— Ведите себя прилично! — приказала мать чадам и, когда весь выводок умчался, продолжила: — Мы пришли принести соболезнования, как положено. Вместе с Дэном скорбим об утрате. Миссис Франклин была очень добрая и хорошая женщина. Просто ужас, вечером даже погулять нельзя, чтоб с тобой ничего не случилось. Не знаю, куда катится мир. Когда я была маленькой, то ничего подобного не было. Все время детям говорю, чтобы посматривали по сторонам. Не знаешь, кто откуда выскочит.
Дэнни снова прокашлялся и на этот раз прохрипел:
— Когда похороны?
— Сначала коронерское дознание,[5] в понедельник, — сообщил ему Хью. — Потом, если полиция отдаст… если позволят забрать Соню, можно будет похоронить. Я говорил с викарием.
— Мне велено на дознании, — объявил Дэнни по-прежнему с хрипом, словно надышался дыма у своего костра, — рассказать, как я ее нашел.
Возникла неловкая пауза, прерванная появлением Тамми с тяжелым подносом, нагруженным чайными принадлежностями. Хью поспешил на помощь.
— Я сам справлюсь, иди поболтай с ребятами.
С поданным чаем роли несколько переменились. Хью поставил поднос на столик, Дэнни принялся откручивать колпачок с бутылки, чтобы смазать голосовые связки, Зилпа взялась разливать чай.
— Малышка хорошо управляется, — заметил Дэнни.
— Ужас и кошмар, — уныло вздохнул Хью. — Не того я хотел для нее. Сначала родная мать умерла, теперь Соня…
— Без матери плохо, — подтвердила Зилпа. — Моя еще крепкая, да и бабушка тоже. Ей восемьдесят четыре, и у нее семнадцать детей.
Все культурно потягивали чай, сдобренный виски, миссис Смит орлиным взором присматривала за мужем, который с некоторым трудом обращался с хрупкой фарфоровой чашкой, которую где-то откопала Тамми. Дэнни предпочел бы кружку.
— Наверно, полиция и у вас побывала, — сказал Хью. — Один к нам приходил. Вчера утром, какой-то инспектор. Слава богу, тут был Саймон. Я бы один не справился.
— Сержант к нам заглядывал, — подтвердил Дэнни. — Здоровенный бугай, скажи, Зил? Хоть вполне вежливый для копа. Только ты, Хью, никому не верь. Думай, чего говоришь.
— Саймон советует примерно то же самое. Очень жалко, Дэнни, что ты в это вляпался… и Зилпа тоже. — Он поймал взгляд цыгана. — Все будет по-прежнему. В Хейзлвуде вы всегда желанные гости.
— А… — протянул Дэнни и отвел глаза.
Интересно, появятся ли тут когда-нибудь еще Смиты после того, как все кончится? Хочется надеяться, что появятся. Но будет ли хоть что-то по-прежнему? И тут Хью до конца осознал, что ведется полномасштабное расследование убийства, любой результат которого все бесповоротно изменит. Он почему-то думает лишь о ближайших событиях — о дознании и похоронах. Но конечно, полиция будет ходить и расспрашивать бесконечно, пока не откроется правда…
— Они не отвяжутся, — медленно вымолвил он. — Вцепятся, как терьер в крысу…
Дэнни кивнул и повторил предупреждение:
— Хитрые бестии. Поосторожнее, Хью.
— Поосторожнее! — предупредил Алан Маркби почти в то же самое время, спускаясь по железнодорожной насыпи.
Ветки и колючки цепляются за старую зеленую непромокаемую куртку, ноги скользят на раскисшей земле. Недавнее столпотворение изменило картину. Кусты ежевики обломаны, ковер из листьев растрепан и смят. Разнообразные отходы вкупе издают незнакомое и непонятное зловоние. Он принюхивался, стараясь идентифицировать составляющие. Лис. Фекалии. Гнилые листья, невидимая в кустах плесень. Запахи разложения. Так пахнет на старых кладбищах после дождя и в кафедральных криптах, где из камней сочится влага, оставляя пятна, а в застоявшемся воздухе непременно присутствует пыль. «Земля к земле, прах к праху…» Он процитировал:
— «Пойди-ка теперь к госпоже и объясни, на что она будет похожа, несмотря на краски в дюйм толщиной…»[6]
— Хватит, я и так знаю, что ты образованный! — рассердилась едва поспевавшая за ним Мередит.
Он с ухмылкой оглянулся, протянув руки.
— Сама справлюсь, — упрямо бросила она, хотя, возможно, еще побаивалась выпустить ветку. Съехала к нему по склону. Мередит купила такую же куртку с пропиткой, только синюю, объявив, что не собирается ходить рядом с ним как близнец. Он ответил, что зато будет похожа на настоящего полицейского.
Теперь понял, что тут нет ничего хорошего.
— Рядом с твоей курткой моя выглядит даже хуже, чем я думал.
— Купи новую.
— Мне эта нравится. Новые парафином пахнут.
Мередит принюхалась к своему рукаву:
— Правда. А на твоей вообще ничего не осталось. Можно спрей купить, заново пропитать.
— И так хорошо.
— Я и не говорю. Сам сказал, вид страшный.
Маркби оглядел куртку:
— Некогда это была стандартная форменная одежда. У каждого копа имелась такая. Сухо, тепло во время слежки в мороз да еще куча карманов для сэндвичей.
— И каждый преступник мгновенно ее замечал, — вставила Мередит.
— Пожалуй. Ну, так где ж ты видела лягушку?
Она нерешительно озиралась.
— А где нашли…
— Тело? Где-то там.
Алан пошел по тропинке, протоптанной множеством ног. Место в кустах легко различимо. Ежевичные кусты сломаны, крапива примята. Среди разрухи обнажились кроличьи норы. На земле кучки кроличьих экскрементов. Остальное свидетельствует о недавнем присутствии человека. Смятые пачки из-под сигарет, обгоревшие спички, обрывки сине-белой пластиковой ленты фестонами болтаются на деревьях.
— Хорошо бы побольше знать о деле, — пробормотал он. — Я приехал после обнаружения трупа, поручив следствие Пирсу. Не пойми меня ложно, он очень способный. Но, поскольку теперь я вроде бы ввязался, лучше б поинтересоваться с самого начала.
Не слыша ответа, оглянулся. Мередит пристально вглядывалась не в утоптанную землю, а вниз сквозь кусты и тонкие деревца на сверкавшие на солнце рельсы.
— Уже известно, ее здесь убили? — тихо спросила она.
— На это могу ответить. Нет. По крайней мере, мы так думаем. Есть свидетельства, что вниз по насыпи тащили тяжелый предмет. Обнаружены частицы синей джинсовой материи, и, хотя лабораторные результаты еще не получены, они вполне могут совпасть с тканью её одежды. Попытки отыскать следы шин наверху, — он махнул на дорогу вдоль насыпи, — не увенчались успехом, поскольку позже там проехала и остановилась патрульная машина. В тот момент сидевшие в ней полицейские еще не проявляли должной осторожности. Их тоже винить нечего. Люди сообщают о найденных трупах, которые потом оказываются старыми коврами в рулонах или чучелами Гая Фокса.[7] К нам в бамфордский участок как-то явилась женщина в истерике, сообщив, что видела в лесу скелет. И точно — пластмассовый, который приволокли туда студенты-медики в качестве первоапрельской шутки.
— Значит, она лежала тут мертвая, когда я сидела в поезде, глядя в окно на лягушку.
Мередит повернулась и по диагонали направилась сквозь кусты в сторону виадука. Ей стало вдруг неприятно находиться на этом месте.
Следуя на ней, Алан поднял глаза. Старая дорога шла когда-то через холмы, связывая разбросанные деревни. Железнодорожная колея глубоко вгрызлась в землю, и для переброски дороги потребовался виадук. Сквозь листву видны обветренные темно-серые камни. Через провал переброшена двойная арка на трех опорах. Прямо перед глазами из кустов ежевики вырастает массивный пилон. Корявые зеленые пальцы вцепились в каменную ногу, как бы затаскивая ее в подземный мир. Огромные блоки покрыты мхом, испещрены следами дождевых струй, просачивающихся в трещины в искрошившемся известковом растворе. Первая арка перекрывает одну пару рельсов и опирается на пилон, расположенный между двумя колеями, вторая — другую пару рельсов и соединяется с опорой на противоположной стороне, утонувшей в параллельной насыпи. Среди веток на той стороне смутно виднеется заросшая мхом кладка.
Можно представить себе бурную деятельность, разворачивавшуюся на этой сцене. Землекопы рыли туннель и воздвигали насыпь. Инженеры руководили прокладкой рельсов. Строители снимали деревянные леса по мере того, как с земли поднимался каменный мост. В воздухе звучали голоса с незнакомым акцептом — рабочих вербовали повсюду. Визжали и скандалили женщины, набранные для готовки еды в громадных котлах. Случались драмы — земля обваливалась или кто-нибудь падал. В зловонных палатках лежали больные, павшие жертвой холеры, разносившейся землекопами…
Теперь это заброшенный памятник прошлого. С тех далеких времен проложили новые дороги, старые перестали использовать и ремонтировать, они наконец заросли сорняками, кустами, деревьями. Впрочем, люди здесь еще работают. Возятся на колее, как сто пятьдесят лет назад. Издали доносятся голоса, гул генератора. Это ремонтная бригада, задержавшая поезд Мередит. Алан нахмурился, снова взглянул вверх на парапет. В одном месте видны чугунные скобки, скрепившие камни, затянутые металлической сеткой.
