— Ну ладно, я посмотрю, что можно сделать, — сказал он, откладывая фотостат.
— Вы должны быть очень осторожны с Ларримором, — предупредил Нендрик. — Ему уже предлагали очень большую сумму, но он не согласился. Если марки действительно у него и он заподозрит, что на него собираются оказать давление, то скорей всего положит свое сокровище в банковский сейф. А если он это сделает, операция провалится. Поэтому осторожность и еще раз осторожность.
Дон кивнул.
— Собственно, мы действуем наугад, — продолжал владелец магазина. — Хоть нам и кажется, что марки у Ларримора, уверенности нет. Я уже говорил, что мой клиент связывался с самыми значительными филателистами мира и все впустую. Но не исключено, что марки попали к какому-нибудь простаку, который даже не догадывается, чем владеет, а вовсе не к Ларримору. Поэтому мы очень надеемся на вас, милый Дон.
Передохнув после этой речи, Нендрик продолжал:
— Я вот о чем подумал, мой мальчик. Будет разумней, если вы сообщите мне полученную информацию, а я передам ее моему клиенту, и пусть он действует сам. Мы все равно заплатим вам двести тысяч, а вы избежите риска. Что скажете?
Эллиот испытал некоторое облегчение. Мысль о краже со взломом, пусть даже и с помощью Вина, тревожила его. Если Нендрика интересует лишь информация, все выглядит гораздо проще.
— По-моему, это дельная мысль. Ладно, Клод, предоставьте все мне.
Нендрик встал.
— Мне пора бежать, малыш. Предстоит отвратительный прием с коктейлями, но это необходимо для бизнеса. Приходится приносить себя в жертву. Если понадобится моя помощь, только скажите. Я могу рассчитывать на вашу осторожность?
— Конечно, я влез в это ради денег, так же, как и вы.
Эллиот тоже поднялся. Нендрик подождал, пока Луис закроет за ним дверь, потом подошел к телефону и набрал номер.
— Отель «Бельведер»? — спросил он после соединения. — Пожалуйста, соедините меня с мистером Радницем. Говорит Клод Нендрик.
Барни вновь прервал рассказ и принялся вытирать запястьем глаза.
— Эти колбаски, мистер э-э-э… ну да… одним словом, эти колбаски сшибают, как мул копытом, но они хороши для пищеварения. Попробуйте.
Я возразил, что мул и пищеварение — две разные вещи и я предпочитаю не рисковать.
Барни пожал тучными плечами, сделал несколько громадных глотков пива, прислушался, как оно водопадом обрушилось в его желудок, и собрался с мыслями, которые разбежались, видимо, под воздействием последней колбаски. Приведя мысли в порядок, он принялся рассказывать.
— А теперь я выведу на сцену еще один персонаж. Это Герман Радниц. Он время от времени приезжает в Сити и снимает пентхауз в отеле «Бельведер», а надо вам сказать, что это стоит немалых денег. Но Радниц богат, как каналья. Я видел его два или три раза и, откровенно говоря, не хотел бы встретиться снова. Представьте только себе низенького, квадратного человека с выпученными глазами, которых постыдилась бы и жаба, а на эти глаза свисают мохнатые брови. У него толстый нос, в три раза толще этих колбасок! Мне говорили, что это один из самых богатых людей на свете, а выглядит он как самый сволочной сукин сын, какого я когда-нибудь видел, а это, мистер, не шутки. Говорят, он известен во всем мире финансовыми махинациями, у него есть связи в иностранных посольствах, и он замешан в каждой международной сделке, где речь идет больше чем о пяти миллионах долларов. Он на «ты» с политическими заправилами почти во всех странах. Вот ему-то и нужны были марки. Он глава огромной организации, агенты которой шпионят для него по всему миру и даже убивают по его приказу.
Одним словом, этот тип дал своим людям указание найти марки, и через год они наткнулись на Ларримора. Радницу показалось странным, что марки могут находиться в его любимом городе, где он обычно отдыхал. У него были деловые отношения с Нендриком, и, поскольку в его правилах собирать досье на всех, с кем он имеет дело, то и о Нендрике ему было известно все. Он прекрасно понимал, что Нендрик не столько антиквар, сколько скупщик краденого. Радниц сам пытался договориться с Ларримором, но когда это ни к чему не привело, он решил поручить это дело Нендрику.
Барни умолк и зашвырнул в топку очередную колбаску. Я ждал, когда наступит ожидаемая реакция.
— Вам ясна картина, мистер Кемпбелл?
— Камерон, — нетерпеливо поправил я.
— Ясно… Можно продолжать, или у вас есть вопросы?
Я сказал, что готов слушать дальше.
Ко-Ю — шофер и камергер Радница открыл дверь роскошного пентхауза и пригласил Нендрика войти.
— Мистер Радниц ожидает вас, сэр, — сказал японец. — Пройдите, пожалуйста, на террасу.
Нендрик пересек большую гостиную и вышел на террасу, где за столом, заваленным документами, сидел Радниц, одетый в рубашку с короткими рукавами и хлопчатобумажные брюки.
— А, Клод, иди сюда и присаживайся. Хочешь выпить?
— Нет, спасибо, мистер Радниц, — отказался Нендрик, усаживаясь подальше от стола.
Старый педераст боялся Радница, но был уверен, что этот монстр даст ему заработать, а деньги были главным в жизни Нендрика, если, конечно, не считать красивых мальчиков, которые кружились вокруг него, как пчелы возле улья.
— Есть какие-нибудь новости? — поинтересовался Радниц, вертя в коротких пальцах сигару. — Марки?
— Мы продвинулись вперед, мистер Радниц, — и Нендрик в нескольких словах рассказал об Эллиоте.
Радниц слушал, опустив веки.
— У Ларримора нет друзей, кроме этого красавчика. Я подумал…
— Давайте не будем терять времени, — прервал его Радниц. — Я все знаю о Ларриморе. Расскажите мне про Эллиота. Это кинозвезда, если я ничего не путаю.
Нендрик обрисовал финансовую ситуацию Эллиота и рассказал, как тот потерял ногу.
— И ты думаешь, ему удастся?
— Надеюсь.
— А если нет?
Нендрик начал потеть.
— Сейчас я полагаюсь на него, но если из этого ничего не выйдет, придумаю что-нибудь другое.
— Что ты имеешь в виду?
— У Ларримора есть дочь. Постараемся повлиять на упрямца через нее.
— Я знаю, что у него есть дочь, — холодно проговорил Радниц. — Разумеется, я учел такую возможность. Но сначала нужно убедиться, что марки у Ларримора. Если это так и у Эллиота ничего не выйдет, тогда мы используем этот рычаг, но не раньше.
— Да, — согласился Нендрик. — Но я надеюсь, что Эллиот справится. У него есть стимул.
— Очень хорошо. Держи меня в курсе, — Радниц жестом дал понять, что аудиенция закончена. — Благодарю за визит, — и он царственным жестом протянул руку за лежащими на столе документами.
Когда Нендрик ушел, Радниц оставил документы и трижды хлопнул в ладоши.
Через секунду на террасе возник его ассистент и личный секретарь Густав Хольц. Это был высокий, тощий, лысеющий человек с глубоко посаженными глазами и узкогубым жестким ртом. Радниц ценил Хольца, считая его незаменимым помощником. Это был совершенно бессовестный человек, готовый для хозяина на любую подлость. Кроме того, он владел восемью языками и прекрасно держался на волнах большой политики, готовый в любой момент проконсультировать Радница по любому вопросу.
— Дон Эллиот, — не поворачивая головы, бросил Радниц. — Бывшая кинозвезда. Заведи досье. Следи за ним. Я хочу быть в курсе всех его дел. Докладывать ежедневно. Слежка должна быть незаметной. Займись немедленно.
— Будет исполнено, — поклонился Хольц.
Зная, что приказ будет исполнен в точности, Радниц снова взялся за документы и выбросил Эллиота из головы.
Возвращаясь в бунгало, Эллиот напряженно размышлял. Заручившись помощью криминальной троицы, он решил во что бы то ни стало завладеть марками. Он видел здесь не только блестящую авантюру, которая волновала кровь, и решение финансовых проблем, но и вызов в лучших традициях кинематографической интриги.
Эллиот, конечно, понимал, что не может прийти к Ларримору и прямо заявить о желании осмотреть коллекцию. Они не виделись около трех месяцев, кроме того, Эллиот никогда не бывал в его доме. Он не мог «случайно» столкнуться с Ларримором на поле для гольфа, потому что должен был обходить это место за три версты. Слишком многие кредиторы Дона были членами клуба, кроме того, он давно не платил взносов. Задача была нелегкой, и Эллиот мучительно искал ее решения.
И тут он вспомнил о дочери Ларримора. Нужно было попытаться действовать через нее. Да, пожалуй, это самое лучшее.
Все еще погруженный в мысли, он затормозил перед бунгало. Дома был один Пинпа. Джо и Синди только что отправились в набег на магазин самообслуживания, воспользовавшись его «ягуаром».
После того как Эллиот решил взять их в дело, Пинпа смягчился. Ему пришлась по душе идея получить пятьдесят тысяч за кражу нескольких марок. Может быть, благодаря полученному от Эллиота пинку, он понял, что имеет дело с человеком, на которого можно делать ставку. Вин инстинктивно чувствовал, что если кто-то и придумает, как выкрасть марки, то этот «кто-то» — Эллиот. Поэтому, когда Дон появился в саду, Пинпа взглянул на него с надеждой. Он знал, зачем Дон ездил к Нендрику.
