class="p1">— А на новой работе? Там как контингент? Достойный?
Широкие и лохматые, как гусеницы, брови сестры заплясали.
— Не интересуюсь, — кратко ответила Аня и пошла в кухню вымыть бокал от приторного пойла.
Она сосредоточенно намыливала тонкие стенки, споласкивала. Старалась, чтобы фарфор не выскользнул из рук и не разбился, как вся ее жизнь. Осторожно промокнула салфеткой, вернулась в гостиную и тут же убрала бокал на полку буфета.
Ей почудилось или мать одобрительно улыбнулась?
— Слышь, Ань, что мамка говорит? — фыркала в чашку Инга, перемалывая второе пирожное острыми крепкими зубами.
— Что?
Аня села напротив матери в такое же бархатное кресло с высокой скрипучей спинкой и тревожно глянула на пожилую женщину.
— Мам, повтори для старшей дочери то, что только что сказала мне, а? Ну пожалуйста! — Инга дотянулась до локтя матери и нежно потрепала. — Мама, не уходи! Не смей! Повтори для Ани!
— Сережа купил ружье, — медленно и неохотно проговорила та.
— Сережа? — Сестры переглянулись, Инга привстала снова. — Какой Сережа, мам?
— Не будь дурой, Инга! — забыто прикрикнула на младшую дочь мать. — Сережа — наш сосед по лестничной клетке, к которому ты вечно клеилась, а он смотрел на Аню.
— Очень он был мне нужен! — неожиданно обиделась Инга.
Она вскочила из-за стола и принялась убирать посуду. Когда она вышла из гостиной, мать вдруг наклонилась к Ане и со странной зловещей улыбкой произнесла:
— Он купил ружье, дочка. Будет убивать…
2
— То есть ты хочешь сказать, что твоя мать видела, как он купил ружье?
Участковый Федоров — меланхоличный малый, с которым она когда-то училась в одном классе, — смотрел на нее с отвратительной ухмылкой, собравшей в себе массу гадких намеков.
— Нет, Федоров, я не это хочу сказать. И моя мать никак не могла видеть факт покупки, — она догадливо улыбнулась ему в ответ. — Кажется, я об этом говорю тебе уже в третий раз.
— Возможно… — Федоров противно вывернул толстые губы, попыхтел. — И все же, Ань… Принимать на веру утверждения старого больного человека…
— Я не призываю тебя принимать на веру все, что говорят старые больные люди.
Аня мысленно сосчитала до десяти. Быстро, потому что это был уже восьмой десяток за восемь минут их встречи.
— Я просто прошу тебя проверить, Федоров. Она беспокоится. Утверждает, что Серега собрался убивать.
— Серега? Ага!
Физиономия Федорова расползлась в ядовитом оскале.
— Это какой же Серега? Не тот, что напротив вас живет? Кажется, фамилия у него Егоров?
— Он самый.
— И этот Егоров, насколько помню, все время бегал за тобой?
Аня вдруг покраснела. Сама не желая того! Неужели все вокруг замечали, что Егоров за ней ухлестывал в юности? Все, кроме нее? Она его знаки внимания воспринимала, как заурядное соседское внимание. Ей не до него было. Она училась. Работала. Снова училась. Потом еще и еще. Все повышала квалификационные уровни, продвигаясь наверх. Научилась зарабатывать деньги. Купила себе отдельное жилье. Все замечательно в нем обустроила. Потом была покупка дорогой машины. Покаталась. Продала. Еще одну купила. Все так целенаправленно у нее было, только вот верно ли?…
— Я не помню, чтобы он бегал за мной, Федоров. Просто жил и живет в квартире напротив, — возразила она после паузы, заполненной десятичным счетом.
— И теперь в квартиру напротив он притащил ружье, — попыхтев, закончил за нее бывший одноклассник.
— Возможно.
— А зачем ему ружье, Ань? Он программист, насколько я помню, а не охотник.
Федоров подоткнул толстым кулаком округлый подбородок, меланхолично покачал головой.
— Сейчас купить ружье не так просто. Надо иметь охотничий билет, надо…
— Федоров, проверь. Мама видела, как он нес ружье. В окно. — Аня приложила руки к груди и как можно более проникновенно посмотрела на участкового. — Может, она ошиблась, и я буду этому только рада. Просто прошу тебя: проверь.
— Что хоть проверять-то, Иванова? Охотник он или нет?
— Да.
— Купил ли он ружье?
— Да, — повторила она, вставая с места. — Собственно, об этом я и говорила все это время.
— Ладно. Проверю. Хотя Вера Васильевна с ее болячкой могла что-то напутать.
Аня вышла за дверь его кабинета и только тогда выдохнула. Сколько сил, сколько времени она потратила на Федорова! Ей уже надо быть на работе. Осваивать новый кабинет, выделенный неделю назад после испытательного срока, а она перед ним расшаркивалась. Но дала маме слово и обмануть ее не смогла.
Она вышла из отделения под пронзительный мартовский ветер. Шагнула со ступенек, и тут же сапоги увязли в снеговой каше. Влага моментально просочилась через молнию, намочила тонкие носочки. Аня поморщилась и бегом бросилась к машине.
Уселась, завела ее и тут же на полную мощность включила печку. Потом позвонила на работу, сказала, что у нее еще дела в городе, потом набрала Ингу.
— Ты узнала, что я тебя просила? — спросила она у сестры.
Та снова что-то жевала.
— Да. Записывай. Последнее место работы нашего соседа…
Инга продиктовала название фирмы, бывшее на слуху, и адрес филиала, где работал Сергей.
— Молодец, — похвалила Аня сестру. — Не ожидала, что ты так быстро справишься. Мама что?
— Мама спит. А насчет того, что я молодец… Признаюсь честно: не моя заслуга. Позвонила общим знакомым. Они Сереге программное обеспечение не раз заказывали. Вот мне и сообщили.
— Не важно как. Важно, что быстро. Молодец, сестра! Надо посмотреть в штате, может, что-то еще тебе придумаю в плане подработки. Раз уж ты у нас любишь работать дома, то…
Инга в самом деле перевод на «удаленку» восприняла как подарок судьбы и по истечении срока всех карантинов так и продолжила работать в подобном формате. Ее устраивало — не бежать, не суетиться, не опаздывать.
— Вечером завтра заедешь? — уточнила Инга.
— Возможно. Как будет со временем. Мама про Серегино ружье не забыла?
— Нет, представляешь! Сегодня утром дважды спросила: Аня разбирается или нет с этим. Я сказала, что да.
— Правильно сказала. Только что от Федорова. Он наш участковый.
— В курсе, — кислым голосом ответила Инга. — Он уже два раза ко мне наведывался. Без причины совершенно. Вопросики какие-то левые задает и смотрит, как удав.
— Пусть смотрит, лишь бы узнал, покупал наш сосед ружье или нет…
На фирму, где работал Сергей Егоров, Аню категорически отказались пускать. Охранники в черных костюмах и белых рубашках, как гигантские сороки, намертво стояли возле турникетов и даже не смотрели в ее сторону, когда она просила пригласить одного из действующих сотрудников.
— Что здесь происходит? — неожиданно услышала Аня за спиной.
Она только что предприняла очередную безуспешную попытку проскочить внутрь.
— Добрый день, — вежливо улыбнулась она женщине средних лет с кожаным
