я его. – Кстати, как вы там оказались? Вы поехали с Настей Ольшанской?
