— У вас есть дети?
— У нее был попугай, но тот сейчас у ее матери.
В этот момент появился официант с закусками. Дик успел немного поостыть, и теперь в его обществе Анне стало уютно. Он оказался очень открытым и остроумным человеком и насмешил ее, рассказывая о своих первых шагах на журналистском поприще. К тому времени, как принесли основные блюда, они болтали обо всем на свете. Наконец договорились до того, что выяснили, сколь различны у них взаимоотношения с отцами. Дик в своей семье оказался паршивой овцой. Отец у него был врач и писатель, мама — известный лингвист. Они хотели, чтобы Дик пошел по стопам отца, но он бросил университет и ударился в журналистику. Между прочим, старшая сестра его — врач высокой квалификации. Упомянув о ней, Дик вдруг вернулся к делу Луизы Пеннел:
— А ты не думаешь, что ваш убийца имеет медицинскую подготовку? Знаю, нам запретили освещать в прессе кровавые подробности, да не много-то нам об этом и сообщали. Но я заглянул в Интернет разузнать об убийстве Элизабет Шорт. Крышу сносит! Особенно шокирует то, что этого гада так и не поймали.
Анна вся напряглась, внезапно занервничав. Она не ответила, лишь слегка пожала плечами.
Он покрутил ножку бокала в пальцах.
— Так вот, если убийство Луизы Пеннел идентично тому, лос-анджелесскому, — от этой мысли волосы встают дыбом. Разделать так тело мог лишь кто-то с немалым опытом хирурга или, по крайней мере, с хорошей медицинской подготовкой. Не так-то просто взять кого-то и разрезать пополам, да еще и дренировать кровь! Впрочем, к моей сестре это не относится.
Анна хотела было повторить, что вовсе не намерена обсуждать это дело, как в ресторан вошел старший детектив-инспектор Ленгтон собственной персоной в сопровождении профессора Марш. Конечно, это было не такое уж невероятное совпадение, поскольку Джеймс жил неподалеку, но Анна вспыхнула. Она смотрела, как он оживленно беседует с Эшлин, в то время как метрдотель ведет их к столику как раз напротив той ниши, где устроились Анна с Рейнольдсом.
Дик повернулся проследить за ее взглядом, затем посмотрел на нее:
— Что такое?
— Там мой шеф. Он с консультантом-психологом, которого выписал к нам из Штатов.
Ленгтон стоял в ожидании, пока его спутница усядется, и тут увидел Анну. Поколебавшись, он подошел к их столику.
— Привет! Приятный сюрприз. Хотя мог и предположить — ты ведь тут неподалеку живешь. Никогда здесь раньше не был, — сказал он вполне приветливо.
— Я тоже. Это — Ричард Рейнольдс.
Дик обернулся, слегка привстал:
— Дик Рейнольдс, приятно познакомиться.
Ленгтон сухо кивнул. Он узнал это имя, но ничего не сказал.
— Приятного вечера! — пожелал он с холодной улыбкой и направился к своему столику.
Хотя Ленгтон и сел спиной к Анне, ей было все так же не по себе.
Дик склонился через стол:
— Может, выпьем кофе у тебя?
Они не торопясь шли по улице к ее дому. Анна по-прежнему чувствовала себя неловко. Дик посмотрел на часы:
— Послушай, мне завтра вставать ни свет ни заря. Может, оставим кофе на следующий раз?
— Как хочешь, — отозвалась она, открывая входную дверь.
— О’кей, тогда я тебе позвоню. — Он был в явном замешательстве.
— Годится. Спасибо за ужин.
— Мне было приятно. — Дик наклонился к ней, поцеловал в щеку. Отступил и посмотрел на нее, качнув головой. — Ты в порядке?
— Я бы предпочла, чтобы меня не застукал там шеф.
— Почему?
— Ну, он очень… Не знаю, забудь.
— Если тебе нужна помощь, чтобы отследить то объявление, — звони. Может, смогу связаться с полезными людьми.
— Спасибо, позвоню. Спокойной ночи.
Дик приветливо ей улыбнулся и ушел. Закрыв за собой дверь, Анна прислонилась к ней спиной. Почему она так взволновалась, увидев там Ленгтона? Потому ли, что просто увидела его, или потому, что он так непринужденно общался с профессором Марш? И как это он с ней общался? — тут же одернула она себя. Ленгтон умел быть обходительным. И выглядел он очень привлекательным… обворожительным, если на то пошло. С тех пор как они порвали отношения, до встречи с Диком Рейнольдсом у нее вообще никого не было, но едва ли это могло бы проявиться. Она даже не уверена была, чувствовал ли что-то Ленгтон по отношению к ней. Было непохоже, что она нравится ему. Да и нравится ли он ей? Хотя Джеймс и хотел, чтобы они продолжили встречаться после дела Алана Дэниела, она не пожелала рисковать своей карьерой. Будучи очень молодым офицером, она чувствовала, что их отношения станут предметом досужих сплетен. Теперь же ей было интересно: что, если бы она не разорвала тогда их связь?..
Ленгтон откинулся в кресле:
— Объясни мне толком: ты хочешь проверить каждое объявление о приглашении на работу девятимесячной давности, но не знаешь, в какой газете его опубликовали? И сколько, по-твоему, людей мне потребуется на это сорвать?
— Знаю, это дело долгое, — сказала она робко.
— Долгое?! Черт подери, на это потребуется вечность, Тревис! Христа ради, загляни в пару газет — но и хватит! Иди снова к дантисту, иди к этой дурехе Шерон. Мы не можем застревать на том, чтобы просматривать каждое долбаное объявление о найме!
— Да, сэр.
— А этот журналист, с которым ты вчера была?
— Что?
— Надеюсь, он не выкачивал из тебя информацию?
— Нет, это мой старый друг, — соврала она.
— Вот как? Что ж, держи с ним рот на замке. Когда нам понадобятся в этом деле газетчики — мы их привлечем. Не разболтай им то, чего они еще не знают.
— Я и не собиралась.
— Вот и хорошо. Надеюсь, что так. И долго он тебе друг?
— О, мы давненько друг друга знаем. — От вранья Анна покраснела и отвела глаза.
Ленгтон пристально поглядел на нее и выдавил нехорошую улыбку:
— Все они одинаковые, эти журналюги, — ненавижу их! Они точно пиявки, сосущие кровь. Следи за тем, что ему говоришь.
— Буду следить. Благодарю за совет.
— И не сердись на меня, Тревис!
— Я разве сердилась?
Он рассмеялся и жестом отпустил Анну из кабинета. Затем раскрыл ее пространный отчет о поездке в Богнор-Регис.
В газетах больше не появлялись сообщения о деле Луизы. Как и предполагала профессор Марш, убийце не терпелось прочитать, что следствие топчется на месте, и теперь ничто не приносило ему удовлетворения. И в этой своей неудовлетворенности он был не одинок: следственная бригада ни на йоту не продвинулась в распутывании дела. Они проверяли каждого врача в округе — и бывших, и нынешних, уделяя особое внимание любому упоминанию об увольнении по причине медицинской небрежности. Все это отнимало уйму времени — и не приносило никаких мало-мальских результатов.
Хлопнув дверью, Ленгтон выскочил из кабинета и, проносясь мимо, задержался возле стола Анны:
— Что это у тебя за привычка кататься на такси?! Там просто ужас какой счет за такси из Богнор-Региса! Почему б тебе было не связаться с местным участком и не воспользоваться их патрульной машиной?
— Прошу прощения. Не ожидала, что так задержусь у миссис Пеннел.
— Пора бы уже усвоить это, Тревис: наш бюджет не рог изобилия!
Как обычно на совещаниях, он занял место перед следственной бригадой. Злой и сердитый, Ленгтон вышагивал взад-вперед по комнате, засунув руки в карманы.
— Я еще раз встретился с профессором Марш. Мы обсудили нашего таинственного незнакомца — высокого и темноволосого, — которого мы все не в состоянии вычислить. Его описание в точности соответствует облику убийцы Элизабет Шорт. Во всяком случае, в Лос-Анджелесе представляют убийцу именно таким.
Ленгтон отвернул пустой лист на большой чертежной доске, чтобы открыть изображение лос-анджелесского подозреваемого, нарисованное в 1947 году.
— Единственный портрет нашего убийцы мы имеем со слов Шерон. Давайте сопоставим описания. Возможно, с натяжкой, мужчина такой же: длинное темное пальто с поднятым воротником; высокий, около шести футов; темные, коротко подстриженные волосы с проседью на висках. Наш злодей, в отличие от лос-анджелесского, не носит усов, но вполне мог их отрастить, если он так помешан, как нам представляется, на копировании случая с Элизабет Шорт. Мы можем повсюду развесить это изображение, призывая тех, кто владеет какой-нибудь информацией о нем, связаться с нами.
На столе у Анны зазвонил телефон — это был Дик Рейнольдс. Она возмутилась было тем, что он звонит ей на работу, но он сказал:
— У меня только что состоялся телефонный разговор. Думаю, это ваш убийца.
Анна вся напряглась:
— Что?
— Мне только что звонили. Некто позвонил в отдел криминальной хроники и спросил меня.
— Ты записал это?
— Разумеется.
— О боже, можешь нам принести?
