...Накатили еще по одной. Водка умеет развязывать язык, и потому малоразговорчивый и скромный подводник Олег Сорокин постепенно раззадорился и принялся вовсю рассказывать случаи из личной жизни. Не секрет, что в любой мужской компании действует принцип канадских лесорубов: с бабами говорят о лесе, а в лесу о бабах. Олег Сорокин исключением из правил не являлся, но, в отличие от Кащеева, он относился к тем, кто боготворит женщину и обращается с ней всегда по-рыцарски. Потому и упоминания о прекрасной половине человечества в его рассказе звучали трепетно и мажорно.
— Кто-нибудь из вас "новостройку" в заводе получал? - Олег с интересом оглядел застольщиков. — Скажу вам, мужики, дело это насколько интересное, настолько и хлопотное. С одной стороны - все очень здорово! Новый корабль, который еще никогда не выходил в море и до тебя там никто не служил. Вся аппаратура, все механизмы - прямо от заводских поставщиков. Ты все это принимаешь и первым опробываешь. Чуть что - немедленно требуешь замены и не подписываешь акт. В отношении людей - то же самое. Формируется новый экипаж, ты подбираешь себе подчиненных. Досконально с каждым разбираешься. Тебе, конечно, пытаются всобачить тех, кто на действующих кораблях не нужен: пьяниц, самовольщиков, мордобойцев и другой корабельный неликвид. А ты видишь, что человек - дерьмо, и тут же рапорт командиру: так, мол, и так, профессионально этот матрос или старшина не может выполнять задачу государственной важности по приемке от промышленности нового боевого корабля. Никуда не деться, все ругаются, орут благим матом, но людей меняют.
С другой стороны, для того чтоб промышленность передала новый корабль флоту, нужно вкалывать, как папа Карло. Шутка ли, требуется пройти заводские испытания, ходовые, потом государственные. Короче, полный атас! Для меня было самым страшным, когда лодка уже на плаву, а туда ежедневно прутся рабочие с завода и что-то все доделывают. Особенно когда бригада женщин работает. Матросы вокруг молодых девушек увиваются, так и норовят потискать.
Однажды произошло ЧП. Тридцатилетняя баба работала в первом отсеке. Что-то ей нужно было сделать в трубе торпедного аппарата. Открыли заднюю крышку, она в аппарат по пояс влезла, а тут, как на беду, два матросика эту "камасутру" запечатлели. Подошли поближе, глядь: прямо на них огромная задница свисает, вот они, раздолбаи, и не выдержали. Один ее крышкой прищемил, чтобы назад ходу не было, а другой всю ее женскую честь наружу — и "здравия желаю". Бедная женщина в трубу кричит, а ее никто не слышит. Так эти два охламона и изнасильничали.
Скандал был огромный. Командир построил экипаж по "большому сбору" и говорит бедолаге: "Укажите нам негодяев". А она никак узнать не может: мол, у тех паршивцев тапочки были в круглую дырочку. Сами знаете, что это примета хреновая, в таких тапках на лодке весь экипаж ходит.
Но все равно вычислили тех "орлов", и они признались. Женщина смотрит на них, плачет и говорит: "Мне вас не жалко, потому что вы отпетые подонки. А вот ваших матерей я жалею и потому в суд на вас не подам..." Вот такие сердобольные бабоньки у нас в России проживают, — закончил свою историю Олег.
* * *
Последнюю бутылку приговаривали в веселом настроении. Штурман Акелов решил не ударить в грязь лицом и рассказал историю из личной жизни, которая при небольшой доработке может претендовать на сценарий для киноленты. Андрей слушал штурмана и думал: "Сколько людей, столько и судеб. Очевидно, и моя неудачная семейная жизнь может когда-нибудь стать занимательным повествованием для близких друзей. Но это если и случится, то не скоро. Пока душа болит, ее лучше не трогать чужими руками". Постепенно он увлекся рассказом штурмана и позабыл о терзавших его мыслях.
... Ежегодная порция свободы в жизнь капитан-лейтенанта Сергея Акелова ворвалась одновременно с отдаляющимися красными огоньками последнего вагона скорого поезда "Мурманск - Санкт-Петербург", увозящего жену и сына на летний отдых к теще. Собственно говоря, Сергей сразу оговорился, что свою жену и маленького в то время Вовку он любит самозабвенно. Но в жизни каждого мужчины иногда наступает период, когда очень хочется ненадолго побыть холостяком. Накануне, собираясь в дорогу, супруга ворчливо его инструктировала:
— Переклеишь обои в маленькой комнате, покрасишь плинтуса и выбьешь все ковры. Через месяц, как получишь отпускные, жду.
Задание жены Сергей выполнил за несколько вечеров. Для корабельного офицера работа по благоустройству своего дома всегда в радость. Тем более если никто не зудит над ухом и поминутно не грузит своими рекомендациями. Его Татьяна по этой части была бо-о-льшим специалистом. Иногда, во время мелких семейных ссор, Сергей в сердцах высказывал своей суженой по этому поводу, мол, тебе бы старпомом на корабле быть, уж больно ты любишь командовать...
Сравнение с грозным корабельным начальником было не случайным. Штурман Акелов по характеру слыл отзывчивым, добрым и справедливым человеком. По этой причине любой разговор на повышенных тонах, чем, к сожалению, нередко страдают отдельные рьяные старпомы, были для него неприемлемы. За это в экипаже его уважали и любили, а близкие друзья, с кем пришлось осваивать военно-морские науки в курсантские годы, позже и на большом противолодочном корабле, при общении величали его коротко - Акела. Это прозвище он получил еще на первом курсе училища и никак не ожидал, что оно перекочует вместе с ним на боевой корабль.
Сказывалось не столько созвучие его фамилии с кличкой героя полюбившегося мультфильма о Маугли, сколько личные качества, о которых было упомянуто выше.
— Акела, выручай, зашиваюсь. Нужно срочно сделать предварительную прокладку на завтрашний выход в море, — просил штурман соседнего корабля, однокашник по училищу Саня Антипин.
Акелов выручал. Он дружбу чтил превыше иных земных добродетелей. Другой раз в каюту к Сергею вваливался озадаченный связист.
— Акелушка, братан, помоги. У меня передатчик скис. Начальник штаба орет, что объявит НСС (неполное служебное соответствие. — АВТ.) если к утру не будет фурычить. Ты же знаешь, этот монстр слов на ветер не бросает. С меня сто грамм и пирожок...
Сергей бросал свои дела и шел помогать другу. Дело святое. Впрочем, просьбы бывают, как и люди, разные...
Незаметно пролетел месяц. Через три дня в отпуск. По молодости у корабельного офицера это светлое пятно службы редко совпадает с летним периодом. Доморощенные поэты из плавсостава даже стишки по этому поводу придумали:
...На дворе мороз и вьюга —
В отпуск едет штурманюга.
Град и ливень до небес —
В отпуск едет РТС.
Солнце жарит и палит —
В отпуск едет замполит...
У капитан-лейтенанта Акелова впервые за пять лет службы отпуск выпал на конец июня.
Получил отпускные и купил билет до Питера. На сдачу дел и обязанностей командир корабля дал ему трое суток. Управился за одни. Вечером того же дня к безотказному Акелову подошел командир БЧ-2 (ракетно-артиллерийская боевая часть. — АВТ.) капитан 3 ранга Толя Воронин.
— Серега, я слышал, ты чуть-чуть холостякуешь? Помоги, брат, — жалобно взмолился Воронин — Моя еще не уехала, а мне позарез одну проблему нужно решить, поговорить кое с кем тет-а-тет. К себе товарища пригласить не могу, дело слишком щекотливое. Можно мы к тебе вечерком подгребем? Не волнуйся, все будет путем.
Акелов согласился. И хотя уезжать ему через два дня и пора уже размораживать холодильник, закупать в дорогу продукты, собирать чемодан и т.д., отказать сослуживцу он не мог. Для себя решил: успею еще.
В назначенное время трель звонка возвестила, что гости уже на пороге. Открыл... и обомлел! "Товарищем" Толика оказалась миловидная девушка лет 27. И не одна, а с подружкой. Толя Воронин вальяжно держал обеих под руки и расплывался в нахальной улыбке.
— Ну что, Акела, принимай гостей. Чтоб ты не скучал, решил и тебе "товарища" доставить.
От неожиданности обескураженный хозяин квартиры сумел лишь промямлить дежурное: "Заходите" и отойти в сторону, пропуская гостей. Через несколько минут те почувствовали себя в квартире Акелова, как рыбы в аквариуме. На журнальный столик были выставлены шампанское, конфеты и апельсины. Беседа лилась полноводной рекой, постепенно смывая остатки смущения и робости с лица хозяина квартиры.
Выпили за знакомство. Затем еще и еще. Словом, радушному хозяину предстояло снова бежать в магазин. Сергей извинился, встал из-за стола и, подойдя к книжному стеллажу, взял с полки томик Лермонтова — бесхитростный домашний сейф, где хранились семейные сбережения. Книга заметно распухла. Оно и понятно, ведь вчера сюда он собственноручно вложил пачку отпускных. Почувствовав затылком взгляд гостей, Сергей посчитал неудобным что-то скрывать или перепрятывать. Взяв из пачки между страницами купюру в 500 рублей, он поставил Лермонтова обратно на стеллаж.
