– А, Зубов. Ну, как поживаем? – спросил подошедший тренер и жестом лошадника потрогал бицепс Леонида.
Тут заскрипела дверь, и в зал ввалился потный толстяк. Он буксировал за руку молодого гиганта.
– Ерофеев, принимай от месткома подарочек, – закричал толстяк ликующе, – а то у тебя худосочный народ! Ну, что это? Сплошные дистрофики. Даже стыдно перед управляющим. Здоровых, скажет, не могли найти.
Гигант переминался за его спиной, как застоявшийся ломовой конь. Его огромные лапищи свисали из коротких рукавов ядреными, налившимися могучим соком плодами. Парню было тесно в зале.
– Посмотрим, – сказал скептически тренер. – Вообще-то знакомы с боксом?
– Я в кузне робил, – сказал гигант тщеславно.
– Этого маловато, – произнес тренер с сожалением.
– Ерофеев, ты что, очумел? – заволновался толстяк. – Ты спасибо скажи. Он еще выбирает! – сказал он Леониду возмущенно. – Руки будет потом целовать, безобразник.
– Ну-ка, выйдем на минуточку,– предложил тренер толстяку.
– Сивый, присмотри за ребятами! – крикнул тренер, направляясь в коридор.
Толстяк пошел за ним, негодуя на его привередливость.
Гигант осматривался по-хозяйски. С любопытством разглядывал пневматические груши.
– Мне-то скоро дадут эти варежки? – спросил он с нетерпением.
– Придется малость обождать, – сказал Сивый.
Хороший тяжеловес для каждой команды находка. Поэтому все спортсмены, забросив работу, собрались вокруг.
– Че ждать-то? – спросил гигант.
– Еще посмотрим, стоит ли, – сказал Сивый мягко.
– Ну, тогда давай, – потребовал гигант, подняв кулаки, как булыжники.
– Ты что? Смеешься? – сказал Сивый. – Бокс тебе не игрушка.
– Да я не зашибу, я осторожненько, – пообещал гигант.
– Сивый, отдай его мне, – сказал один из тех, что топтались до этого в спарринге.
Этот парень был смугл и гибок. Он бил перчаткой о перчатку и переступал ногами. По губам его бродила усмешка.
– Нельзя, Веселов. Первый день, что ли? – сказал Сивый с упреком.
– Этот будет послабже, квелый больно, – сказал гигант с сомнением. – Но ты за него не боись.
– А ты легонько, – попросил Веселов и повернулся к Сивому.
– Слушай, я только телом. Без рук. – Тут гигант весело покачал головой: мол, и шутник этот парень! – Зато он поймет, что такое бокс, – продолжал Веселов настойчиво.
– Разве что так, – заколебался Сивый.
– Да ты не боись, – повторил гигант.
Он с извиняющейся улыбкой начал стягивать пиджак, который пугающе трещал при каждом его движении.
– Веселов, – сказал Сивый, поглядывая на дверь. – Только без рук, уговор?
– Уговор. Будет чистенько, – откликнулся Веселов и вытер нос перчаткой.
Веселов помог гиганту управиться с перчатками и сказал:
– Ну-ка, ступай сюда.
Гигант, оглядываясь на Леонида, вышел на середину зала в длинных сатиновых трусах. На лице его было написано, что он тут долго возиться не станет, то есть только вежливость заставляет его возиться с детьми.
Веселов провел перед носом гиганта перчаткой и отступил. Гигант удивился этому, как очень смелой шутке, и протянул свою оглоблю, желая толкнуть в плечо дерзкого насмешника. А тот легко увильнул и мазнул гиганта по челюсти.
– Веселов, не забывайся, – напомнил Сивый испуганно.
– Оставь его, Весло, – сказал кто-то из боксеров.
Гигант между тем обиженно шел на Веселова.
– А покажи-ка ему, – сказал толстяк, входя в зал и сразу же петушась.
За ним появился тренер.
– Отставить, – сказал тренер. – Веселов, на место.
Но гигант принялся бегать за Веселовым, постепенно распаляясь; ему не терпелось съездить в ухо обидчику, но тот играючи уходил.
Леонид каким-то чутьем угадал то, что сейчас последует. То есть по еле уловимой изготовке Веселова. Он тронул тренера за локоть. Но тренер тоже заметил, в чем дело.
– Веселов! – окликнул тренер.
Но Веселов уже ударил в реберную дугу. Гигант согнулся от боли в три погибели. Сивый и Вася подхватили его под руки и повели на скамейку. Толстяк растерянно моргал редкими ресницами.
– Уже все? – спросил толстяк.
– Я ему говорил, он обещал без рук, – сказал Сивый тренеру, обернувшись.
– Сработал рефлекс. Я нечаянно, – заладил тотчас Веселов, пряча довольную усмешку.
– «Нечаянно, нечаянно», – передразнил тренер.
– Ну, я пошел. У меня там люди, – сообщил толстяк, пряча глаза.
– Забыли товар, – бросил вслед толстяку Веселов.
– Веселов, кому говорят! И все вы, марш по местам, – зарычал тренер.
– Колоритный парень этот Веселов, – сказал Леонид, присаживаясь к Васе.
Вася хлопотал над гигантом – помогал надеть штаны.
– Он не спортсмен. Пижон, вот он кто, – ответил Вася сквозь зубы.
Леонид помог собрать гиганта. Позеленевший детина ушел, слабо и виновато улыбаясь и сдерживая дурноту. По дороге он оглянулся и прибавил шаг – за ним шел Веселов, развязывая зубами бинт, который намотан был на кисти рук. Гигант почувствовал его затылком, что ли. И невольно юркнул за дверь. Веселов отплюнулся нитями бинта и не спеша вышел следом в коридор.
Уходя, Леонид еще раз увидел Веселова. Тот стоял в коридоре в сторонке с худощавым стариком. Они точно по команде посмотрели на Леонида – это длилось мгновение, – опять повели свой разговор о чем-то. Старик говорил быстро и горячо. На лице его было написано выражение: «Верьте – не верьте, но это так». Леониду показалось, что старик при этом даже подмигнул. Веселов выслушивал, набычившись, и разматывал все тот же бинт.
В управлении Леонида ждало известие из исправительной колонии, где Маргасов отбывал срок в одно время с Володиным. Леонид посылал запрос, и вот пришла такая бумага.
– А память моя не так уж плоха. Вас-то я запомнила с первого раза, – сказала актриса.
Судя по всему, она проснулась поздно, ее глаза были еще припухшими. И вообще в этаком домашнем виде, без своей парфюмерии она выглядела не блестяще. Леониду стало неловко, будто он ненароком влез в чужую тайну. Он замялся на пороге.
– Ну, входите же, – сказала актриса и затем повела его в комнату, хлопая стоптанными шлепанцами.
В комнате завтракали, и какая-то старушка – надо полагать, мамаша – мигом усадила его за стол. Захлопотала так, словно Леонид был не менее как жених. Самым прозаическим образом актриса принялась делать ему бутерброды с колбасой и сыром. Ее лицо опять показалось ему прекрасным, но теперь как-то по-домашнему: оно излучало тепло и доброту. Такое живое и естественное лицо. И, судя по всему, гость ей нравился тоже, у нее были ласковые глаза.
«Она бы понравилась мне даже в качестве самой заурядной прачки, – решил Леонид. – Главное – она хорошая, милая женщина. А слава и всякие там шикмодерны – это уже вторичное».
Леониду было радостно, словно он открыл великую истину. Ему стало необыкновенно легко рядом с этой женщиной. Уж с ней-то он мог говорить просто и о чем угодно, не испытывая обычного стеснения. И было ясно, что она понимает его с полуслова. А сам он казался себе живым и остроумным. Он было собрался пригласить ее вечером в кино, но тут пришел высокий красавец летчик. Он оказался мужем актрисы.
У Леонида на миг появилось ощущение, что он выглядит как жулик с этими бутербродами за столом его жены. Но летчик был славный парень и повел себя так, точно он и Леонид были старые холостяки-союзники, которых судьбой занесло в компанию женщин. Он стал шутливо пикироваться с женой и тещей и втянул Леонида в эту перестрелку. И все же, когда подошло время взяться за дело, Леонид едва не начал издалека, стараясь не оставить у летчика никаких сомнений насчет своих отношений с его женой. Но стоило ему открыть рот, как актриса сама тут же выставила всех за дверь.
Леонид достал из внутреннего кармана пиджака черный пакет и разложил перед хозяйкой с полдюжины фотографий. Это был парад бравых ребят. Все как на подбор – мужество и сила. Перебитые носы и вроде бы глубоко сидящие глаза выдавали их общую привязанность к боксу.
– Он здесь? – спросил Леонид.
Актриса как-то по-новому взглянула на него и перевела взгляд на фотографии. Постепенно лицо ее сделалось растерянным.
– Они все такие одинаковые, – беспомощно произнесла она.
– В общем, да. Так оно и должно быть. Они даже в одном весе. В первом среднем, как и ваш знакомый. Поэтому я их и свел в одну команду. Но это касается того, что их роднит. А если по частностям? По тому, что их отличает? Присмотритесь внимательно, – сказал Леонид.
Она поколдовала и подняла одну из фотографий.
– Кажется, он, – сказала она и испуганно добавила: – Но я не ручаюсь.
Леонид бережно взял у нее фотографию. Это был Веселов.
Вот уж неутешительное совпадение! Не очень-то повезло, надо сказать. Не так уж приятно иметь дело с таким бессовестным парнем. Попробуй тут наладь контакт. Поговори задушевно. Леонид озадаченно поскреб переносицу. Но главное – он нашелся, этот единственный человек, более или менее близкий Семену, – и на том спасибо.
