- Какие гости! - закричал Гараев, простирая руки к небу. - Какие люди! Владимир Алексеевич! Какими судьбами? Здесь, на окраине Москвы, в Южном Бутове, в такое время...
- У меня разговор к тебе, Султан, - протягивая ему руку, холодно произнес Раевский. Гараев схватил его ладонь обеими руками и стал почтительно трясти ее.
- Я весь в вашем распоряжении, дорогие мои спасители, - округлил свои черные глаза Султан. Марчук отозвал Раевского в сторону и шепнул:
- Все врет. В Стамбуле был. Я чувствую. А здесь просто бардак. Либо имитация бардака. Надо его расшевелить. Любыми средствами.
Раевский молча кивнул и подошел к Султану.
- Здесь разговора не получится, поехали к нам, - приказным тоном произнес он.
- Как скажете, как скажете, мне только надо переодеться и предупредить Сашу, - закивал Гараев.
- Можно, - согласился Раевский. - Проводи его, Митя.
- Не доверяете? - покачал головой Гараев.
- Береженого бог бережет, - совсем уже ледяным тоном сказал Раевский.
Вместе с Марчуком они поднялись на лифте.
- Саша! - крикнул Султан. - Я вынужден покинуть вас. За мной приехали мои добрые друзья.
- Разрушаешь компанию, нехорошо, - укорил его Анисимов, но было видно, что расстраивается он не так уж сильно. Столь могучий человек вполне был способен удовлетворить обеих дам.
Султан прямо на глазах у присутствующих переоделся, облачился в черный дорогой костюм, белую рубашку и галстук.
- Только теперь я могу позволить себе разговаривать с такими высокими людьми, - провозгласил он, поднимая вверх палец.
- Выпьешь на посошок? - спросила Султана негроидная дама, протягивая ему бокал.
- Почему бы и нет? Такой хороший коньячок.
Он взял бокал с янтарным напитком и залпом выпил. Слегка поморщился и пожевал кусочек лимона.
- Плохо пошел, видно, перебрал я сегодня, - скривился Султан, махнул всем рукой и вышел из комнаты. - Сашка, тачку оставляю, потом за ней приеду! крикнул он, уже стоя у входной двери.
Султан сел в "Мерседес" Раевского, Марчук со своими людьми в "восьмерку". Машины тронулись с места.
Владимир и Гараев сидели на заднем сиденье "Мерседеса".
- Султан, я спас тебе жизнь, - произнес Раевский.
- Я помню это! - прижимая руки к груди, с пафосом воскликнул Султан.
- А мне кажется, что забыл.
- Но почему?!
- Подумай.
- Владимир Алексеевич... Владимир Алексеевич...
- Меньше слов, Султан, меньше слов. Не надо меня обманывать, это небезопасно, предупреждаю тебя.
Султан замолчал, Раевский почувствовал, что он в замешательстве.
- Ну, говори же... Я ведь вижу, тебе есть что мне рассказать.
Султан глядел в окно, откинувшись на мягкую кожаную спинку.
- Говори, - повторил Владимир.
Но тут произошло нечто непонятное. Изо рта Султана стали извергаться какие-то странные, нечленораздельные и очень тихие звуки. Он продолжал глядеть в окно.
- Ты что?! - удивился его странному поведению Раевский.
Султан слегка наклонил голову вперед, затем схватился обеими руками за горло и снова откинулся назад.
- Султан! - крикнул Раевский, хватая его за плечи. - Останови машину, Генрих!
Он поглядел в лицо Султана и содрогнулся от увиденного. Жутким остекленелым взглядом глядели черные глаза Гараева на Владимира Алексеевича. В них уже не было никакого выражения - ни возбуждения, ни хитрости, ни коварства. Гараев был мертв.
- Назад! - закричал Раевский. - Поворачивай назад! Они отравили его! Они все заодно!
Марчуку перезвонили на его мобильный. И обе машины на огромной скорости помчались назад, в Южное Бутово. Они успели отъехать километров на тридцать с лишним.
Дверь квартиры была открыта. Они ворвались в квартиру и застыли. На полу комнаты лежали три трупа - хозяина квартиры Анисимова и обеих девиц. Хозяин лежал на спине с открытыми глазами, блондинка свернулась клубком около двери, негроидная дама валялась около окна под батареей отопления. Все трое были убиты выстрелами в голову. К. тому же одна из пуль угодила блондинке в живот, этим и объяснялась ее поза - она держалась за живот обеими руками.
- Какой чудесный вечер, - прошептал Марчук, бросая быстрый взгляд на Раевского. Тот ничего не ответил, еще раз поглядел на трупы, а затем повернулся и пошел к выходу. Но в дверях внезапно остановился, схватился рукой за голову и еле слышно застонал от отчаяния и безнадежности.
Валерий Иванович, по кличке Учитель, совершенно напрасно сказал в машине, что похищенная ими с улицы Юлдуз молодая женщина находится не в себе. Он сказал это, после того как она назвала его другим, неизвестным никому из присутствующих именем. Она не ошиблась - он не был никаким Валерием Ивановичем, а являлся собственной персоной бывшим директором Землянского детского дома, а впоследствии депутатом Верховного Совета и Государственной Думы Павлом Дорофеевичем Кузьмичевым. В еще более далеком прошлом он был смоленским уголовником Болеславом Шмыгло. Он не ожидал, что женщина, о которой говорили, что она потеряла память, так быстро да еще в полутьме узнает его. Это вызвало у него чувство досады и озлобленности - крутым сообщникам знать про его прошлое было вовсе не обязательно.
Но никто на слова женщины никак не отреагировал, по крайней мере внешне. Эти люди умели держать себя в руках.
Своему компаньону Крутому он доверял полностью. Особенно пока совпадали их материальные интересы. Знал он о подельнике очень мало, так же, впрочем, как и Крутой о нем. Знал, что настоящее его имя Николай, что ему около тридцати лет, что родом он откуда-то из-под Воронежа, что за его спиной несколько ходок в зону, что он совершеннейший отморозок, не признающий ничего, кроме своей личной выгоды. Проникся он доверием и к недавно приобретенному Якову Кандыбе. В этом человеке абсолютно не было ничего человеческого. Это был какой-то робот, бесстрастный, не ощущающий даже чувства элементарной брезгливости, способный на все - перерезать горло, сжечь живьем, не говоря уже о том, чтобы нажать курок. Все это у него сочеталось с трезвым расчетом. Самым главным грехом он считал глупость, а главной целью жизни - совершать преступления и не попадаться.
Пожалуй, лишь Султан Гараев вызывал у Кузьмичева некоторое опасение. Но тут уж ничего не поделаешь, без него пускаться в такую экспедицию было просто невозможно.
У этого человека, казалось, были связи на всем земном шаре. И уж тем более в Турции, где полно было выходцев с Кавказа. Именно к одному его знакомому, бывшему полевому командиру по имени Али, они и повезли похищенную женщину. Жил Али несколько западнее Стамбула, и не успела их начать искать вся полиция Турции, как они, бросив свой желтый автомобиль и пересев на другой, благополучно добрались до дома Али. Дом стоял вдалеке от оживленных трасс и крупных городов, что было им только на руку.
Еще в машине они вкололи пленнице изрядную долю снотворного, и больше она не докучала им расспросами, догадками и обвинениями. И слава богу. Им было нужно одно - выкачать из магната Раевского как можно больше денег. Как это сделать, они пока не знали, радовались тому, что первая часть их плана осуществилась на редкость удачно.
Чуть было не осложнил дело неизвестно откуда появившийся весьма агрессивно настроенный лысоватый человек лет сорока пяти, но меткие выстрелы Крутого сначала в сердце, а затем контрольный в голову мгновенно поставили все на свои места. До того были с такой же скоростью и оперативностью ликвидированы и Ираклий, и его телохранитель. Все было сделано до предела четко и профессионально. Один Гараев не принимал участия в разборке, сидя за рулем машины с тонированными стеклами.
Мысль о том, чтобы ликвидировать самого Султана Гараева, постоянно точила Кузьмичева. От Султана можно было ожидать чего угодно. Кузьмичев видел, что убийство двух кавказцев Гараеву было не по душе, но, вдохновленный грядущей наживой, он закрыл свой рот на замочек. И вообще избавиться от него пока было совершенно невозможно, даже сама эта идея была абсурдной. Без него они бы не сделали по Турции ни шагу, их схватили бы максимум через полчаса.
Кузьмичев, разумеется, понятия не имел о том, что уже через несколько часов после убийства Ираклия и похищения Марины на улице Юлдуз в сопровождении вооруженных охранников и кучи полицейских появится собственной персоной Владимир Алексеевич Раевский. Однако то, что в связи с убийством пожилого грузина Ираклия, проживающего в престижном районе Стамбула, поднимется большой шум, он понимал прекрасно. Да и внезапное появление у дома русского мужчины тоже, на его взгляд, было не случайным. Так что им надо было быть осторожными до предела.
Хозяин дома Али, низкорослый, кряжистый, с густыми, сросшимися на переносице бровями, принял их спокойно и достойно, не задав ни одного лишнего вопроса. Пленницу отнесли в маленькую комнату в правом крыле дома и заперли на замок. На окне комнаты были тяжелые ставни. Сами же сели за стол, куда три жены Али стали приносить вкусные ароматные кушанья.
