Ян Флеминг - Разглашению не подлежит. Осьминожка. Полковник Сун

Бонд почувствовал Джуди Хавлок за спиной. Он передал ей трубу и сказал:

— Того прилизанного маленького зовут майором Гонзалесом. Двое других — телохранители. Кто эти девки, понятия не имею. Фон Гаммерштейна пока нет. — Джуди быстро взглянула в подзорную трубу и молча вернула ее Бонду. На минуту он усомнился, поняла ли она вообще, что только что видела убийц своих родителей.

Женщины за столом повернулись и посмотрели в открытую дверь дома. Одна что-то коротко произнесла, вероятно, приветствие. Изнутри на солнце вышел обнаженный квадратный мужчина низкого роста. Молча обогнув стоп, он по дошел к краю мощеной террасы и, встав лицом к лужайке, принялся делать зарядку.

Джеймс Бонд скрупулезно рассматривал его через подзорную трубу. Мужчина был ростом примерно пять футов и четыре дюйма, с плечами и бедрами боксера, но его живот уже оплыл жиром. Руки, ноги, грудь и спина его густо поросли черной шерстью. По контрасту череп и лицо были голыми. На желтой коже затылка чернел глубокий рубец — след ранения или трепанации. На четырехугольном типичном лице прусского офицера — неподвижном и обрюзгшем — поблескивали безбровые, близко посаженные глазки, напоминавшие поросячьи. Широкий рот окаймляли толстые влажные губы малинового цвета. На мужчине ничего не было, за исключением полосы черной материи вокруг пояса, не шире страховочного ремня тяжелоатлета, и больших наручных часов на золотом браслете. Бонд передал подзорную трубу девушке. Как ни странно, теперь он почувствовал облегчение: внешность фон Гаммерштейна была еще отвратительнее, чем можно было судить по его словесному портрету в досье М.

Джеймс Бонд наблюдал за лицом Джуди Хавлок. Ее губы сурово сжались, лицо приняло безжалостное выражение, пока она смотрела на человека, которого пришла убить.

Что с ней делать? От ее присутствия Бонд не ожидал ничего, кроме массы неприятностей. Она могла даже полностью расстроить его планы, настаивая на какой-нибудь бредовой выходке со своим луком и стрелами. Бонд размышлял. Один короткий удар в основание черепа, потом связать ее, вставить кляп и положить куда-нибудь в кусты, пока все не будет закончено. Бонд незаметно потянулся к рукоятке пистолета.

С беспечным видом девушка отступила на несколько шагов, наклонилась и положила подзорную трубу на землю. Она вытянула из-за спины стрелу и как бы невзначай вложила ее в лук. Затем подняла глаза на Бонда и спокойным голосом сказала:

— Не делайте глупостей. И держитесь от меня подальше. У меня от природы широкий угол обзора. Я добиралась сюда с такими трудностями вовсе не для того, чтобы получить по башке от какого-то легавого, пусть даже и столичного бобби. Я стреляю без промаха на пятьдесят ярдов и била птиц влет сотнями. Мне бы не хотелось прострелить вам ногу, но я это сделаю, если вы помешаете мне.

Бонд проклял свою недавнюю нерешительность. Он зло бросил:

— Не будь дурой и опусти свой чертов самострел. Как ты думаешь справиться с четырьмя до зубов вооруженными мужчинами с помощью своего лука?

Глаза Джуди горели упрямством. Она отставила правую ногу назад, взяв лук на изготовку. Сквозь зубы она прошептала:

— Убирайся к дьяволу и не лезь не в свое дело. Они убили моих отца и мать. Моих, а не твоих. Я здесь уже сутки, изумила их распорядок и знаю, как достать фон Гаммерштейна. До остальных мне нет дела. Они ничего не стоят без него. А теперь… — Джуди Хавлок натянула тетиву. Стрела смотрела прямо в лицо Бонду. — Или вы будете делать, что я скажу, или пожалеете. И не думайте, что я шучу. Это мое личное дело, я поклялась отомстить, и никто не остановит меня. — Она надменно вскинула подбородок.

Бонд с мрачным видом оценивал ситуацию. Перед ним стояла возмутительно прекрасная девушка: чистокровная английская порода, сдобренная перцем тропического детства. Опасная смесь! Она уже так взвинтила себя, что вот-вот сорвется в истерику. Бонд понимал, что сейчас ей ничего не стоит отпустить тетиву. Он был абсолютно беззащитен. Ее оружие бесшумно, а своим он мог переполошить всю округу. Ничего иного не оставалось, как согласиться на ее помощь и дать ей какое-нибудь пустяковое задание, чтобы не путалась под ногами. Рассудительным тоном Бонд начал:

— Послушай, Джуди. Если ты так настаиваешь на своем участии, я согласен, мы проделаем всю работу вместе. Тогда у нас будут шансы довести дело до конца и остаться в живых. Такие вещи — моя профессия. Если хочешь знать, я получил это задание от одного… близкого друга твоих родителей. У меня настоящее оружие, и я мог бы даже рискнуть застрелить Гаммерштейна прямо сейчас, во дворе дома. Но с такого расстояния можно и промахнуться. Ты же видела, что они в купальных костюмах и, вероятно, спустятся к озеру. Там все и решится. Ты прикроешь меня. — Бонд, чувствуя фальшь в своих словах, запнулся, потом добавил: — Ты окажешь мне неоценимую помощь.

С решительным видом Джуди отрицательно мотнула головой.

— Нет, Это вы, прошу прощения, можете прикрыть меня, если хотите. Мне все равно, как вы сделаете это. Насчет купания вы правы: вчера они все вместе спустились к озеру в начале одиннадцатого. Сегодня почти так же жарко, и они опять будут там. Я застрелю его из-за деревьев на берегу. Сегодня ночью я нашла подходящее место. Телохранители берут с собой к озеру свои ружья, кажется, это автоматы. Они не купаются, а сидят на берегу и охраняют. Я знаю момент, когда можно будет убить фон Гаммерштейна и успеть скрыться, пока они поймут, в чем дело. Повторяю вам, я все продумала. Я теперь… У меня нет времени слоняться здесь с вами, я уже давно должна быть на своем месте. Еще раз прощу прощения, но если вы не скажете «да» немедленно, у меня не останется выбора. — Острие стрелы поднялось на несколько дюймов.

Бонд лихорадочно искал выход. «Чертова сука», — выругался он про себя, а вслух со злостью бросил:

— Ладно, будь по-твоему. Но обещаю, что, если мы останемся в живых, я задам тебе такую порку, что не сможешь сидеть целую неделю. — Пожав плечами, он устало добавил:

— Давай иди вниз, я послежу за ними. Если выберешься оттуда целой, встречаемся здесь. Если нет, я сам спущусь и соберу твои клочки.

Девушка ослабила тетиву. Равнодушным голосом она сказала:

— Я рада, что вы повели себя разумно. Мои стрелы очень трудно вынимать из тела. Не бойтесь за меня и следите, чтобы ваша труба не блеснула на солнце. — Она улыбнулась Бонду короткой, жалкой и вместе с тем самодовольной улыбкой женщины, за которой осталось последнее слово, повернулась и пошла вниз между деревьями.

Бонд следил за гибкой темно-зеленой фигуркой, пока она не пропала из виду. Затем он нетерпеливо подобрал подзорную трубу и вернулся на свой наблюдательный пункт. Пропади она пропадом! Нужно выбросить из головы эту сумасбродку и сосредоточиться на работе. Правильно ли он поступил? Ведь теперь он связан обещанием ждать, прежде чем она выстрелит первой. Это никуда не годилось. Но, если он выстрелит раньше нее, трудно представить, что может натворить эта неуправляемая идиотка. На мгновение Бонд сладостно представил, что он сделает с ней после того, как все закончится, но в этот момент у дома началась какая-то суета, и он, отбросив мстительные мысли, приник к подзорной трубе.

Служанки убирали со стола. Девушек и охранников нигде не было видно, а фон Гаммерштейн, подложив под спину подушки, лежал на садовом диване, читая газету. Время от времени он отрывался от нее, комментируя прочитанное майору Гонзалесу, который сидел верхом на металлическом садовом стульчике у него в ногах. Гонзалес курил сигару и периодически сплевывал табачные крошки на землю, деликатно загораживая ладонью рот. Бонд не мог разобрать слов фон Гаммерштейна, но говорил тот по-английски. Гонзалес отвечал ему тоже по-английски. Бонд мельком взглянул на часы. Было половина одиннадцатого. Так как сцена показалась ему малообещающей, он присел спиной к дереву и приступил к тщательному осмотру «сэвиджа». И опять он непроизвольно подумал о том, что сделает вскоре с помощью винтовки.

Джеймс Бонд не любил охоту на людей. Всю дорогу из Англии он был вынужден напоминать самому себе, что это за люди. Они зверски расправились с пожилой четой Хавло-кое. Фон Гаммерштейн и исполнители его воли уже давно потеряли человеческий облик. Множество людей по всему миру, как эта девушка, были бы рады раздавить гадину из чувства личной мести. Но для Бонда дело обстояло иначе: у него нет личных мотивов против них, это просто его работа, как, например, работа служащего отдела по борьбе с сельскохозяйственными вредителями заключается в уничтожении крыс. Джеймс Бонд был государственным палачом, защищающим по приказу М интересы общества. Эти люди, убеждал себя Бонд, в своем роде были такими же врагами, как агенты СМЕРШа[9] или любой другой вражеской секретной службы противников. Они объявили и ведут войну против британских подданных на британской же территории и сейчас планируют новые злодеяния. Мозг Бонда лихорадочно искал другие основания в поддержку своей решимости убить их. Они погубили пони и собаку этой девушки, просто прихлопнули небрежным движением руки, будто мух. Они…