– Хищников тут нет точно, – подал голос Артем. – Земляные крысы, змеи, птицы да насекомые…
– Бабочки, – мечтательно протянул Димон. – Я сегодня видел «Калипсо» и «Жасмин».
– Когда ты успел?
– Я встал с рассветом. Прогулялся тут немного, потом опять лег.
– Шварц был на месте?
– Да, спал.
Григорий отмахнулся от него. И продолжил гнуть свое:
– Змеи очень опасны. Если тебя укусят, когда ты один в джунглях, тебе же никто не поможет. Будешь лежать и умирать! Поэтому нельзя покидать территорию без разрешения!
– Вот ты и не покидай, – огрызнулся Аслан и вышел из хижины, закинув на плечо полотенце.
– Я и не собираюсь, и тебе не советую! – крикнул ему вслед Гриша. Затем обратился к остальным: – Что, если Сашу змея цапнула? Или в океане акула?
Артем неприязненно посмотрел на Гришу:
– Не каркай, а?
Он не любил парней, подобных певцу. Хотя внутренне соглашался с тем, что покидать площадку в одиночку не стоит. Но зачем об этом столько времени кудахтать? Если ты так за Сашу беспокоишься, пойди к администратору и спроси у него, не начали ли поиски. Свою помощь в них предложи опять же…
Мысленно ворча, Артем натягивал на себя шорты. В одних трусах идти в душ он считал неприличным.
– Тем, ты видел пятна сзади? – обратился к нему Димон.
– Нет… – Артем обернулся и кинул взгляд вниз. Обе штанины оказались заляпаны глиной. На светло-голубом материале красно-коричневые пятна смотрелись отвратительно и… немного зловеще! Они напоминали запекшуюся кровь. – Вот черт, – прорычал Артем сквозь зубы. – Это же надо, а? Как думаешь, отстирается?
– Если это земля, то конечно.
– На землю не похоже, – встрял Григорий. Ему обязательно нужно было высказать свое мнение. – Ты как будто на какой-то гнилой плод сел.
– Все равно отстирается, – успокоил Артема Димон.
– А если и нет, папа ему новые купит! – фыркнул Григорий.
– Я сам себе штаны покупаю, – процедил Артем.
– Понятно, что сам. Но на папины деньги.
– Дал бы я тебе в глаз, да с девочками не дерусь!
Артем стянул шорты и швырнул их на свой баул. Затем, натянув спортивные штаны, вышел из хижины.
Как же все достали его с папочкой-олигархом! И ладно бы он действительно имелся, так ведь нет…
Артем родился в семье крановщицы и маляра. Родители работали на стройке и очень свои занятия любили. Оба были на хорошем счету и получали прилично. Отец не пил совсем, мама иногда позволяла себе посидеть с подружками за бутылочкой беленькой, и папа не возражал. Сам он не употреблял алкоголь по причине слабого здоровья: в детстве он выпил семидесятипроцентный уксус, и его чудом спасли. После этого отец всю жизнь сидел на строжайшей диете. Мама не роптала, каждый день готовя супругу отдельную еду. Такое счастье, когда твоя вторая половинка не пьет!
У Артема была хорошая семья. Мама, папа, бабуля, которую они забрали из деревни, когда ее дом сгорел. Жили они не хуже других. И уж точно – лучше многих. Трехкомнатная квартира на окраине Москвы, «Жигули», дачка. Летом всей семьей ездили на море, и не всегда на Черное – два раза в Турцию летали. Тему хорошо кормили, прилично одевали, водили его в бассейн. Другой ребенок радовался бы тому, что ему так повезло с родителями, а Артем их стыдился. Не с малых лет, конечно, а с подросткового возраста. Отец с матерью казались ему неотесанными, недалекими, отсталыми людьми. И на москвичей они совсем не походили – больше на провинциалов. Кем они, собственно, и были. Оба приехали в Москву в семнадцать лет, поступили в ПТУ. Отучившись, устроились работать на стройку, да так и остались в столице. Десять лет в общежитии прожили, пока квартиру не приобрели. Тема там свое детство провел. Ему нравилось в «семейке» – дружно, весело, всегда есть с кем поиграть. Когда они переезжали в отдельную квартиру, он плакал. Даже то, что у него теперь будет своя комната, не радовало. В общежитии остался друг Колька, сын молодого инженера. Они были ровесниками и собирались в одну школу идти, а теперь не получится – в разных районах жить будут…
Утешился Артем быстро. И друзей новых нашел. Однако с Колькой судьба свела его вновь. Артему исполнилось четырнадцать. Родители его уже стали раздражать, но он еще их не стыдился.
Тема находился в центре, шел по улице и тут увидел выходящего из игрового клуба пацана. На нем были кроссовки, о которых Артем мечтал последний месяц. Он просил родителей купить их ему, но те, узнав цену, пришли в ужас и сыну категорически отказали. Да еще отругали за то, что у него хватило наглости требовать башмаки, стоящие, как небольшой телевизор. «Да и не для ребенка такие! – возмущалась мама. – А для взрослого человека, который уже сам зарабатывает. Потому что своими деньгами швыряться имеет право каждый!»
И вот навстречу Артему шел мальчишка, родители которого были иного мнения. Они купили своему чаду «взрослые» кроссовки. А кроме них – модную куртку, фирменные джинсы, крутейший плеер (Тема о таком даже не мечтал).
– Кого я вижу! – радостно воскликнул мальчишка, увидев Артема. – Вот это встреча!
– Мы знакомы?
– А то! Ты Темка. Я Колян! Неужели не узнал?
Артем некоторое время соображал, какой из знакомых Колянов перед ним. Имя-то распространенное, и за свою жизнь Тема встречал несколько пацанов, зовущихся именно так. И тут мальчишка в кроссовках мечты подсказал:
– Мы с тобой в общаге вместе жили.
– Колька? – тут же вспомнил своего закадычного друга Артем. – Неужто ты?
– Ну…
– Извини, не узнал.
– А я тебя – сразу. Ты все такой же! – Он хлопнул давнего приятеля по спине. – Как жизнь?
– Нормуль. А у тебя?
– Лучше всех! – хохотнул Колька. И Тема решил, что это не дежурная фраза. Пацан на самом деле жил припеваючи.
Его предположение вскоре подтвердилось. Колян пригласил Тему в «Баскин Роббинс», назаказывал гору мороженого и за поеданием этого лакомства рассказал о себе.
Папа Коляна, как оказалось, разбогател. Не то чтобы стал олигархом, конечно, но открыл строительную фирму, которая приносила весьма ощутимый доход. Кроме Коли, детей в семье не было, поэтому единственному ребенку родители создали райскую жизнь. Шмотки, самая новая техника, куча денег на карманные расходы. Во время каникул возили Кольку не в Турцию, а на Мальдивы да Бали. А в доме, где он жил, имелся свой спортивный зал, и сауна, и бассейн, и кинотеатр, и игровая…
Артем слушал товарища с открытым ртом. Он помнил отца Кольки: очкастый, нескладный, тихий – его в общаге никто не принимал всерьез. Говорили, что он головастый, но тютя-матютя, поэтому карьеры не сделает, а так до пенсии на своей инженерской должности и останется. Надо же было всем так в человеке ошибаться!
В гости к Коле Тема попал через три дня. И был ослеплен! Это потом, когда бывший инженер стал по-настоящему богатым и переехал в хоромы, Артем понял, что тот, первый дом, был не таким уж шикарным. Коттедж в два этажа. Небольшая сауна с бассейном, три тренажера в подвале, в гостиной висит полутораметровый плазменный телевизор, подключенный к домашнему кинотеатру. Но четырнадцатилетнему Артемке с окраины казалось, что он попал в какое-то иное измерение!
С Колей он снова сдружился, часто бывал у него. А вот к себе не звал. Стеснялся… Района, квартиры, своей комнаты, старенькой мебели, допотопной игровой приставки «Денди»… Родителей! У Кольки они молодые, образованные, модные. А у него? Пусть постарше всего лет на пять, но как будто на двадцать или тридцать. Отец дома вечно в семейниках ходит, мать – в байковом халате, вечера проводят у телевизора, отец спорт смотрит, мама на кухне – сериалы, а если разговаривают, то перемывают кости соседям да коллегам. По выходным ездят на оптовый рынок за покупками и «развлекаются» – отец ходит в гараж, мать зовет к себе подружек, они немного выпивают и опять же сплетничают. Только теперь о звездах кино и телевидения. В то время как Колькины родители книги обсуждают, фильмы. Отец в «плейстейшен» рубится не хуже сына. Мама ту же музыку слушает, что и Колька. А по субботам они ходят в ночной клуб!
Тема своих предков даже двадцатилетними не мог там представить. А Колькиных, тридцатипятилетних, запросто!
То, что с Артемом творится что-то неладное, поняли все. Родители в первую очередь. Мама постоянно спрашивала, что с сыном. Думала, может, влюбился безответно или в школе с кем-то из мальчишек не может поладить. Но Тема только огрызался в ответ. Родители решили, что у сына переходный возраст, и старались меньше «докапываться». Учиться он хуже не стал, домой приходил без фингалов, табаком от него не пахло, значит, все нормально, просто у ребенка испортился характер.
А вот бабушке поведение внука не давало покоя. Она видела: с мальчиком творится неладное. Когда он разговаривал с мамой и папой, в его голосе сквозило не просто раздражение, а ненависть. А иногда, когда вся семья собиралась за субботним ужином – поджаренными с картошкой американскими окорочками (папе их, естественно, варили) и салатом из крабовых палочек, – брезгливо смотрел не только на еду, которую все равно ел, но и на родителей.
