Миллион рублей…
Не такие уж и большие деньги, сказал бы кто-то. Возможно, и сам Михась, будь он чуть поумнее или поудачливее. Была у него возможность хорошо пристроиться. Но упустил. Нужно было соглашаться сразу, не раздумывая, и тут же выходить на работу, но Михась тогда находился в глубокой депрессии и не был готов. Его не стали уговаривать, нашли на должность начальника охраны крупной коммерческой структуры другого. А Михась пришел в себя через три месяца и взялся за поиски работы. Думал, найдет ее в два счета. Да не хуже той, от которой отказался. То есть рассчитывал Михась на зарплату в двести тысяч. Однако предлагали двадцать пять максимум. Помыкавшись еще месяц, согласился на тридцать. Плюс сверхурочные и премиальные.
Так в «Млечный Путь» и попал.
Думал, на полгода от силы. А оказалось…
Михась разорвал лист надвое. Половинки получились на удивление ровными. Он совместил их и снова рванул бумагу. Вот в его руках уже и четыре бумажки. Но этого мало! Пусть их будет пара десятков, и расписка превратится в горсть конфетти.
Утреннюю тишину нарушило хлопанье. Это из-под опоры моста вылетела чайка. Взмахивая мощными крыльями, она поднималась ввысь. Михась проследил взглядом, как она, покружив, спикировала вниз, но ничего не поймала. Рыба ушла. Чайка осталась голодной, как и он, если выражаться иносказательно.
Тот миллион, из-за которого он попал в рабство к госпоже Эленберг, пошел на оплату карточного долга. Михась неплохо играл в покер. В армии у него всегда было вдоволь сигарет и патронов – на деньги никогда не играли. А вот выигрыш можно было обменять на «бабулечки», так они ласково называли наличные, что Аверченко и делал. Благодаря покеру он в армии в звании старшего сержанта чувствовал себя по меньшей мере майором, а на гражданке – олигархом… Пусть всего три месяца.
В большую игру его втянул армейский друг. Привел сначала в одну компанию, затем в другую, третью. Поначалу Михась выигрывал. И они вместе с корешем проматывали шальные деньги. Но однажды Аверченко сел играть с серьезными людьми, и…
Продул!
Попытался отыграться и снова продул.
Друг уговаривал его сделать еще ставку. Предлагал заложить квартиру. Нашептывал, что такому крутому игроку, как Михась, нельзя рано сдаваться. Он обязательно вернет проигрыш, да еще в плюсе окажется. Только тогда до Аверченко дошло, что его развели как лоха. Кореш мало того пил, гулял за счет него, так еще и в доле был. Хорошо, он смог тогда сдержаться, не набить морду псевдодругу. А встать из-за игорного стола и уйти, на что потребовалось еще больше моральных сил. Потому что Михась вошел в азарт, и трудно было прислушиваться к голосу здравого смысла.
Он относительно легко отделался! Проиграл всего миллион. И если б дали не два дня, а хотя бы десять, Михась собрал бы нужную сумму. Но его поставили в жесткие условия – не успеваешь за сорок восемь часов, включается счетчик. Аверченко знал, что, несмотря на то, что времена беспредела прошли, когда он еще мальчишкой был, долги до сих пор выбиваются по старинке. И если он не отдаст лям, то все равно останется без квартиры, а то и без нескольких пальцев.
…Снова хлопок! Задумавшийся Михась вздрогнул. Но это снова была чайка. Похоже, та же самая. Аверченко разжал кулак и высыпал измельченную в конфетти расписку в реку. Глупая птица, думая, что ей кидают хлебные крошки, кинулась к обрывкам. Стала хватать один, другой, третий…
Михасю стало жаль чайку. Был бы поблизости ларек с выпечкой или продуктовый магазин, он сбегал бы, купил хлеба и накормил птицу. Он отряхнул руки, побрел дальше. Его дом находился неподалеку. Михась шел не спеша, хотя мог бы доехать. Но что ему делать в холостяцкой берлоге, если не хочется спать? Смотреть телевизор, сидеть в Интернете, есть, пить, в смысле бухать… Ждал бы там кто-то, другое дело. А коль никто не ждет, то и торопиться некуда, лучше пройтись – Михась давно не гулял по родному и горячо любимому городу.
«Странно, – подумал он вдруг, – чайку, которая нажралась бумаги вместо хлеба, пожалел, а Дору нет… Вот нисколечко. Хотя она была человеком. И не самым плохим. Есть и хуже, я знаю…»
– Эй, красавчик, – услышал он женский голос. – Куда спешишь? Притормози.
Михась так и сделал. К нему тут же подошла женщина. Она вынырнула из подворотни. Пьяная, помятая, с размазанной косметикой. Сколько лет – не поймешь. Можно дать и тридцать, и пятьдесят. По утрам все шлюхи на одно лицо. Да и ведут себя похоже. Эта обратилась к Михасю со стандартной просьбой:
– Сигареткой не угостишь?
– Не курю.
– Я тоже. Но когда немного выпью, тянет. – Она поправила волосы, как будто ее прическу можно было исправить легким движением руки. – А ты как насчет этого?
– Чего «этого»?
– Насчет выпить. Я знаю местечко, где сейчас можно приобрести… – Женщина изо всех сил пыталась завлечь Михася. Она была недурна собою и довольно молода, теперь это было очевидно, но вульгарна настолько, что хотелось, передернувшись, отойти от нее подальше. – Давай купим, пойдем к тебе… Посидим?
Михась молча покачал головой и двинулся дальше.
– Денег не возьму, – выпалила женщина, схватив его за локоть. – Купишь только выпить и что-нибудь на закуску.
Аверченко стряхнул ее руку не сразу. Секунд пять он думал над тем, а не взять ли ему эту женщину с собой, не выпить ли с ней, не посидеть…
Просто. Без всякого продолжения. Ей плохо и одиноко, ему тоже. Вот только она же обязательно полезет… Даже если он скажет, что ему не нужны ее услуги, все равно. И это не самый страшный вариант. Может и дряни какой-нибудь подсыпать в алкоголь. Брать у него особо нечего, но клофелинщицы не брезгуют и мелочами.
– Всего вам хорошего, девушка, – бросил Михась, высвободив локоть. – И берегите себя.
– Да пошел ты… – обиженно крикнула она.
Другой бы послал в ответ, а Аверченко промолчал. Считал ниже своего достоинства опускаться до уровня этой девицы. Михась презирал шлюх. Любых, не только таких, дешевых, но и цыпочек из эскорт-услуг, с которыми некоторые випы заваливались в их клуб. Если б одна из этих роскошных самочек предложила Михасю себя, он отверг бы ее точно так же, как эту. Брезговал.
А шалава все не унималась. Кричала что-то ему в спину. Нарывалась…
Вывести Аверченко из себя ей не удалось, но гулять ему расхотелось, и Михась прибавил шагу, чтобы скорее попасть домой.
Он жил в доме, о котором мечтал с детства.
Большом, рубленом, с окнами в резных наличниках, трапециевидной черепичной крышей и широченной трубой на ней. Когда Саша был совсем маленьким и любил сказки, то грезил о том, чтобы стать трубочистом. А поскольку уродился он крупным ребенком и обожал поесть, то боялся, что не всякое рабочее место подойдет ему по габаритам.
Когда Соль собрался строить этот дом и заказал проект, архитектор пришел в ужас. Он говорил, что ТАК стили не смешивают, это не эклектика, а полная нелепица и безвкусица. Но Саше было плевать. Он хотел именно такой дом, который рисовался когда-то в его воображении. Детские мечты должны сбываться!
Александр нисколько не пожалел о том, что настоял на своем. Даже несмотря на то, что почти у всех гостей внешний вид его дома вызывал недоумение. Строение не «монтировалось» с крышей. Как сказал Бородин, такое ощущение, что на казанок нахлобучили крышку от сковороды.
…Соль вышел из машины, которую водитель припарковал возле крыльца. Крыльцо было уже из третьей, если так можно сказать, оперы. Высокое, пафосное, с вазонами у основания лестницы. Маленький Саша, вообще-то, хотел сфинксов, на худой конец львов, но взрослый Александр решил, что это будет перебор. И все равно крыльцо получилось дворцовым. Пусть не по-королевски, а по-советски. Дворцы культуры или бракосочетания в сталинские времена строились примерно с такими лестницами. На них потом фотографировались коллективы певческих и танцевальных ансамблей и молодожены в окружении гостей. Будучи ребенком, Саша Соль пересмотрел кучу таких снимков. В его распоряжении фотографий было великое множество, ведь отец работал фотографом при Дворце культуры «Центральный», там же вел фотокружок, но еще и шабашил на разных мероприятиях. Для газет местных, бывало, снимал. Ну, и для себя. А когда печатал карточки, всегда делал одну для себя. На память. Свежие он держал в ящике стола. А когда ящик заполнялся, перекладывал снимки в коробку. В его студии было много пустых коробок. Но еще больше полных! С фотографиями…
– Александр Иванович, – окликнул своего работодателя водитель. – Завтра во сколько?
– Ты хотел сказать, сегодня? – Соль обернулся. Вадик, его шофер, выглядывал в окно. Мышцы лица напряжены, как у человека, который сдерживает зевоту.
– Да, точно, – выдавил из себя он.
– Можешь отдыхать.
– Весь день?
Александр кивнул и, махнув рукой на прощанье, стал подниматься по лестнице.
В вазонах росли цветы. Соль не особо в них разбирался. Можно даже сказать, совсем не разбирался… Конечно, знал, как выглядит роза или гладиолус, мог отличить хризантему от астры, а чем засадил ландшафтный дизайнер его участок, включая клумбы, горшки, прикрепленные к столбам освещения, а также вазоны, Саша не имел понятия. Цветы в массе своей были невзрачные, но источали чудесный аромат.
