сами виноваты. Буду получать удовольствие, а если от этого получится какая-то польза России и Великобритании, то и ладно. Спасение мира как побочный продукт посещения клуба…
Черная Citigroup Black Chairman Card привлекает внимание профессионального бармена.
– Couple double please, – киваю я на бутылку Black Label, – and Fiji water, no glass.
Не то, что я какой-то завсегдатай клубов. Да, я занимаюсь несколько смежным бизнесом, но в мои рестораны скорее ходят либо до клубов, чтобы поесть и выпить подешевле, либо после, чтобы пополнить запас истраченных калорий. Но и в первую тысячу посещенных мною клубов это заведение, скорее всего, не входит. Ну а еще, я умею думать о других людях. Поэтому я знаю, что лучше сразу заказать сто шестьдесят, нежели четыре раза звать бармена. Можно, конечно, пойти по-европейски и гонять парня с сорокаграммовыми порциями, но я же не садист.
Бармен действительно профессионал и он благодарно оценил мой жест, поставив передо мной, кроме широкого рокса, розеточку с арахисом, блюдце с тремя дольками лимона и несколько салфеток. В ответ, пикнув картой на беспроводном терминале, кладу на стойку две банкноты со стандартным Ататюрком на одной стороне и писательницей Фатимой Талуз на другой. Сто лир это примерно пятнадцать евро, скорее всего, я могу себе это позволить. Тем паче, давать чаевые бармену в новом заведении – это не роскошь, это всегда здравый смысл. Первая заповедь любого бара – подружись с персоналом или хотя бы с тем, кто тебе наливает.
Откинувшись на спинку барного стула осматриваю клуб. Вспоминаю, как однажды отдыхая в Аркадии, в Одессе, накануне открытия сезона в клубе «Ибица», кстати того самого клуба, куда ехал «Квартет И» в знаменитом фильме про разговоры, мой развивальщик Семен Панов все утро раздавал барменам в баре на пирсе щедрые чаевые, чтобы они его «узнавали» после открытия клуба. Пока они не сказали, что вечером работает не их смена.
– Вы боитесь круглых бутылок? – Сидящий рядом со мной парень лет двадцати-двадцати двух, судя по произношению выходец с востока.
В ответ на мой недоуменный взгляд он показывает на бутылку виски на барной витрине и на воду, стоящую передо мной. Кххм, ну да, обе бутылки квадратные.
– Ненавижу звук укатывающегося от меня питья. – Неуклюже шучу я и улыбаюсь. Но улыбаюсь не собственной шутке, а тому, что я определил восточные корни парня по акценту, а не по его внешности.
Внимательнее смотрю на соседа. Да, вероятно не больше двадцати, угловатые и какие-то нездорово худые черты смуглого лица, черные, даже на вид очень жесткие волосы, тонкие запястья выглядывают из под черной рубашки. На левом запястье что-то огромно-золотое и вроде бы даже с какими-то камушками. Вероятно, какой-нибудь «Аль Мактум» приехал на каникулы, возможно даже без ведома папы-шейха. В Штаты пока что побоялся, а вот западная часть Стамбула – самое то для «первого бала».
– Я впервые в ночном клубе. – Доверительно сообщает мне сосед, частично подтверждая то, что я уже увидел.
Ну да, у располагающей внешности есть свои минусы. Я всегда, словно магнит, притягиваю к себе желающих поделиться сакральными секретами. От бабушек в парках до вот таких вот, начинающих арабских тусовщиков. Тем временем араб вытаскивает из кармана узеньких брюк две сотенные купюры и машет бармену. Зеленые купюры без Ататюрка, зато с Франклином с одной, и Индепендент-Холлом с другой стороны.
– Виски, самый лучший, две порции, – это бармену, и тут же склоняется ко мне, – позвольте я вас угощу?
Спасать идиота, или пусть сам плывет? А может, это и есть мое задание, может я тут именно ради этой вот встречи? Ну нет, должен же быть хоть какой-то возрастной ценз что у спецслужб, что у террористов.
Хотя. Когда-то Дзантиев настоял на том, что все наши сотрудники проходят раз в пару лет семинар по безопасности. Так вот, по антитеррористическому учебнику первой из группы нужно устранять женщин. Они более фанатичны, чем мужчины. И на том, что их меньше всего будут держать на мушке, может строится план терактов. А те, кто готов использовать для таких целей женщин, вполне себе допустимо дойдут и до детей.
То, что какие-то абстрактные террористы могут использовать в своих планах женщин и детей не освобождает меня от необходимости их же, женщин и детей, защищать. Приятные бабочки самолюбования радостно запорхали в моей голове. Или это просто газы от двух бутылок шампанского, выпитых сегодня днем?
Тем временем арабчик прям-таки взывает к тому, чтобы я вмешался. Этот восточный Рокфеллер уже получил рокс с виски и теперь машет руками, убеждая бармена принять доллары к оплате. Обе бумажки. В хорошем заведении у бармена нет права принимать иностранную валюту, только местный нал или карты. Тут хорошее заведение…
– Уважаемый, вы ставите сотрудника в неудобное положение, из уважения к вам он, конечно, примет доллары, но тут везде камеры, и уже сегодня ночью его уволят. А у него наверняка есть любимая, которая ждет его дома. Его, и его зарплату. – Прямой совет вызвал бы в нем протест, а тут, я прошу его о милости, о великодушии по отношению к персоналу, к прислуге…
– Да, да эфенди, спасибо, я же говорил, что я впервые в клубе.
Он что, принял меня за турка? Итальянец, немец, даже американец был. А вот за турка меня еще никто не принимал.
– Чем позже вы начнете ходить по клубам, тем с большей вероятностью вы сможете вспоминать свои первые заведения без краски на лице, – тихо говорю я, вероятно мой собеседник даже не слышит этих слов, он как-то жадно, чуть не единым глотком выпивает свою порцию виски. Так он долго моим собеседником оставаться не будет…
– Сер, – нарочито официально обращаюсь я к нему, – у вас карта есть? Оплатите, пожалуйста, выпивку. – Бармен, отказавшийся от долларов, все еще стоит перед нами в ожидании денег.
Парень прячет наконец купюры в карман, все это время он так и держал их в левой руке. Достает кредитку и прикладывает ее к терминалу. Затем жестом показывает бармену на свой бокал и просит повторить.
Я попытался. Но останавливать подростков, решивших потерять алко девственность, я не собираюсь. Да и вообще, беседа с подрастающими арабами мне сейчас не интересна, поэтому делаю в его сторону салют бокалом и, не дожидаясь ответа, отворачиваюсь в сторону зала. Араб вроде бы что-то говорит в мою сторону, но, не получая обратной связи, очень быстро переключается то ли на бармена, то ли на соседа с другой стороны.
Я ожидаю, что ко мне кто-то подойдет,
