от тоски и ужаса, Настя приняла ухаживания одного богатого покровителя, затем другого… Потом это стало привычным.
После исчезновения Арсении прошло три года, Настя перестала ждать, озлобилась — хотя и старательно доказывала, что это не так. Ее не покидало чувство, что сестра не пропала, а бросила ее. Благодаря этому Настя могла не тосковать, а злиться. Тоже не слишком радостно, но все-таки легче… Она спасалась гневом, пока в ее жизнь не вторгся Нью-Йорк.
Арсению она узнала мгновенно. Ей не нужны были никакие документы и тесты ДНК, на лицо сестры Настя смотрела как в зеркало. Ей показалось, что Арсению не просто убили, на нее обрушились какие-то неведомые, почти мистические силы. Теперь они обнаружили Настю — и наверняка заберут ее… Она бросила своего американского покровителя, ничего ему не объясняя, первым доступным рейсом вернулась в Москву и с тех пор не выходила из квартиры, заказывая все необходимое с доставкой.
— Тот, кто сделал это со Стешей, настоящий псих, — прошептала Настя. — Этот мужчина наверняка захочет продлить месть, добравшись и до меня, если он узнает, как я была дорога Стеше…
— Так, стоп! — нахмурился Ян. — Какой еще мужчина? И почему вы решили, что это месть?
— Не знаю я, какой мужчина… Но ведь такое жестокое убийство с выставлением напоказ — это наверняка месть! И способен на нее только мужчина!
— Да почему же?
— Потому что Стешу заставили родить ребенка! — выкрикнула Настя, сжимая кулаки. Продолжила она чуть спокойней. — Это была не просто статуя, этот живот… Это живот только что родившей женщины. Выставка существует два года, Стеша пропала три года назад… Получается, кто-то держал ее в плену достаточно долго, изнасиловал, заставил ее родить ребенка, а потом убил! Это типично мужское поведение!
— Типично, — не сдержался Ян. — Сам так постоянно делаю, очень удобно.
— Вы находите это смешным?!
— Я нахожу это бредовым. Насколько мне известно, организаторы выставки настаивают на том, что живот был воспроизведен искусственно, из тканей другого донора.
— Они врут! Они врут обо всем… У Арсении никого не было, потому что она всегда к мужчинам относилась снисходительно, она понимала, что умнее их — и они понимали, их это бесило!
— Она вам такое сказала?
— Я не могла не знать! И она была чайлдфри. С учетом этого, разве можно придумать более страшную месть, чем то, что с ней случилось?
— Хорошо, я не буду с этим спорить, — сдался Ян. — Кого именно вы подозреваете?
— Да кого угодно! Стеша меня всегда берегла, я знаю только часть ее работы… Это мог быть кто-то из тех, кого она разоблачила, их родственников — или родственников женщин, которых она разоблачила! Какая разница, если это было сделано? Я боюсь, что этот человек придет за мной… Мне нужна защита полиции!
— Вам хоть раз угрожали? Вы замечали слежку за собой?
— Как я могу что-то заметить, если я не выхожу из квартиры? — возмутилась Настя. — Но это же невозможно… невозможно так жить!
— Так попробуйте выйти.
— Я не хочу, чтобы меня превратили в статую!
— Не думаю, что это такой уж вероятный вариант.
Ян услышал все, что нужно. Ему еще предстояло изучить материалы, которые соберет Кирилл, однако уже сейчас было ясно: доверять Насте не стоит. Она была травмирована, она потеряла сестру, от которой зависела психологически… Понятно, почему ей всюду маньяки и заговоры мерещатся. Ян же серьезно сомневался, что кто-то действительно устроил Арсении насильную беременность. Скорее всего, несчастной девушке просто не повезло — не в том месте, не в то время… Он подозревал, что Александра тоже так считает, по их разговору это чувствовалось. Так что они оба могли лишь немного помочь австралийской полиции — и не более того.
Настя не хотела его отпускать, а он не мог остаться. Из-за этого Ян задержался у нее, думал вообще сразу отправиться домой, но поймал себя на мысли, что туда ему не хочется. За стеной все равно будет тихо, а в его квартире — пусто. По сравнению с этим даже бесконечные отчеты не казались такой уж большой проблемой.
Так что он вернулся в отделение, планируя провести там еще пару часов, и почти сразу столкнулся с Костюченко. Уже это было странно: проштрафившегося сотрудника планировали отстранить хотя бы на время. То, что Костюченко бодро насвистывал что-то, играясь со смартфоном, настораживало еще больше. Он не выглядел как человек, который рисковал распрощаться с карьерой за халатность.
— Трудоголизм не дает сидеть дома даже при отстранении? — холодно поинтересовался Ян.
— Каком еще отстранении? — ухмыльнулся Костюченко. — Ко мне вопросов нет!
— Да неужели?
— Ну а что? Уже подтвердили, что я предлагал задержанному вызвать врача, он всякий раз отказывался. Да, я виноват в том, что не заметил пулевое отверстие… Но откуда мне было знать, что такое возможно? Холмогорцев сказал мне, что это Элла ударила его! С чего бы мне не верить?
— Ты сейчас серьезно?
Взгляд Яна новичок все-таки не выдержал, отвернулся, однако говорить продолжил вполне уверенно:
— Очень даже! Так и было. Есть свидетельства. Я сделал все, что от меня зависело, а небольшие ошибки… Я ведь тоже человек! Мне жаль, что этот бедолага останется покалеченным на всю жизнь. Но, если уж говорить совсем честно, виноват в этом только он сам.
Близкие раскаты грома, и ливень, и темнота, и даже недавние страхи — все в один миг стало неважным. Александра понимала, что промокла до нитки через секунду после того, как покинула машину. Но от этого становилось чуть легче: холод дождя и тугие удары воды по коже доказывали, что происходящее реально, что ей не чудится.
А причины усомниться в собственном рассудке у нее были: прямо перед ней стоял Андрей. Которого здесь никак быть не могло. А он словно не понимал этого и исчезать не собирался, он оставался перед ней, такой же вымокший под ночным ливнем, как она, неизменно спокойный, будто и не понимающий нереальности произошедшего.
Умнее всех себя сейчас вел Гайя, который наблюдал за ними из теплого и сухого салона автомобиля, явно размышляя о том, почему люди делают таким сложным то, что должно быть просто.
— Ты как сюда попал? — наконец сумела произнести Александра.
На стоящего перед ней мужчину она смотрела, не моргая, хотя дождь заливал глаза. Как будто Андрей мог исчезнуть так же легко, как появился. Правильнее всего, может, было бы коснуться его, чтобы убедиться в его присутствии, а у нее почему-то не получалось.
— Получил визу, купил билет на самолет, забронировал
