безнадежен. Что ему никогда ничего не достичь без умения сосредоточиваться. На учебе. На ней. Что ему надо проконсультироваться у специалиста, дабы научиться укрощать свой гнев на отца. А заодно и на брата. Что после драки с тем козлом из братства она стала его бояться.
Хуже всего, что она во всем была права, хотя теперь это уже не имело значения.
– Мэтью, прошу тебя, давай поговорим.
Он направился в ванную и включил душ. Она пошла за ним и стала наблюдать, как парень стаскивает с себя до смешного мешковатую одежду Ганеша. Мэтт видел, как она дважды собиралась спросить, откуда у него такой прикид, но оба раза сдержалась. Ступив в кабинку, он подставил лицо потоку горячей воды, затем глянул на запотевшую дверь душевой и заметил, что силуэта девушки за ней больше нет.
Когда он вытерся и вернулся в комнату, Джейн сидела на кровати, опустив уголки губ.
– Так мы поговорим или нет? – спросила она, наблюдая, как он напяливает на себя джинсы и футболку.
– Даже не знаю, что тут сказать.
С этими словами он вытащил из-под кровати дорожную сумку и стал складывать в нее вещи. Потом обшарил комод, пытаясь отыскать папку для документов, когда-то сшитую его мамой. В ней хранилось все необходимое взрослому человеку – карточка социального страхования, паспорт, свидетельство о рождении. Туда же она положила и банковскую карту на случай непредвиденных обстоятельств. Когда Мэтт ее не обнаружил, то выдернул ящичек и вывалил все его содержимое на пол. Вот и она, небольшая, размером с письмо, и очень вместительная. Он взял ее с собой.
– Что ты… Куда ты собрался? – спросила его Джейн, когда он шагнул к двери.
– За моей семьей.
Глава 11
Мэтт выскочил из здания, пока Джейн кричала ему что-то вслед. Протиснулся через толпу фотографов и взял такси в аэропорт Ла-Гуардия. Затем устроился на заднем сиденье и застыл, глядя невидящим взглядом куда-то вдаль. Финальная сцена из «Майкла Клейтона» [12]. Машина оглушительно завизжала тормозами и вильнула в сторону, объезжая подрезавший их автомобиль. Таксист выругался в окно.
До Мэтта вдруг дошло – разбейся они сейчас, на это всем было бы наплевать. Джейн устроила бы настоящее представление, показывая, как она убита горем, а ребята из «Рубин-Холла», конечно же, собрались бы вместе, рассказали пару историй и выпили за упокой души Мэтта Пайна. Но совсем скоро он превратился бы в далекое воспоминание, а говорили бы о нем только в контексте неудач, семейных проклятий или известных трагедий. Одного Пайна несправедливо засадили за решетку, четверо других погибли в результате идиотского несчастного случая, уехав в отпуск, а еще один – как там его звали? – попал в аварию по пути в аэропорт, куда направлялся, чтобы забрать тела покойных родственников, и тоже умер. И все без конца повторяли бы: «Лови момент, если не хочешь, чтобы и тебя постигла судьба Пайнов».
«Нет, мой час еще не настал», – подумал Мэтт, когда такси остановилось у терминала аэропорта. Он направился к стойке регистрации, назвал сотруднику с суровым лицом код подтверждения брони, полученный от агента ФБР, и забрал билет. После чего нашел банкомат и облегченно вздохнул, когда после нескольких попыток все же вспомнил ПИН-код карты для экстренных случаев: 1010. Пароль, который его родители всегда устанавливали по умолчанию – 10 октября. Именно в этот день они познакомились в колледже. Его поглотила новая волна скорби. Сунув в карман пятьсот долларов, он подвергся всем пыткам путешествия на самолете – отстоять длинную очередь, снять обувь, доказать, что не везешь никакой жидкости, – и вскоре уже шагал к выходу на посадку с дорожной сумкой на плече.
Устроившись в кресле, Мэтт долго смотрел на бетонированную площадку. В лучах утреннего солнца взлетали и садились лайнеры. В этой точке во времени сошлись тысячи и тысячи незнакомцев, пути которых больше никогда не пересекутся. Песчинки на пляже. Муравьи на холме. Нет, от этих нездоровых мыслей надо избавляться.
К половине десятого у выхода на посадку собралась целая толпа. Именно в этот момент Мэтта охватило чувство, что за ним наблюдают. Он внимательно огляделся – бизнесмены, без конца болтающие по мобильникам, студенты колледжей с дорожными подушками на шеях и прилично одетые путешественники, – однако никого подозрительного так и не заметил. Но в том, что за ним следят, ничуть не сомневался. Это чувство было ему хорошо знакомо.
Мэтт хоть и отказался от участия в том фильме, но не мог вырезать себя из семейных фотографий и старых выпусков новостей, которыми снабдили десять эпизодов, сопровождаемых навязчивой мелодией, перегруженной виолончелью и скрипкой. После выхода фильма на него то и дело бросали взгляды в духе «где-то я тебя видел». Настоящие сторонники Дэнни Пайна тут же проводили связь, и Мэтту приходилось отказываться от селфи с ними или отклонять объятия, ссылаясь на то, что он не тактильный. Помимо своей воли он стал частью национальной тайны, этакой «угадайки», в которой журналисты – а вместе с ними и диванные сыщики из Интернета – выдвигали замысловатые теории и тратили невероятное количество времени, пытаясь разобраться в этом деле.
Шоу задело всех за живое. Красивую молодую девушку изувечили самым жутким образом. Выдвинули ложное обвинение против парня, типичного американца. В самом уродливом свете выставили небольшой городок. А истинных подозреваемых, как водится, проглядели.
На одного из них – Бобби Рея Хейза – документалка указывала в особенности. Он отбывал срок за убийство нескольких молодых женщин, которых насиловал, убивал, а потом раскраивал им камнями черепа. Журналисты, явно страдающие недостатком фантазии, окрестили его «Крушителем». В зависимости от происхождения клан Хейзов называли «белой швалью», «деревенщиной» или «чмом». После шоу им доставались эпитеты и похлеще. А самый младший их отпрыск – устрашающий Бобби Рей с акульими глазами – будто явился прямо с кастинга на роль зловещего маньяка-убийцы.
Мэтт засек типа, который усиленно делал вид, будто даже не собирается на него пялиться. Полное соответствие профилю. «Фанаты» Дэнни Пайна были люди состоятельные, не очень понимающие, что такое ложное обвинение, и даже не догадывающиеся, насколько часто это происходит с беднотой. Стоило им хоть пару минут поговорить с отцом Мэтта, как он все уши прожужжал бы о двух тысячах пятистах тридцати восьми осужденных, содержащихся в Государственном перечне восстановленных в правах, которые
