Более удобного случая для выполнения заказа нечего было и ждать.
Надежда встрепенулась на звук звонка:
– Дмитрий, мама пришла!
Но первоклассник уже летел со всех ног к входной двери. Он только позволил Надежде открыть замки, а потом отпихнул ее и повис на шее у миловидной молодой женщины.
– Ой, простите, Надежда Николаевна, я опоздала… Договорились на шесть часов, а сейчас…
– А сейчас пять минут седьмого! Зачем же вы, Вероника, так бежали, запыхались совсем?
– Да что вы! А у меня на часах уже скоро семь. Ну надо же, так спешить стали!
– Дай мне! – Дима выхватил часы у матери из рук и побежал в комнату.
– Я знаю, что с ними нужно сделать: на один камушек положить, а другим прихлопнуть!
– Димка, ты с ума сошел, они же золотые, папин подарок!
Из комнаты послышалась возня, звук шлепка и визг. Надежда, улыбаясь, надевала пальто в прихожей, когда появилась Вероника уже без шапки с всклокоченными волосами.
– Как наш разбойник, не очень вас утомляет?
– Нормальный ребенок, в меру шустрый. По-моему, мы поладили.
Вероника причесалась перед зеркалом. И теперь критически себя осматривала.
– О, новая прическа! – оживилась Надежда.
– Да, в субботу сделала стрижку и мелирование, – откликнулась Вероника, – да вот как-то не привыкну.
– Вам очень идет, не сомневайтесь.
– Всего доброго, до завтра, – при этих словах Вероника закрыла за Надеждой входную дверь.
Надежда, не спеша, направилась к станции метро, хотя погода не благоприятствовала прогулке – после морозов на прошлой неделе наступила оттепель, сверху шел дождь со снегом, а под ногами ощущалась каша из грязи, мокрого снега и растаявшего льда. Но Надежде не хотелось никуда торопиться, да и не надо было, потому что у мужа сегодня вечерние лекции, он придет только в половине одиннадцатого. А обед и вообще все хозяйственные дела она переделала еще утром, так что вечером нужно будет только покормить мужа и опять прогреть кота кварцевой лампой, хотя эта процедура, на взгляд Надежды, являлась совершенно бесполезной, потому что если раньше кот лысел от недостатка солнечных лучей, то теперь он стал хуже себя чувствовать от ежедневного кварцевого стресса. Но с мужем в этом вопросе она спорить и не пыталась.
Вот показался впереди освещенный вход в метрополитен, Надежда машинально окинула взглядом несколько ларьков, вспоминая, не забыла ли она купить кое-что, необходимое для ужина, как вдруг шедшая впереди женщина выронила что-то – не то сложенный листок, не то небольшую тетрадку. Надежда была слегка близорука, но тщательно это скрывала, очки не любила и надевала их только в самом крайнем случае, будучи дома перед телевизором или в темном кинотеатре.
Поравнявшись с белеющим пятном на асфальте, Надежда наклонилась и уже хотела было окликнуть женщину, но заметила, что упавший предмет представляет собой буклет – что-то типа театральной программки. Как видно, женщина не выронила его, а бросила нарочно, поленившись дойти два шага до ближайшей урны. Укоризненно покачав головой, Надежда подняла буклет и хотела уже распрямиться, как вдруг снизу совершенно случайно посмотрела на женщину и остолбенела. В походке, да и во всей фигуре женщины было что-то знакомое. Эту неуверенность движений и скованную походку она видела уже два раза – у тех мужчин, которые так страшно закончили свой жизненный путь. Женщина держалась неестественно прямо, как будто старалась не расплескать то, что у нее внутри, плечи ее застыли в неестественном напряжении, а голова была опущена, но, возможно, так казалось из-за капюшона. На женщине было пальто из того непонятного материала, который продавцы на рынке уважительно называют «микрофибра-на-двойном-синтепоне». Пальто было грязно-голубого цвета, капюшон отделан мехом в тон пальто.
Тут до Надежды вдруг дошло, какое она представляет зрелище со стороны – немолодая дама наклонилась и не может распрямиться, подставляя мокрому снегу и взорам прохожих отнюдь не самую привлекательную часть своего тела. Она рывком поднялась, сунула буклет в карман и устремилась вслед за подозрительной незнакомкой в гостеприимно распахнутые двери метро.
В теплом помещении женщина сняла капюшон, под которым не было ничего особенного – коротко стриженные подкрашенные рыжеватой краской волосы. Женщина прошла турникет, вставив проездную карточку, в чем тоже не было ничего необычного. Надежда проскочила следом за ней, стараясь не делать резких движений, чтобы незнакомка не обернулась. К великому облегчению Надежды женщина села на поезд, идущий в ту же сторону, куда нужно было и ей. Иначе пришлось бы срочно принимать решение – преследовать неизвестную женщину только за то, что у нее странная походка, или спокойно ехать домой кормить кота и ждать мужа. Народу в метро в час пик было много, поэтому Надежда решила протолкаться поближе к предмету своего наблюдения, а зачем – она и сама не знала. На следующей станции в вагон ворвалась компания молодых людей, они с налету проскочили в середину, пропихнув заодно и Надежду с незнакомкой. Они обе схватились за поручень, руки их оказались рядом, и Надежда ощутила, что женщина сильно напряжена, просто вся как натянутая струна. Сидящая девушка рассеянно подняла голову, перелистывая страницу учебника немецкого языка, и, встретившись глазами с Надеждиной соседкой, побледнела и вскочила с места.
– Садитесь, – пролепетала она и отошла поскорее в сторону.
Незнакомка села, не поблагодарив и вообще никак не проявив своего отношения. На «Техноложке» полвагона вышло, и освободилось место напротив странной женщины. Надежда решила рискнуть и села. Полперегона она делала вид, что ищет что-то в сумке, потом якобы нашла, сделала незаинтересованное выражение лица и осторожно посмотрела напротив. А посмотрев, поняла, что все ее предосторожности были излишни, потому что женщина смотрела перед собой невидящим взглядом, а глаза ее были пусты и холодны, в них не было ничего живого.
Если до этого Надежда и испытывала сомнения, то теперь они исчезли, потому что этот взгляд она хорошо запомнила – точно такой же был у того парня, что убил Крутицкого в «Голден-Холле», у Виталия Локоткова. Стало быть, тот, первый мужчина, которого Надежда видела в прошлый понедельник, сначала сидел в метро с мертвыми глазами, потом пошел в ресторан и поджег сам себя. Второй, Локотков, во вторник так же сидел, глядя перед собой неживыми глазами, а потом пошел на работу в «Голден-Холл» и свалил человеку на голову здоровенную техническую стойку, да так ловко, что и голова с плеч.
Теперь, следуя логике, можно предположить, что женщина, едущая в метро и смотрящая прямо перед собой мертвыми глазами, тоже сейчас выйдет на нужной станции и убьет либо себя, либо кого-нибудь другого.
Додумав до конца эту мысль, Надежда вздохнула. Получается полный бред. Да, если посмотреть внимательно на лица людей в метро, то едва ли у каждого десятого на лице увидишь проблеск хоть какой-то мысли. В основном люди спят, или бездумно читают детективы, либо же просто сидят, уставившись в одну точку, вот как эта тетка напротив.
«Нет, – возразила себе Надежда, – хватит саму себя обманывать». Женщина действительно выглядит необычно, даже жутко, неслучайно девчонка уступила ей место и шарахнулась от нее, как от чумной. И если бы не те двое мужчин, то Надежда, конечно, не обратила бы на нее внимания, то есть обратила бы, но не придала значения. Но ведь действительно с теми двумя случилась жуткая история. А что, если сегодня она, Надежда, вечером включит криминальные новости и Александр Каморный, который стал в последнее время ей просто как родной, она видит его хоть и на экране, но гораздо чаще собственного мужа, так вот, Каморный расскажет ей, что сегодня вечером там-то и во столько-то произошло очередное убийство или самоубийство, и виноватой окажется эта женщина, сидящая напротив?
Женщина напротив подняла голову, затем встала, не меняя выражения лица и держась неестественно прямо, и направилась к выходу. Заглянув ей в лицо, люди расступались. Надежда, держась в кильватере, тоже пробралась к двери и вышла следом за незнакомкой на «Горьковской». Поднявшись наверх, та не быстро и не медленно направилась, надо полагать, к своей цели. Надежда припустила за ней, не очень скрываясь: во-первых, женщина явно была сосредоточена на своей внутренней жизни, а во-вторых, по иронии судьбы и по капризу погоды на самой Надежде сегодня было пальто из той же непонятной микрофибры, только цвет его был не грязно-голубой, а серый, то есть неяркий, немаркий и абсолютно незаметный слякотной петербургской зимой.
Перешли Кронверский и углубились в проход между домами, затем вышли на улицу братьев Васильевых. Женщина дошла до дома номер пять, свернула во вторую парадную, Надежда еле успела войти за ней, чтобы услышать, как на втором этаже открывают дверь своим ключом. Дверь захлопнулась, Надежда в это время преодолела один лестничный марш и успела заметить, в какую квартиру вошла женщина – номер семнадцать. Потом она развернулась и пошла вниз, на первый этаж. В парадную влетел парень лет шестнадцати с пачкой писем и остановился у почтовых ящиков.
