Директор же по логистике на его сообщения не отвечала.
На самом деле Юхана засыпал её сообщениями, и когда директор наконец их заметила, то в панике перезвонила прямо посреди ночи.
– На яхте каталась, – пояснил Юхана.
– Так вам удалось войти в систему?
– Удалось. Вчера перед отъездом я записал идентификационный номер контейнера. Так вот, судя по базе, этот контейнер выведен из эксплуатации и должен находиться на складе.
– Почему выведен?
– Фонд зарезервировал его для художественного проекта. Май должна знать об этом больше, но я ей пока не звонил – знаю, она любит поспать.
– Спасибо за информацию, я лучше сама встречусь с ней вечером. А не мог ли кто-то взять контейнер по ошибке?
– Что вы имеете в виду?
– Могли ли его в обход системы случайно забрать со склада по какому-то внешнему заказу?
Юхана Лехмусоя призадумался и помрачнел.
– Этого я не знаю.
– Мне нужны контакты вашего директора по логистике.
– Конечно. Это Ритва Каакко, она сегодня собиралась работать, так что вы можете найти её в офисе контейнерной компании. Это в порту, рядом с нашей новой штаб-квартирой, которая пока строится. Ритва захотела сама разобраться, как контейнер оказался в резиденции.
– Получается, до сих пор у вас не было пароля от системы?
Юхана помотал головой. Паула налила воды, чтобы успокоиться и подумать.
Выходит, преступнику нужно было как-то войти в систему заказов. Кроме того, он почему-то заказал именно выведенный из эксплуатации контейнер.
– Вы говорите, контейнер собирались использовать в художественном проекте. Какого рода этот проект?
– Да, – ответил Юхана несколько раздражённо. – Поймите, я этими делами не занимаюсь, я руковожу концерном. Проекты фонда курирует Май.
В этот момент из холла раздался тревожный возглас. Хлопнула входная дверь, и Юхана выбежал из комнаты.
Паула вышла следом. В холле стояла Элина и взволнованно разговаривала с каким-то подростком.
Лицо его было в ссадинах, и похоже, что он, как и Юхана, всю ночь не спал.
– Это что за хрень? – зарычал Юхана.
Парень и Элина вздрогнули и обернулись на крик. Паула тоже была удивлена: эти слова никак не вязались с образом управляющего директора Лехмусоя.
Какое слово употребила Май Ринне накануне, рассказывая о звонке Юханы по поводу контейнера?
Истерика.
– Где ты был ночью? – орал Юхана. – Что произошло?
– Я упал, – совершенно по-детски пробормотал мальчик.
Элина укоризненно взглянула на Юхану и улыбнулась Пауле:
– Это наш сын Джерри.
Паула протянула руку и внимательно всмотрелась в лицо подростка. Такие ссадины действительно могли быть следствием падения. Возможно, мальчик говорил правду.
Но не ссадины привлекли внимание Паулы.
Джерри Лехмусоя был темнокожим.
Совещание продлилось полчаса, и за это время Ренко не проронил ни слова. Паула была готова поспорить, что накануне он опрокинул куда больше, чем пару бокалов.
Члены следственной группы, за исключением Паулы, Ренко, Медведя и Хартикайнена, вышли из комнаты, дышать в которой стало практически невозможно. Ренко сосредоточенно подрисовывал усы какой-то знаменитости на обложке несвежего журнала. Хартикайнен открыл жалюзи.
– Ни облачка. Да ещё и кондиционер не работает, – вздохнул он.
– Хорошо тем, кто в отпуске, – сказал Медведь.
– На самом деле нет. Финну такая жара надоест за пару дней, где бы он ни отдыхал, – возразил Хартикайнен и закрыл жалюзи.
– Пробежимся по вопросам, – Паула открыла свои записи. – Первое: это какой-то особенный насос?
Она показала фото насоса и шланга, которые, очевидно, использовались для наполнения контейнера, – их криминалисты нашли в воде у берега. Девяностометровый шланг состоял из трёх одинаковых секций, скреплённых соединительными головками.
Исходя из мощности насоса специалисты предположили, что контейнер заполнялся в течение часа или чуть меньше.
– Насос как насос, шланги как шланги, – заявил Хартикайнен. – По-моему, куда интереснее место, где их нашли.
– Что ты имеешь в виду? – спрашивая, Паула смотрела на Ренко, который открыл журнал и рисовал чёрный глаз следующей звезде – на этот раз телеведущему.
– Зачем было уносить шланг после того, как дело было сделано? Такой шланг легко размотать и гораздо сложнее смотать обратно. Насос и шланг найдены там, где их нельзя не обнаружить, и преступник это знал. То есть он не пытался их спрятать.
– А если он бросил их в воду, чтобы не осталось отпечатков? – предположила Паула.
– Это был сюрприз, – произнёс Ренко, прекратив рисовать.
– Какой сюрприз?
Ренко наконец поднял усталый взгляд на Паулу.
– Если бы шланг остался на месте, то первый же человек, подошедший к контейнеру, понял, что внутри вода. А так это стало сюрпризом.
– Хмм, логично, – Хартикайнен бросил на Ренко несколько удивлённый взгляд. – Но кого преступник хотел удивить?
– Вероятно, он знал, кто должен подъехать к резиденции утром. Юхана Лехмусоя первым попытался открыть контейнер, – сказала Паула. – Но это означает, что преступление было задумано против Лехмусоя, а из этого можно сделать слишком далеко идущие выводы.
– Давайте пока оставим это, – начальственным тоном произнёс Хартикайнен.
Снаружи контейнера не нашлось никаких следов, кроме отпечатков пальцев Юханы Лехмусоя, Лаури Аро и управляющего. Рассчитывать на следы шин или обуви по большому счёту было бессмысленно, а изнутри все отпечатки смыла вода. Контейнер с матрасом увезли на экспертизу.
– Мне не даёт покоя этот матрас, – сказала Паула. В четверг вечером контейнер, появившийся у ворот, был пуст – по крайней мере, следствие на данный момент пришло именно к такому выводу. Женщину поместили внутрь либо поздним вечером, либо уже ночью. Таким образом, до момента смерти она пробыла там максимум полсуток, а скорее всего даже меньше – быть может, всего пару часов.
– Если её заперли только для того, чтобы утопить, то зачем озаботились матрасом?
– Возможно, это какой-то намёк на человечность, – предположил Хартикайнен. – Или бесчеловечность. Это как выбрать для висельника верёвку помягче.
Медведь мрачно ухмыльнулся.
Паула знала, что ему не по душе остроты Хартикайнена, – по крайней мере когда речь об убийствах.
– И ещё вот что, – Паула поспешила спроецировать на стену фото кулона «Калевала» с разорванной цепочкой.
Женщина могла сорвать украшение с шеи убийцы, но более вероятным Пауле казался тот вариант, что цепочка порвалась, когда жертва боролась со смертью уже в воде.
Так что у погибшей было финское украшение – ещё один аргумент в пользу того, что и сама жертва могла быть финкой. Вот только пока что её никто не хватился.
Кулон явно был не новым: он провёл несколько часов в солёной воде, но внутри гравировки сохранилась застарелая грязь.
– Это одно из самых популярных украшений «Калевалы», – заявил Хартикайнен с видом специалиста по ювелирным изделиям. – В расследовании от него толку мало.
Такой же бесполезной с точки зрения опознания виделась и одежда
