Антон загорелся сначала. С поля не вылазил. Почвы изучил, климат за все года проштудировал, со стариками толковал. Короче, представил председателю целый проект, где что сеять нужно, чтобы урожаи наибольшие собрать и доход удвоить.
Так он мне и говорил:
— В наших силах, если хозяйство поведем правильно, через два-три года озолотить колхоз.
Отнес он свой план председателю. Довольный был такой, радостный… Ждал — одобрят его сразу. Но время идет, а председатель все занят да занят. "Некогда, — говорит, — подожди".
Антон нервничать стал, хоть и виду не подает. Но что поделаешь, ждем.
Вдруг как-то вечером машина под окном загудела. Стучат. Открываю я председатель сам пожаловал. А за ним Тихон Хохряков, шофер его, что-то тяжелое тащит.
— Здоров, Антон Дмитриевич, — председатель говорит. — Вот решил посмотреть тебя в твоей хате. Как ты тут у нас обживаешься. Примешь гостя?
Ну Антон, конечно:
— Заходите, пожалуйста!
— А это тебе, чтоб вы с молодой женой не скучали. Ставь его, Тиша, да поезжай, отдыхай. Я отсюда домой своим ходом отправлюсь.
Смотрим, Тихон на стол приемник ставит.
— Это мы тебе решили наш из правления завезти. Все одно там его слушать часу нет. А тебе, глядишь, веселее с ним будет.
Снимает полушубок, оттуда две бутылки достает.
— Ну, что вы, Иван Матвеевич!
— А что? Я ж к вам как бы на новоселье приехал, хоть и с опозданием. Стыд и позор. Живешь ты у нас полгода, а я у тебя в дому не побывал… Не поджаришь нам с агрономом яишенки? — у меня спрашивает.
А сам из кармана пиджака Антонов план вынимает:
— Да и потолковать об делах нужно.
Вижу, Антон заволновался, но сам ничего не спрашивает, а председатель тоже не торопится. Пока я на стол накрывала, они все о разном переговаривались, а как сели и Иван Матвеич первую пропустил (а он мужик здоровенный, литр выпьет — покраснеет только), тогда и заговорил:
— Прочитал я твой проект внимательно и вижу, если не сбежишь от нас, то колхозу с таким агрономом повезло. Человек ты, прямо скажу, башковитый. А раз так — то должен правильно понять то, что я тебе скажу сейчас. На план свой, парень, ты особенно не рассчитывай!
У Антона рюмка в руке дрогнула.
— Ты, конечно, спросишь — почему? Я, может, все и объяснить не смогу, но по-простому скажу так: мысли наши — дело одно, а жизнь идет своим путем. Это в общем плане. А в частности: никто нам самоуправства не разрешит, потому что в районе свой план есть, в области — свой, а еще есть государственная политика, и она сейчас направлена на кукурузу.
— Значит, и мы должны лучшие земли отдать под кукурузу?
— Значит так.
— Но мы никогда не получим на них высоких урожаев.
— Это кто тебе сказал? Американцы ж получают! В Айове своей.
— Да в Айове климат совсем другой. Влаги там — залейся. А у нас…
— Как у нас, я лучше тебя знаю. Это мне и дед Евсей толковал. Знаешь деда Евсея, что на Крутой балке живет?
— Знаю.
— Ну вот. Он мне рассказывал, что еще когда земля наша помещику Кузнецову принадлежала, тот тоже кукурузу пробовал.
— Ну и что?
— Не вышло. Засуха подвела, а там мороз ранний… Но то ж у помещика, а теперь Советская власть — техника, гибриды разные, химия опять. Короче, как говорится, нет таких крепостей, чтоб не взяли большевики.
— Да зачем нам эту крепость брать, когда у нас золотое дно под ногами? Пшеницу отличную соберем, по-над речкой овощи возьмем, луга у нас прекрасные — двинем животноводство, — вот вам и культурное передовое многоотраслевое хозяйство безо всякой кукурузы. И хлеб, и мясо, и овощи! Знаете, в городе ранние овощи почем? А кукуруза со всей химией во сколько обойдется?
Вздохнул председатель:
— Думаешь ты узковато, Антон, по-кулацки вроде. Выгоду свою видишь, а масштаб государственный не замечаешь.
— В чем же этот масштаб?
— А в кукурузе. Она должна нам все хозяйство изменить, если мы ее освоим.
— В том-то и дело, если освоим.
— А почему и нет? Вот нам в области на совещании случай из истории приводили. Когда Петр Первый начал картошку внедрять, так многие тоже возражали, говорили, что расти она не будет. А сейчас, глянь! Пропали б мы без картошки. Так и кукуруза.
— Значит, проект мой в печку?
Председатель выпил еще стопку, закусил с удовольствием:
— Зачем в печку? В стол его положи, в ящик. Пока в дальний, куда заглядываешь редко. Пусть полежит Жизнь, она ж на кукурузе не кончится.
— Утешили! А если я его все же вынесу на правление или на общее собрание?
— Честно сказать?
— Чего ж хитрить?
— И не буду хитрить. Первый против тебя выступлю.
— Сами-то вы хоть понимаете, что в моем плане рациональное зерно есть?
— Как не понять! Но на отдачу-то рассчитываешь через два-три года. А начинать с чего?
— Да на кукурузу ж больше понадобится!
— На кукурузу дадут. Все дадут: и семена, и удобрения, и машинами, и людьми помогут особенно на уборке. Потому что это государственный план, а не Антона Тихомирова. И потом, прямо скажу тебе, парень, если мы сейчас с твоей бумагой вылезем — это знаешь, как расценят?
Тут Антон и пыхнул:
— Боитесь?
Я перепугалась, чуть сковородку не уронила. Председатель-то у нас крутой. Что приемник привез — ни о чем не говорит. Думаю, трахнет кулаком по столу, как с ним на правлении случалось. А кулачища у него — по полпуда каждый!
Но не трахнул. Корочку понюхал только, усмехнулся:
— Значит, хлеб-соль ешь, а правду режь? Ладно, скажу правду. Не хочу я с этого колхоза уходить. Жизнь моя в нем оставлена. Понял? Тебе что? Снялся и пошел. Вся страна твоя. От Владивостока до Белостока, как нам перед войной в танковом училище говорили, а моя страна — вот она, в окошко почти всю видать. Я ее на этой вот шее после войны пахал. Поту тут моего больше, чем гербициду. Куда ж я отсюда пойду, а?
Сдался Антон:
— Ладно, ваша взяла. Давайте лучше выпьем.
— Ну давай. Обижаться тут нечего. Вот испытаем кукурузу, тогда и скажем.
Посидели они еще, допили водку, попрощались хорошо. А когда ушел председатель, Антон взял свою бумагу, зажег спичку и запалил.
— Зачем ты? — спрашиваю. — Пусть полежит.
— В дальнем ящике?
А сам смотрит на нее, не замечает, как она ему пальцы жжет.
— Умный, — говорит, — человек у нас председатель, все понимает, только видит не дальше, чем из окошка, это он правильно сказал.
— Значит, не сошлись они с председателем? — спросил Мазин.
— Нет, наоборот, очень даже подружились, — ответила Ирина неожиданно. — Сначала ругал Антон его, приспособленцем называл, трусом. Правда, хоть честный трус, говорил, и то хорошо.
Но тут весна подошла, обижаться некогда, с прля не вылазил от зари до зари. И все на кукурузе. Я его не понимала:
— Антон, ты же был самый ярый противник кукурузы, а теперь, кроме нее, ничего в колхозе не видишь.
Он посмеивался:
— С такими людьми нужно бороться фактами. Я хочу доказать, что при самых лучших условиях кукуруза у нас не пойдет. Все будет создано, чтобы никто не мог упрекнуть меня ни в чем, обвинить, что недоработали. Пусть сами увидят.
И увидели. Да совсем не то. Год выдался редкий. Раз в десять лет такой бывает. Весна теплая, ровная, лето влажное, жаркое, а осень и того лучше — солнечная, сухая. Короче, не кукуруза у нас выросла, а лес зеленый — в рост человеческий. Початки — прямо слитки золотые.
Антон растерялся. А председатель помалкивает. Ни хорошо, ни плохо ему не говорит. Но сам задумал свой план. Приехал из области корреспондент, он ему и выдал: истинный организатор победы — наш молодой агроном Антон Тихомиров. Антон не знал ничего. Вдруг заезжает к нам Иван Матвеевич.
— Читал? — спрашивает и газетой помахивает свежей.
Антон не видел ее еще. Взял, развернул, посмотрел.
— Вы организовали? — спрашивает.
— Я. Здорово получилось, а?
— Плохо.
— Это почему?
— Неправда.
— Ну, знаешь, парень! Другой бы плясал от радости, а ты… Ты мне скажи, что здесь неправда? Урожай правильно указан? Ну?
— Правильно.
— То-то! Без брехни. Не слезал ты с этой кукурузы все лето. Это правильно?
— Правильно. Да…
— Что "да"?
— Если б с погодой не повезло…
— Вот это ты брось! Погода что, у нас одних была такая? У соседей разве климат другой? А урожай — вдвое от нашего! Вот тебе и погода. В людях дело. Нет таких крепостей…
— Знаю.
— То-то! Так что никакой тут брехни нету. Все заслуженно. На зональное совещание поедешь. Расскажешь про золотые початки наши.
— Точно, что золотые. Каждый по рублю.
— А ты те рубли не считай. Они в большую политику вложены и доход свой дадут. И статья эта тоже даст.
— Статья-то?
— Статья. Тебе даст!
— Что даст? Славу фальшивую?
Тут он ко мне повернулся:
— Ну и муж у тебя, Ирина, умный да несмышленый! — И Антону: — Тебе что сейчас нужно? Голова у тебя есть, знания тоже. А чего не хватает? Авторитету! Вот будет авторитет, тогда совсем хорошо будет. Тогда и с твоими планами считаться будут. Уразумел вопрос?
