– Вы понимаете, что все это очень напоминает оплату работы киллера. Я рассуждаю как человек со стороны.
Этот следователь выглядел слишком спокойным, но глаз у него был острым, он видел человека насквозь. Андрей понимал, к чему его хотят подвести, и уже продумал тактику обороны. Но она должна сработать в последний момент. Сейчас еще рано. Следователь сам должен прийти к определенным выводам.
– Вы делаете из меня очень странного киллера, который коллекционирует свои жертвы. Да еще держит компромат на себя на самом виду. Ничего глупее не придумаешь. А теперь о трупах. Все эти люди были убиты?
– Нет, состава преступления не обнаружено.
– Тогда о каком убийстве мы говорим? К тому же эту тетрадку можно положить где угодно. Например, у вас дома, если бы туда имелся свободный доступ.
– Я рассуждаю о странностях, которые происходят вокруг этого дела. Счет пополнялся не только ваш. В те же дни деньги поступали на имя первого заместителя вашей жены Гальперина и ее личного телохранителя Садовского Германа Юрьевича. Тетрадку можно было и им подбросить. Результат оказался бы тот же. Но Садовский исчез. Командировка – это лишь отговорка. Он в городе. И к нему у нас вопросов больше, чем к вам.
– Скажите, Павел Михайлович, что вы думаете об этой истории?
– У меня нет твердой версии. Возможно, труп унесли, чтобы не подвергать его вскрытию, а это мог сделать только убийца. Я подозреваю вас либо Садовского. Второй вариант сводится к тому, что ваша жена жива. Тогда мне ее действия непонятны. Очнувшись в морге, она в первую очередь объявилась бы, а не пряталась. Кстати, шкатулка на камине пуста, а ваш счет в банке заморожен. С этим нам еще предстоит разбираться. К исчезновению тела вашей жены причастен мужчина. Удар, который получил сторож у лифта, мог нанести только очень сильный человек. Вопрос: жива или мертва была в тот момент Елена Сергеевна Подрезкова?
– Вы упомянули господина Садовского. Я видел его пару раз, но не был ему представлен. Меня не интересовало окружение моей жены. Она была человеком в себе. То, что считала нужным, – говорила, а некоторые темы никогда не затрагивала. В общем-то, у нас не было разногласий. Мы сошлись по любви, а не по расчету. Мы были счастливы в браке. Нам даже завидовали.
– Расследование тем и осложняется, что я не ставлю перед собой вопросов: «Где?», «Когда?», «При каких обстоятельствах?». Главное – «Почему?». Вот на этом вопросе мы зависли. Скажите, а вы бывали в этом морге раньше?
– Бывал и не раз, – спокойно ответил Андрей. – Я знаю местного патологоанатома. Ему часто требовались разного рода препараты, которые не купишь в аптеках. Я ему их привозил. И не только ему, но и в первый морг. Только так и никак иначе. Приятелями нас не назовешь.
Тут подошел майор Кравченко.
– Горничную доставили.
– Давайте ее сюда, Тарас Григорьевич.
Девушка была напугана. Очевидно, она считала, будто одного допроса с нее достаточно.
– Послушайте, Зина, вы должны говорить только правду. Ваши слова запишут в протокол. Ложные показания чреваты уголовной статьей.
Андрей сидел, а деликатный следователь встал, когда к нему подвели женщину. Возле стола стоял третий стул, и он предложил ей сесть. У Зины тряслись руки.
– Итак, вы сказали, что ушли в три часа. Но это не так. Как все выглядело на самом деле?
– Я ушла в начале первого. Елена Сергеевна попросила меня принести бокал красного вина. Это случилось минут через десять после ухода хозяина. Я принесла и поставила его на тумбочку возле кровати, а она вышла в гардеробную: в смежную комнату, где висят ее вещи. Тут я заметила на ковре пятно. Я наклонилась. Один бокал, недопитый до конца, стоял на ковре, а второй, точно такой же, упал, и все вино вылилось. Я их подняла и пошла мыть. А когда вернулась в комнату, Елена была одета в подвенечное платье и прикалывала фату к волосам. Я еще застежки ей на спине закрепила. «Вот что, детка, – сказала она. – Возьми общую тетрадку на столе и отнеси ее в лабораторию мужа. Просто брось на столе. И забери все деньги из шкатулки. Это твои премиальные. На них можно год прожить без забот. И всё. Уходи. Завтра ты выходная. И не задавай мне глупых вопросов. Выполняй». Я все сделала, как она сказала. Когда я выходила из комнаты, Елена Сергеевна взяла телефонную трубку. На часах был полдень. Больше я ее не видела. А в шесть вечера мне позвонил Андрей Ефимович и велел вернуться в дом. Лена умерла. Я вернулась, но хозяина не застала. Кроме меня, в доме никого не было до вашего приезда.
– Вы рассказали правду? – спросил следователь.
Девушка перекрестилась.
– Хорошо, пройдите к тому столу, лейтенант запишет ваши показания.
Андрей оставался равнодушным, усталость читалась на его лице, но он держался.
В его кармане зазвонил телефон. Вот это было не кстати.
– Вы возьмете трубку? – спросил Ильин.
– Я уже устал от бесконечных соболезнований.
– В три часа ночи?
Брыкаться не имело смысла. Он достал телефон. На дисплее высветилось имя: Лена. Эсэмэс-сообщение. Он его открыл:
«Тебе все еще верят, убийца?!»
Андрей показал запись Ильину.
– Это уже второй звонок. Первый я стер.
– Но телефон жены в вашем кармане.
Андрей даже вздрогнул. Все верно. Как мог определиться номер Лены? Андрей достал ее телефон. Он был мертвым. Ильин снял заднюю крышку.
– Тут нет сим-карты. Кто же ее вынул? – удивился Ильин.
– Но вы же мне сказали, что переписали все данные с телефона. Он лежал здесь, в целлофановом пакете.
– У вашей жены стоит дополнительная память на флеш-карте. Данные хранятся на ней. Сим-карту мы не проверяли.
– Я думаю, вы сумеете разобраться в этой ерунде. Кто-то хочет вывести меня из себя. Это же делается умышленно. Может, тем же Германом Садовским.
– А если послания шлет вам ваша жена? Почему мы обязаны считать ее мертвой? И обратите внимание, вы все время говорите о ней в настоящем времени, будто она и впрямь жива.
– Я уже плохо соображаю. Может, вы отпустите меня домой?
– Нет, – уверенно заявил Ильин. – Пока мы не найдем вашу жену, домой я вас не отпущу. И не исключено, что вам грозит опасность.
Андрей ничего не мог сделать. Его будто связали по рукам и ногам. Он мог рассчитывать только на Таню. Эта девушка его по-настоящему любит. Она знает, на что он пошел ради их счастья. Ей и придется довести дело до конца. К утру все должно быть закончено.
Она упала и потеряла сознание. Я успел затормозить. Удар оказался не слишком сильным. От злости я треснул кулаком по рулевому колесу. И опять шел дождь, и опять стоял мрак за окном.
Я вышел из машины и подошел к жертве. Передо мной лежала хорошенькая блондиночка и очень молоденькая. Ощупав ее, я понял, что она жива. Осторожно подняв девушку на руки, я уложил ее на заднее сиденье и тут же помчался в ближайшую больницу. Практически мне не задавали вопросов. Я просто сказал, что увидел эту девушку, лежащую на дороге. Видимо, мой вид внушал доверие. Ее увезли, а я остался ждать врача.
Он появился через час.
– Ничего страшного. Небольшое сотрясение мозга и сломана нога. Можно сказать, ей повезло.
Кому из нас повезло, сказать трудно. В полицию звонить не стали, хотя и обязаны. В эту ночь произошло много аварий и других событий, и врачи суетились. Когда девушку перевели в палату, я ушел домой. Моя подопечная приснилась мне в ту же ночь. Абстрактный сон, я даже его не помню, но знаю, что он был красивым и цветным. Мне редко снятся сны, а еще реже хорошие. На следующий день я тоже думал о ней и, наконец, среди дня сорвался с работы, и поехал в больницу.
В палате лежали шесть человек. О комфорте и говорить не приходилось. Ее я тут же узнал. Не назову ее красавицей, но меня притягивало к ней словно магнитом.
Я представился, попросил прощения и еще наговорил кучу разных слов. В руках у меня был огромный букет цветов. Я положил его на тумбочку возле кровати.
– Меня зовут Таня. Меня еще никто не сбивал. Очень удивительно, что вы не удрали, а привезли меня в больницу. Смело с вашей стороны. А еще мне никто раньше не дарил цветов. Спасибо. Они очень красивые.
Голос у нее был нежным, почти ласковым. Черт меня знает, но я совсем не видел жизни и плохо ее понимал. Мне и в голову не могло прийти, будто я вновь могу влюбиться. Причем Таня не походила ни на кинозвезду, которыми я часто любовался в старых журналах, ни на супермодель, в которых, кроме костей, я ничего не видел. Она была обычной девушкой. Вероятно, эту встречу и можно назвать судьбой, а не ту, подстроенную, где меня использовали в качестве оружия. Я ни о чем не жалею. Что сделано, то сделано. Для меня прошлое казалось сказкой. Ко мне в дом попала великая Лана Тернер с томным взглядом и огромным талантом вить из мужиков веревки. Бывшая шлюха по вызову имела огромный опыт, но все, что она делала, касалась только ее интересов. Я никогда с ней не чувствовал себя мужем. Так, обслуживающий персонал, занимающий свою нишу в ее многообразной жизни. Возможно, Лена меня любила, но я всегда оставался ее собственностью, как любимый плюшевый мишка, которого можно отбросить в сторону, если он надоел.
