передало дела о пляжных трупах. И теперь местные органы собирались запросить расширенную экспертизу.
К тому же накануне вечером Молли была в приподнятом настроении. Он все лучше и лучше считывал ее эмоции – так было не всегда. Они выехали из эллинга одновременно, каждый на своей в меру экологичной служебной машине, и когда Молли отправлялась в район Эстермальм забрать Мирину у бабушки, он заметил улыбку на губах Блум. Так она улыбалась, когда ее никто не видел.
Эта улыбка означала надежду.
Молли переехала обратно в свою настоящую эстермальмскую квартиру, оставив тайное прибежище на Эульсгатан. После событий прошлого лета ей неприятно было там находиться, и она подумывала продать квартиру. Сэм, в свою очередь, перебрался в свою берлогу на Плуггатан. Оказалось, там можно жить одному и не уходить в запои. К тому же он теперь не один. Не совсем один.
Сэм и Молли сблизились, но в тот момент, когда сближение почти переросло в слияние, разверзся ад. Молли права, обратного пути нет. Никакого «мы» по-прежнему существовать не могло. И все-таки они продолжали вместе работать, растить общего ребенка. Жизнь существовала. Как и фрустрация. И – несмотря ни на что – надежда.
Он приехал в эллинг рано утром, Молли – только что. Поздоровавшись на ходу, она скрылась в своем кабинете. Пора проверить, правильно ли он разглядел. И оправдались ли предполагаемые надежды.
Бергер встал из-за компьютера и проскользнул в домик. Дверь в комнату Блум была открыта, Молли ходила туда-сюда и говорила по телефону, но разобрать, о чем, Сэм не мог. Он наблюдал за ней, завороженный ее энергией. Она положила трубку, шагнула к доске, вернулась с тремя листами бумаги. Бергер слышал, как попадали магниты. Молли разложила бумаги на столе и криво улыбнулась.
Так она улыбалась, когда думала, что ее не видят.
Бергер решил предупредить о своем приходе и затопал нарочито громко. Она подняла взгляд, улыбка ее тут же изменилась.
– Нам предстоит небольшая поездка, – сообщила она.
* * *
Когда они проехали головной магазин «IKEA» в Шерхольмене, Блум оторвалась, наконец, от своих бумаг, и посмотрела на сидящего за рулем Бергера.
– Это Ди, – сказала она.
– С кем ты говорила по телефону? – уточнил Бергер.
Блум кивнула.
– Я позвонила ей вчера вечером, она еще сидела на работе, расследовала это убийство топором.
– Да-да, там мужчину убили ударом топора в голову. Да, я видел фотографию в «Афтонбладет», так себе качество. Но это же никак не связано с нашим делом?
– Нет, конечно. Но я попросила ее посмотреть, не осталось ли у них каких-нибудь заметок, связанных с расследованием пляжных убийств. Оказалось, кое-какие материалы остались, хотя дело передали в местные полицейские управления.
Бергер кивнул. Он знал, что документы, которые, как представлялось, не имели особой ценности для расследования, часто не заносили в протокол.
– Я заметила пробел в текущей работе, – продолжала Блум. – Неужели никто не опрашивал людей по другую сторону.
– Ну, это само по себе затруднительно, – сказал Бергер, обгоняя тяжелый грузовик по левой полосе, зауженной из-за вечных дорожных работ. Раздался устрашающий свист, когда они пронеслись в паре сантиметров от другой машины. Как из потустороннего мира.
– Я имела в виду, по ту сторону воды, – пояснила Блум, придя в себя. – Ди обещала поискать информацию об этом. Сидела, наверное, полночи, и вот утром позвонила. Один из следователей НОУ, последний, Улле Шёблум, не поленился съездить на противоположный берег. Свидетельница говорит, что она слышала тихий звук лодочного мотора.
– Тихий?
– Такой обычно бывает, когда на резиновую лодку крепят электрический мотор.
* * *
Бергер смотрел на воду. Отсюда отчетливо был виден песчаный пляж, расположенный в нескольких сотнях метров, на другой стороне. Значит, вон там Ди прыгала на своих костылях, а Робин пытался ее удержать.
Мёркё.
Все-таки лето уже ощущалось в воздухе.
Бергер засунул руки в карманы, взглянул на каменистый пляж у своих ног, повернул лицо к яркому, но еще не жаркому солнцу. Послышались голоса.
Бергер обернулся. По тропинке, петляющей вдоль природного заповедника Иттеренбю шагала Блум. С ней шла женщина атлетического телосложения, на вид лет пятидесяти. Показав в сторону небольшой бухты, перед которой стоял Бергер, женщина сказала:
– Должно быть, здесь, да.
– Это Улла Миллрюд, – произнесла Блум, поворачиваясь к Бергеру. – Сэм Бергер, мой коллега.
Бергер поздоровался, женщина кивнула в ответ.
– Вы можете рассказать, что именно вы слышали? – попросила Блум.
– Я живу вон там, в паре сотен метров отсюда. Это было около двух часов в ночь на пятое мая, слабый, но отчетливый звук мотора откуда-то отсюда. Как будто завелся мотор, а потом звук затих.
– Откуда вы знаете, что это моторная лодка?
– У нас у самих такая.
– У вас?
– Да, у нас есть мини-яхта «Нодендаль», пришвартована там, подальше, у пролива Сканссундет, а еще у нас всегда с собой резиновая лодка марки «Бруберг». К ней очень удобно приделать небольшой электрический мотор, в нашем случае это «Torqeedo».
Блум была не в восторге от количества названий разных фирм, да еще и Бергер молча уткнулся в телефон. Чтобы побороть раздражение, она спросила:
– Вы говорите, такой мотор работает очень тихо?
– Очень, – кивнула Улла.
– И все-таки вы его услышали?
– Здесь, в глуши, обычно полнейшая тишина. Особенно в два часа ночи. Поэтому реагируешь на малейший звук. Я вставала в туалет, иначе, наверное, и не услышала бы.
– Откуда вы знаете, что было два ночи?
– Я посмотрела на часы, – ответила Миллрюд. – Когда встала. Точно не помню, возможно, четверть третьего.
– А звуков автомобиля вы не слышали?
– Автомобиля? Нет, врать не буду…
– Незадолго до лодки? Минут за двадцать?
– Ну, тогда я спала. Хотя в любом случае не услышала бы. До общественной парковки от нас далековато. Это в другую сторону. Там ведь сейчас ваша машина стоит.
Блум кивнула.
– И больше вы лодочный мотор не слышали? Может, через час или вроде того?
– Вы хотите спросить, вернулась ли лодка? Нет, я сразу же снова уснула, так что не знаю.
Блум опять кивнула. Больше спрашивать было не о чем. Она повернулась к Бергеру, который по-прежнему возился с телефоном. Не поднимая глаз с дисплея, Бергер сделал шаг в их сторону и сказал:
– Улла, я так понимаю, вы уже рассказывали об этом полицейскому? Когда?
– Кажется, через пару дней после той ночи. Вроде седьмого?.. Не помню, как его звали.
– Он был в форме?
– Нет, – ответила Улла Миллрюд.
Бергер подошел к ним ближе, протягивая Улле телефон.
– Наверное, это был инспектор Улле Шёблум. Он вот так выглядел?
Фотография изображала плечистого мужчину
