когда они смотрели фильм, а она не стала сопротивляться. Напротив, ей стало так тепло и уютно, как никогда раньше. Таким образом, Алексей стал свободно обнимать Настю, когда никто не видит. Однако он по-прежнему помнил о Константине, считая его своим конкурентом.
После фильма Настя пошла в свою комнату спать, а Леша остался на диване. Именно диван стал местом его сна на неопределенное время, но он нисколько не жаловался, потому что обстоятельства позволяют ему лучше узнать сою коллегу, которая упорно не хочет ничего рассказывать о себе, считая это нецелесообразным. Миллер улеглась и начала проваливаться в сон, когда услышала телефонный звонок. На часах было 00:15, она очень удивилась столь позднему звонку, номер не был забит в телефонной книге.
– Алло.
– Настя, здравствуй.
Она узнала этот голос, он принадлежал Ключевскому.
– Борис, это вы?
– Да, это я. Приятно, что вы меня узнали, не придется напоминать, кто я такой.
– Что с Юлей?
– Она жива и невредима. Если вы закроете дело на меня, то она будет свободно, но до этого времени девушка будет со мной.
– Вы же понимаете, что на вас охотятся полиция и ФСБ , я не могу остановить следствие.
– Знаете, я тут навел справки о вас. Оказалось, что вы с Юлей знакомы только заочно, узнали ее после похищения. А еще я знаю, что вы – патологоанатом, который лезет не в свое дело. Объясните, пожалуйста, почему вы всюду следуете за этим Лаврентьевым? Ваше дело – работать в морге.
– Давайте вы не будете мне говорить, что я должна делать, а что нет. Знаете, Борис, у меня есть один вопрос, который мне никак не дает покоя. Вы можете пообещать, что ответите на него честно?
– Все зависит от того, что именно интересует. Точно могу сказать, что не выдам своего нового местоположения.
– Как ни странно, это меня волнует меньше всего.
– Тогда слушаю.
– Когда вас поймают (именно когда, потому что это случится рано или поздно), тогда вам дадут адвоката. Это станет началом очередной игры законников и нарушителей. Но я хочу поговорить с вами по душам. Скажите, почему вы выбрали именно этих девушек? Как вы выбираете своих жертв? И еще вопрос: разве вы не знали, кто такая Светлана Караськова?
– Давайте начнем с конца. Конечно, я навожу справки о своих жертвах, поэтому прекрасно знал, что наживаю себе врагов, убивая Караськову. Ее отец убивал и за меньшее, но сейчас у меня два варианта: быть пойманным полицией или убитым известным наркобароном. Хочу сказать, что последнее мне нравится больше, потому что смерть – это забвение. Только представьте: сейчас ты есть, а через секунду тебя уже нет, остается только бренное тело, которое предадут земле или огню. То есть, не придется сидеть много лет в тюрьме, а потом выходить с порочной репутацией, старым и ничего из себя не представляющим. Поверьте, если я окажусь в тюрьме, тоне буду пользоваться уважением, поэтому мне проще получить пулю в лоб.
– Борис, вы уверены, что все закончится именно пулей?
– Я понимаю, к чему вы клоните. Конечно, это может быть не пуля. Более того, вероятность пережить самые извращенные пытки вполне реальна. Но это продлится сколько: День, неделю, месяц. А потом наступает забвение и полное умиротворение. Знаете, я немного католик, я верю, что после смерти душа не попадает в ад, она находится в чистилище много-много веков, чтобы выстрадать свои грехи, но всех и каждого, в итоге, ждет рай.
– Не разделяю вашего оптимизма. Но как вы находите своих жертв?
– Вы будете удивлены. Видите ли, Анастасия Романовна, я считаю, что аборты – это зло. Нужно думать головой, а не тем, что находится между ног, а не прибегать к прерыванию беременности без наличия соответствующих медицинских показателей. Ребенок не виноват, если его мать не думала, когда решила с кем-то совокупиться без использования средств контрацепции. Все убитые мной девушки ранее делали аборт, несмотря на тот факт, что плод был полностью здоровым. Око за око, жизнь за жизнь. Девушки лишили жизни малыша, мне пришлось лишить жизни их.
– Не понимаю, как вы узнали? Согласно истории болезни, аборт делала только Светлана Караськова.
– Анастасия, вы же умная девушка. Зарплаты врачей небольшие, поэтому они всегда рады заработать дополнительно. Все просто: к ним обращаются беременные девушки, которые хотят скрыть факт своей глупости. То есть, требуется сделать аборт без отметки об этом медицинской карте. Если есть желание, то провернуть такое несложно. Кстати, все, кого я убил, забеременели, будучи несовершеннолетними, поэтому я бы убил и парней, которые их обрюхатели. К сожалению, записей о половых контактах в медицинских картах нет.
– Удивительно, вы похожи на инквизитора, который борется с ересью огнем. Очень символично, но это не делает вам чести.
– Разве? Мне кажется, что другие девушки могли бы задуматься, если бы вы предали дело огласке. Поверьте, что значительно меньше будет разрушенных судеб, где дети рождаются у несовершеннолетних, отцы бросают своих дочерей и сыновей, а матери вынуждены влачить свое существование в бедности, отказываясь от образования ради своего ребенка. И это еще не самое страшное, потому что многие отказываются от своих детей ради лучших целей. А вы знаете, каково детям в детском доме, где нет ни материнской любви, ничего! Да, туда приходят иногда некоторые благодетели, приносят игрушки и сладости, но это никогда не заменит домашнего уюта и материнского тепла! Государство считает, что заботится о таких детях, но оно только дает крышу над головой и еду. Кстати, далеко не самую лучшую. А в 18 лет выбрасывает на улицу, где каждый сам за себя. Все это сказывается на преступности. Вы знаете, сколько воспитанников детских домов становятся преступниками? Есть разная статистика, но средний показатель составляет почти 60%.
– Вы…вы были в детдоме?
– Да, милочка, был. Попал туда далеко не по собственному желанию. Мои родители погибли, когда мне было 13 лет, но у меня была бабушка. Она хотела взять меня на воспитание, оформив опеку, но работнику службы опеки показалось, что мне с ней будет недостаточно хорошо, поэтому рекомендовал поместить меня в интернат. Вот так работает наша современная система, которая разлучает близких только потому, что кто-то решил, что так будет лучше.
– Мне очень жаль, Борис, но уже ничего не изменить.
– Ошибаетесь, Анастасия. Именно этим я и занимаюсь, пытаясь изменить все. С помощью этих убийств я хочу, чтобы девушки задумались о своем будущем и понимали, когда нужно раздвигать ноги. Считайте меня благодетелем.
– А как вы узнавали, что девушки делали аборт, если у
