Но она ничего такого не сказала. Она ахала, удивлялась, смеялась и переживала, слушая его милицейские байки. А он, идиот, чувствовал себя героем, раскрывшим все преступления, которые попадались на его жизненном пути. Наверняка она подумала, что он хвастун. Тем не менее не отказалась сходить вместе с ним в галерею живописи, когда он ляпнул об этом на прощание. Значит, он ей понравился? Может ли быть такое, когда заурядный следователь понравился такой красавице? Или… или она нашла его незаурядным? Ведь она пригласила его в гости — сегодня вечером. Сказала, что приготовит ужин. Отблагодарит его за приглашение в галерею. Зачем он согласился?
Впрочем, теперь уже все равно. Ему не надо с ней встречаться, не надо. Эти встречи не доведут до добра, и ему останутся лишь воспоминания и тяжесть на душе от того, что он изменил жене. И, кто знает, может быть, ему так понравится, что он вообще потеряет голову и уедет с ней? Бросит Наташку и сына? Нет, это невозможно! Но зато он станет изменять и впоследствии с другими женщинами, почувствовав вкус свободы! А результат окажется тем же — жена заберет сына и уйдет от него.
Следователь Куропаткин решил не поддаваться на провокации, потому что мнимая свобода загонит его в тупик, из которого он не сможет выбраться.
Эмма, Эмма, Эмма… Денис не мог отделаться от воспоминаний о ней, о ее зеленых кошачьих глазах, белой коже, ее мягком голосе, в котором иногда проскальзывали металлические нотки, вследствие чего ее просьбы обретали очертания приказа, ее слова воспринимались как немедленное руководство к действию. Денис чувствовал себя виноватым, если у него не было возможности или желания моментально исполнить одну из многочисленных ее просьб. И вскоре после свадьбы вдруг понял, что эта вина давит на него. Чтобы избавиться от чувства вины, ему теперь приходилось строго следить за тем, чтобы жена не получала отказов от него ни по какому поводу. А насчет голоса он все хотел поговорить с ней, но робел. Подумать только, он, Денис Корнилов, удачливый бизнесмен, робеет перед собственной женой! Хотя вначале ее голос завораживал его. Но тогда в нем еще не было этих металлических приказных ноток. Ведь они появились уже после свадьбы…
Когда ее голос и она сама стали раздражать его, он тоже испугался. Боялся признаться самому себе, что не может видеть этих вычтенных по ранжиру полотенец в ванной, Зубных щеток, стоящих в своих пластиковых ячейках рядом на расстоянии строго в два сантиметра, не больше и не меньше. Не может видеть шахматного порядка в холодильнике: справа на верхней полке — колбасные изделия для плебея Корнилова, слева — сыр. На второй полке слева — кисломолочные продукты для Эммы с пониженным количеством жиров, творожки, йогурты и кефир, справа — зерновые хлебцы для нее же. На третьей полке справа — кастрюлька с плебейским супом, который специально для Дениса готовила такая же плебейка тетя Сима, слева — салат-латук для Эммы. Внизу, в сосудах лежали овощи и фрукты. Справа — овощи, слева — фрукты. Только так, и не иначе. Даже в морозилке, куда Эмма практически никогда не заглядывала, разве что за замороженной зеленью, слева лежала рыба, а справа — мясо, которое с глубоким чувством вины поедал Денис в то время, когда Эммы не было дома. Тетя Сима, не терзаемая чувством вины, бурчала и намеренно доводила Эмму великолепными запахами мяса по-французски, сациви, курицы гриль и запеченной в горшочке севрюги. Эмма была непреклонна, и это тоже раздражало Дениса.
На дверце холодильника его не раздражали только яйца, потому что лежали в изначально отведенном для них месте. И этого не могла изменить даже Эмма. На остальных же полочках двери стояли соусы — французский, испанский, соевый — для Эммы и чесночный «Балтимор» для плебея Корнилова. Бутылочки с соусами для Эммы были выстроены в шеренгу, как солдаты, начиная с самой высокой бутылочки, а в стороне маялась бутылка «Балтимора» для Дениса, как недостойная высоких своих зарубежных собратьев. А в самом отдалении притаилась полупустая банка татарского соуса, который очень любил Денис. Он купил ее втихаря и поставил за чесночный соус, чтобы Эмма не заметила. Иначе не миновать ее насмешек. Когда она обличала его в отсутствии вкуса, то была по-настоящему беспощадной. Ее острый язычок бил точно в цель. У Дениса даже сформировалось вполне определенное мнение о себе как о недостойном человеке. Сначала он и впрямь не мог нарадоваться на то, что эта «мисс совершенство» стала его женой. Он удивлялся, как же могло такое случиться, что она обратила внимание на обычного парня. И поражался, что она не вышла замуж сразу же после школы. С ее внешностью, безупречностью манер, тон-Ким вкусом и изяществом Эмма должна была бы поселиться во дворце лорда, не иначе. Сначала Денис таял от счастья, когда Эмма подчеркивала, что вышла замуж за него, а не за какого-нибудь английского аристократа. Он думал, что она таким вот необычным образом признается ему в любви. Впрочем, Эмма сама была необычной девушкой, как он тогда считал, и все ее поступки и слова он рассматривал именно с такой стороны. И только много позже, когда она окончательно превратила его в настоящее ничтожество, он вдруг вспомнил, что до женитьбы никогда не думал о себе в таком ключе. И никто, он мог поклясться в этом, никто не считал Дениса Корнилова ничтожеством. Кроме Эммы. Эммы, которая уже и не скрывала того, что думает о муже. Когда-то она еще использовала метод кнута и пряника, и если говорила гадости, то завуалированные. Сейчас же остался только кнут. Денис не мог понять, почему же его не тянет домой, к жене, после работы, пока не начал анализировать их отношения. А когда углубился, ему стало страшно. У него возникло такое чувство, что жена целенаправленно делает из него своего раба, которому достаточно кинуть кость раз в три дня, чтобы он совсем не оголодал, а в остальное время следует указывать ему его место.
Самое интересное, что настоящим ничтожеством был ее братец, только почему-то безупречная Эмма этого не замечала. Она вообще не замечала ничего, что касалось Бориса. Денису она делала любые замечания и нарекания, он все проглатывал, но у Бориса «тонкая душа и необычное мировосприятие, вследствие чего с ним надлежит быть как можно мягче», говорила она мужу. Денис долго старался соответствовать ее требованиям, пока не понял, что выдохся. Это был финиш. Он пришел к нему и не знал, что делать. За три года он превратился в неврастеника, оброс Жуткими комплексами и разве что не молился на свою жену. Она была показателем той жизни, к которой надо стремиться. А стремиться надо к правильным режиму питания и образу жизни, чтобы прожить как можно дольше.
— Зачем? — как-то поинтересовался Денис у нее. — Зачем ты хочешь прожить как можно дольше, если никакого удовольствия от жизни не получаешь?
Эмма растерялась. Это был первый и последний раз, когда ему удалось застать ее врасплох. Она не знала ответа на его вопрос, (вернее, не успела подготовиться к нему. Зато Денис знал и был уверен, что он прав. И растерянность Эммы доставила ему несравненное удовольствие. Он взял небольшой реванш за все ее изощренные издевательства над ним на протяжении всех лет совместной жизни. И как он мог попасться в сети этой рыжеволосой прелестницы, непонятно. Эмма паразитировала на нем, она получала все, что пожелает, ездила несколько раз в год в свой магазин с проверками, в Германию, одна, чтобы «отдохнуть от Дениса». Он тоже отдыхал от нее, и не препятствовал ее поездкам. Конечно, они ездили вместе в Европу, но в последние полтора года Эмма одна гуляла по Риму и Лондону, а плебей Денис валялся на пляже в Дагомысе или Крыму. Он любил черноморские курорты. Хотя и не отказывал себе в удовольствии посетить пляжи Ривьеры или какие-нибудь океанские острова.
Их обоих устраивал такой порядок. Это было удобно. Сначала Денис ездил вместе с Эммой в ее магазин, потому что жутко ревновал. Он не мог допустить, чтобы кто-то без его ведома посмотрел на нее или — не дай бог — дотронулся! В его памяти ожил случай, когда он избил несчастного уличного торговца лишь за то, что тот схватил Эмму за руку, чтобы привлечь ее внимание к своему товару. Они все казались Денису недостойными его жены, недостойными даже того, чтобы смотреть на нее. Поэтому он и помыслить не мог, чтобы отпустить свою ненаглядную красавицу одну.
А потом у него случились большие неприятности с бизнесом. Он находился на работе днями и ночами, а Эмме это не нравилось. Она не поддержала его, и в один из вечеров, когда он, усталый и сонный, наконец все же попал домой, ее не оказалось. Зато на столе лежала записка Эммы:
«Я уезжаю на две недели. Надеюсь, этого времени тебе хватит, чтобы привести в порядок дела. Не надо делать из меня жертву, милый. Я не хочу сидеть в одиночестве дома, когда вокруг столько возможностей посмотреть мир! Эмма».
Посмотреть мир… Денис в сердцах порвал записку. Посмотреть мир, надо же! И сколько же у нее возможностей, интересно? Возможности-то за его деньги, между прочим! Он ведь никогда не требовал, чтобы Эмма вносила свой вклад в бюджет их семьи, не сопротивлялся, когда она просила купить ей новую антикварную штучку, к тому же ей Требовалось обновление гардероба каждый сезон. Что и говорить, он боготворил Эмму и готов был сделать для нее все, что она пожелает. Видимо, этого ей показалось мало. Чего же большего она хотела от него? Унизить, совершенно втоптать в грязь, чтобы он ползал там, внизу, и плакал у ее ног?
