– О, это очень важные доказательства коррумпированности сенаторов…
– Джордж! – остановила я поток его красноречия. – Я думаю, что эта конкретика не так важна, тем более что нас могут слушать.
– Да, наверное, Женя права. Да и тебе, Олеся, не о чем волноваться. На самом деле документы…
– Джордж! Да что же это такое?! Уйми наконец поток своего красноречия! – воскликнула я. – Эти подробности здесь никому не нужны.
– Да, если честно, я спросила просто так, – равнодушно махнула рукой девушка. – Для меня главное, чтобы ты был в безопасности! – Олеся погладила мужчину по щеке. В глазах обоих читалось желание остаться вдвоем, но, увы, я не могла позволить им подобную роскошь. Насладиться обществом друг друга они смогут лишь после того, как американцу перестанет угрожать опасность. Об этом я и сообщила влюбленным голубкам, чувствуя некоторую неловкость, что приходится говорить это вслух.
– Я все понимаю – точнее, я только начинаю во всем разбираться. Но Джордж стал дорогим мне человеком, я хотела бы сделать максимум возможного, чтобы у него было все хорошо! – проникновенно глядя ему в глаза, произнесла незваная гостья.
Должна отметить, что американец настолько расчувствовался от пламенных речей девушки, что не смог сдержать эмоций, притянул ее к себе и впился в ее губы долгим поцелуем. Я поняла, что мои внушения подействовали не на всех, но больше ничего говорить не стала.
Олеся поставила чайник, сделала бутерброды и как-то совершенно незаметно принялась выполнять небольшие хозяйственные дела. Подмела пол, поручила Джорджу заставить разбитые окна фанерой, при этом совершенно не задавала вопросов, что же произошло. Похоже, она удовлетворилась теми объяснениями, которые он дал вначале. Когда время стало близиться к вечеру, девушка вдруг оделась.
– Ты куда? – немедленно насторожился американец.
– На кладбище. Я же говорила…
– Да, что-то такое припоминаю. Я пойду с тобой, тем более что и самому есть кого там навестить. – Он взял куртку.
Не задавая лишних вопросов, я отправилась вместе с ними. Олеся, увидев, что я первая вышла из дома, чтобы проверить окружающую местность, с усмешкой произнесла:
– А тебя, кажется, никто не приглашал!
Она не скрывала превосходства во взгляде и при этом посмотрела в поисках поддержки на Бруклина. Я не посчитала нужным удостаивать ее ответом. Эта девушка – не моя проблема на данном этапе, она возлюбленная клиента, вступать с ней в разговоры я планировала только в тех случаях, когда Джордж не справлялся с ситуацией. Вот почему я так же, как и гостья, ожидала, что же произнесет мужчина.
– Но, милая, как же… – заикаясь и тщательно подбирая слова, с тяжелым вздохом принялся он объяснять. – Я же говорил, что Евгения занимается вопросами моей личной безопасности…
– Ах да, ты же телохранитель… – Девушка невежливо ткнула в мою сторону пальцем. – То есть ты работаешь на моего парня! – В ее голосе возникли неприятные нотки. – Вот и работай, тем более что теперь получается, что у тебя два клиента, – с самодовольной улыбкой на устах озвучила она вывод. На этот раз я предпочла поставить ее на место лично, не дожидаясь жалкого бормотания Джорджа.
– Нет, клиент один, а все остальное, – я окинула ее многозначительным взглядом, – это лишь обстоятельства, с которыми я обязана смириться, – не моргнув глазом, парировала я. – Контракт у меня только на сохранение жизни господина Бруклина. Пункта о твоем спасении в случае нападения там нет. Так что спасайся сама как умеешь, – развела я руками.
– Но… – промямлил американец под тяжелым взглядом возлюбленной. – Я мог бы обсудить этот вопрос… – растерянно произнес он.
– А я – нет, – отчеканила я, с удовольствием наблюдая, как от возмущения щеки Олеси запылали, она раскрыла рот, чтобы озвучить захлестнувшие ее эмоции, но я поспешила ее опередить. – Я не зверь и не сухарь. Если опасность будет угрожать вам обоим, – специально выделила я, – я сделаю все, что в моих силах, чтобы не допустить несправедливого кровопролития. – Я сложила руки на груди, давая понять, что продолжения эта тема иметь не будет.
У девушки сразу отпало желание вносить еще какие-либо комментарии.
– Спасибо, – прошептал Бруклин, я кивнула ему с улыбкой.
В молчании мы дошли до кладбища. Могилок было немного. Джордж, не испытывая особенных проблем, отыскал захоронение своих предков. Олеся застыла напротив покосившегося креста, едва различимая надпись на котором гласила, что в этом месте покоится некий Николай Алексеевич Зубарев. Прожил он, если верить датам, долгую жизнь и покинул этот мир в возрасте 89 лет.
– Дедушка? – спросила я.
– Да. – Олеся печально вздохнула и отвернулась от меня. Я поняла, что в данную минуту она абсолютно не собирается поддерживать беседу. Впрочем, такого желания не было и у меня. Я лишь зафиксировала в памяти надпись на кресте и подошла к Джорджу. Тот уже убрал с могилы пожухлую траву и листья, отчего стала видна черная земля. Цветов у нас не было. Я отошла к сосне, растущей неподалеку, сломала несколько веток и положила их перед плитой с именами усопших.
Американец благодарно кивнул. В молчании мы постояли у захоронения.
– Надо возвращаться. Кладбище на холме. Мы представляем собой отличную мишень, – произнесла я, выждав пару минут.
– Да, конечно, – он испуганно посмотрел на тоненькую фигурку Олеси, застывшую у креста, и заторопился к ней.
– Надо заказать, чтобы здесь все переделали. Крест поставили новый, оградку выправили, – произнесла девушка. – А то непонятно, когда я смогу приехать в следующий раз.
– Почему? – испугался скорой разлуки американец.
– Потому что ты собираешься куда-то переезжать, я думаю, что могла бы составить тебе компанию.
Большего подарка, чем эти слова, девушка и не могла преподнести возлюбленному. Тот подхватил ее на руки и закружил в радостном возбуждении. Со стороны такая сцена, происходящая на кладбище, выглядела дико. Но я предпочла не шутить по данному поводу. Пусть милуются, если уж иначе не могут. Я, в конце концов, не ханжа, могу и потерпеть.
Мы вернулись в дом, в котором стало тесно. Причем это ощущение возникло не из-за скромных размеров жилища, а от эмоций, переполнявших влюбленную пару, выплеску наружу которых мое присутствие определенно мешало. Но я не терзала себя по данному вопросу, так как в первую очередь был виноват американец и обстоятельства, приведшие его в Россию. Раз уж он решил предать клятвы ЦРУ, пусть будет готов ко всем неприятным последствиям этого поступка. Единственное, что расстраивало меня, так это факт наличия Олеси. Устроиться на ночлег в бункере мы не могли, места мало, да и внешние шумы были там недоступны. Узнать о вторжении врага в оперативном порядке не получилось бы.
Внутреннее напряжение не отпускало меня, но я прекрасно понимала, что к воркующим у меня под боком голубкам оно не имело отношения. Все мои мысли были заняты преступником и его планами. Я хотела предвосхитить его следующую атаку, поэтому предпринимала меры для обеспечения безопасности Джорджа. Переместила матрас, на котором предстояло спать влюбленным, подальше от окон, выходящих на дорогу перед домом. Погасила везде свет и скомандовала общий отбой. Несмотря на то, что остальные двое участников имели прямо противоположное мнение.
Я, признаться, могла совершенно не смыкать глаз, так как отдыха мне достаточно всего пары часов, поэтому и не пропустила тот момент, когда среди ночи девушка вдруг поднялась с матраса и, стараясь ступать очень осторожно, направилась к двери.
– Олеся? Что такое? – не стала я скрывать, что наблюдаю за ней.
– В туалет, – прошептала она.
– Пойдем, – я нехотя выбралась из-под покрывала, сопровождать девушку мне совсем не хотелось, но и выпускать ее на улицу в одиночестве, в то время как преступник может быть где-то рядом, было опасно. Девушку могли использовать в качестве инструмента давления на Бруклина. Лучшего заложника для организации шантажа найти было сложно. Именно поэтому я не отпускала незваную гостью взглядом ни на минуту.
Олеся не стала возражать против моей компании, поскольку, я думаю, уже догадалась, что спорить со мною бесполезно. Джордж, надо отметить, все это время спокойно спал, и лицо его выражало детскую безмятежность, словно это не его пытались убить все это время. Приезд возлюбленной подействовал на него умиротворяющим образом. Я в очередной раз поразилась, как этот сильный мужчина вмиг растерял все годами наработанные навыки, стоило любви вмешаться в его планы. От той концентрации, которую он продемонстрировал на заброшенном заводе, не осталось даже воспоминания.
На улице было довольно прохладно, но меня это совершенно не смутило, так как я активно практиковала процедуры закаливания. Однако меня поразил тот факт, что, с виду такая хрупкая и нежная, Олеся совершенно не выразила эмоций от смены температур, не поежилась, когда вышла в тонкой футболочке на пронизывающий ноябрьский ветер, но я не стала задавать ей вопросы.
