- Пока нет никаких, - ответил Митч, кладя ежедневник на папку Кэппса.
- Тем лучше. До встречи в следующую среду.
Не прошло и минуты, как вошел Рэндалл Данбар с толстенным фолиантом, до смешного похожим на тот, что оставил Хадсон, разве чуть потоньше. Данбар занимался вопросами недвижимого имущества, именно через его руки проходило оформление документов на дом, в котором теперь жил Макдир. Он сунул Митчу свой "кирпич" с наклейкой "Недвижимость" и объяснил ему, насколько важной частью экзамена являлся его предмет. Все возвращается на круги своя, к имуществу, сказал он. Материалы эти тщательно подбирались им в течение десяти лет, он также подумывал опубликовать их в качестве авторитетного труда по вопросам имущественного права и земельного финансирования. Для встреч с Митчем ему потребуется по меньшей мере час в неделю, желательно во вторник после обеда. Примерно час еще он рассказывал Митчу, насколько другим был этот экзамен тридцать лет назад, когда он сам сдавал его.
У Кендалла Махана были свои причуды: удобнее всего для него была суббота, семь тридцать утра.
- Договорились, - сказал ему Митч, укладывая новый сборник материалов рядом с предыдущими двумя. Этот был посвящен конституционному праву, коньку Кендалла, хотя, по собственному его признанию, пользовался он им редко. Так же как и двое его коллег, он уведомил Митча, что конституционное право - самый ответственный момент во всем экзамене, во всяком случае, так было пять лет назад, когда сам Кендалл отвечал на вопросы экзаменаторов. В начале своей деятельности в фирме, поделился воспоминаниями Махан, в "Юридическом вестнике" Колумбийского университета была опубликована его статья о Первой поправке к Конституции; копия этой статьи есть в материалах, Митчу будет интересно ее прочесть. Митч обещал ему сесть за статью тотчас же.
Шествие к нему в кабинет продолжалось до самого полудня, почти полфирмы прошли мимо его стола, оставляя на нем блокноты, записные книжки, папки, домашние задания иди просто записки с указаниями даты и времени встреч. Не меньше шести человек напомнили ему о том, что ни разу еще сотрудник фирмы не провалил экзамена.
Когда в пять часов вечера секретарша мисс Хафф прощалась с Митчем, стол его был завален такой грудой бумаг, что их хватило бы, чтобы загрузить работой контору со штатом человек в десять. Митч был не в состоянии сказать ни слова, он лишь улыбнулся Нине и вернулся к контрактному праву Хадсона. Примерно через час у него мелькнула мысль о том, что неплохо бы поесть. И только после этого, впервые за двенадцать часов, он вспомнил об Эбби и потянулся к телефону.
- Я тут немного задержусь, дорогая.
- Но у меня почти готов обед!
- Оставь его на плите, - сказал он, пожалуй, слишком лаконично. Пауза.
- А когда ты вернешься? - Эбби говорила очень медленно, тщательно выбирая слова.
- Через несколько часов.
- Несколько часов? Ты уже провел там половину суток.
- Все верно, но у меня еще очень много работы.
- Это же твой первый день.
- Если я тебе расскажу, то ты не поверишь.
- У тебя все в порядке?
- У меня все отлично. Буду дома позже.
Фыркающий звук двигателя разбудил Датча Хендрикса, он вскочил на ноги. Раскрыв ворота, он ждал, пока последний автомобиль не выедет со стоянки. Рядом с ним машина притормозила.
- Добрый вечер, Датч, - приветствовал его Митч.
- И ты только сейчас уезжаешь?
- Да-а, денек был напряженный.
Датч посветил фонариком на циферблат часов: полдвенадцатого.
- Езжай осторожнее!
- Хорошо. До встречи через несколько часов, Датч.
"БМВ" скользнул на Фронт-стрит и исчез в ночи. "Несколько часов, - подумал Датч. - Эти новобранцы как сумасшедшие. Восемнадцать, двадцать часов в день, шесть дней в неделю, а то и семь. Всем им не терпится стать первыми юристами мира и заколачивать по миллиону за ночь. А бывает, что и сутками отсюда не вылезают, спят за столами". Все это он уже видел. Это ненадолго. Человеческий организм к такому не приспособлен. Через полгода из них выходит пар, они начинают работать по пятнадцать часов в день, шесть дней в неделю. Потом пять с половиной. Потом - по двенадцать часов.
Никому не выдержать ста часов в неделю на протяжении больше чем полгода.
7
Митч медленно вошел в кабинет и замер у порога.
Одна из секретарш рылась во вращающейся этажерке в поисках чего-то такого, что понадобилось Эйвери немедленно. Другая стояла перед ним с блокнотом в руках, записывая инструкции, которые он диктовал ей в те мгновения, когда не кричал в телефонную трубку, а делал вид, что слушает собеседника. На корпусе телефонного аппарата помигивали три красные лампочки. Как только Эйвери начинал говорить в трубку, между секретаршами вспыхивала перебранка.
- Уймитесь! - заорал на них Толар.
Первая с треском задвинула картотечный ящик и перешла к следующей этажерке, где возобновила свои манипуляции. Щелкнув пальцами, Эйвери указал второй на свой настольный календарь и бросил трубку не попрощавшись.
- Что у меня на сегодня? - спросил он, вытягивая какую-то папку из ячейки в стеллаже.
- В десять утра встреча с представителями Национального налогового управления в городе. В час дня встреча с мистером Локом по делу Спинозы. В три тридцать совещание компаньонов. Поскольку завтра весь день вы проведете в суде, предполагается, что сегодня остаток дня вы будете готовиться к завтрашнему выступлению.
- Великолепно. Отменить все. Закажите билет на Хьюстон, на субботу после обеда, и обратный билет на понедельник утром.
- Да, сэр.
- Митч! Где папка Кэппса?
- У меня на столе.
- Ты много успел?
- Прочитал практически все.
- Нам нужно будет поднапрячься. Сонни Кэппс только что звонил мне. Он хочет встретиться в Хьюстоне в субботу утром, и ему необходим предварительный проект соглашения о партнерстве.
Внезапно у Митча засосало под ложечкой. Если память ему не изменяла, в соглашении было сто сорок с чем-то страниц.
- Хотя бы предварительный проект, Митч.
- Нет проблем, - сказал Митч, надеясь, что голос его звучит уверенно и ровно. - Проект будет готов. Может, не очень гладкий, но будет.
- Мне он нужен в субботу, в первой половине дня, и по возможности без шероховатостей. Я пошлю свою секретаршу, чтобы она объяснила Нине, как найти в компьютере формы соглашений, это сэкономит время на диктовке и печатании. Я знаю, получается не совсем справедливо, но от Кэппса справедливости ждать не приходится. Он любит требовать. Он сказал мне, что сделка должна быть заключена в течение двадцати дней, иначе она превратится в мыльный пузырь. Теперь все висит на нас.
- Я все сделаю.
- Молодчина. Встретимся завтра в восемь утра, чтобы посмотреть, далеко ли мы продвинулись.
Эйвери нажал на одну из кнопок с мигающей лампочкой и начал с кем-то спорить. Митч вернулся в свой офис, уселся и посмотрел на папку Кэппса, едва видневшуюся из-под груды записных книжек.
В дверь просунула голову Нина.
- Вас хочет видеть Оливер Ламберт.
- Когда?
- Как можно быстрее.
Митч посмотрел на часы. Прошло только три часа рабочего времени, а он уже чувствовал себя уставшим.
- Он не может подождать?
- Не думаю. Обычно мистер Ламберт никого не ждет.
- Понятно.
- Вам лучше пойти сейчас же.
- Чего он хочет?
- Этого его секретарша не сказала.
Митч надел пиджак, поправил узел галстука и поднялся на четвертый этаж, где его уже ждала секретарша босса. Представившись, она поставила Митча в известность о том, что уже тридцать один год работает в фирме. Она была второй секретаршей, нанятой мистером Бендини после того, как он обосновался в Мемфисе. Ее имя было Ида Ренфро, но она привыкла к тому, чтобы ее звали просто миссис Ида. Проведя Митча в кабинет Ламберта, она прикрыла за ним дверь.
Оливер Ламберт встал из-за стола и снял очки - он пользовался ими лишь для чтения. Тепло улыбнувшись, положил свою трубку на специальную бронзовую подставку.
- Доброе утро, Митч, - произнес он мягко и неторопливо, как будто бы время для него ничего не значило. - Давай-ка сядем вон там, - повел он рукой в сторону дивана. - Может быть, кофе?
- Нет, спасибо.
Он опустился на мягкие подушки, в то время как сам Ламберт предпочел жесткий стул с подлокотниками, стоявший немного в стороне и дававший ему возможность смотреть на собеседника сверху вниз. Митч расстегнул пиджак, постарался расслабиться. Скрестив ноги, принялся рассматривать носки своих новых ботинок - всего двести долларов, час работы для сотрудника фирмы, где деньги, казалось, не зарабатывали, а печатали. Он хотел расслабиться, а память услужливо напоминала о панике в голосе Эйвери и отчаянии в его глазах, когда тот слушал слова своего собеседника в Хьюстоне. Всего лишь второй рабочий день, а голова раскалывается, в желудке - ноющая боль.
Оливер Ламберт послал ему одну из своих лучших улыбок: искреннюю и по-отечески добрую. Настало время выдать порцию новой информации.
