Изменение ее настроения заметили на работе, сотрудницы удивленно переглядывались. Репутация у Лады была святой мученицы, но при всем при том коллеги почему-то жалели Илью. Ну, пьяниц на Руси всегда жалели. И продолжают жалеть. Только те, кто не знает, каково близким с ними, а узнали бы – всякая жалость пропала бы.
Отпросившись за час до окончания рабочего дня, Лада помчалась домой. Нужно успеть собраться, Дима обещал отвезти ее к маме и дочери, а потом он поедет встречать жену. Сегодня приезжает его Элла, значит, свидания с ним станут редкостью, что тоже неплохо – Лада окончательно разберется в том, что так скоротечно случилось. Еще не переступив порог квартиры, она удивленно и вместе с тем возмущенно крикнула мужу:
– Кто в наше время держит открытой дверь? Что украсть, всегда найдется, потом попробуй купи.
Лада влетела в узкую прихожую, по ходу переобулась в тапочки, пронеслась в комнату. Илья лежал на диване, укрывшись покрывалом с головой, чтобы дневной свет не мешал ему «отдыхать». «Опять наверняка пьян», – с отвращением подумала Лада.
– Как мне это надоело! – вскипела она, сжимая кулаки. – Всему есть предел. Слушай, ты совсем рехнулся? Какого черта спишь тут, оставил открытой дверь?
Внезапно вкрадчивый голос негромко позвал ее по имени. Он был знаком и до тошноты противен.
– Господи! – схватилась за грудь Лада. – Как вы меня напугали!
Соседка, вошедшая в квартиру вслед за хозяйкой, вытянула сморщенную шею и заглянула поверх плеча Лады в комнату, потом тихо (вообще-то громко она никогда ничего не делала) произнесла, едва зашевеля губами:
– Муж отдыхает, а ты раскричалась.
– Его сейчас и из двадцати орудий не разбудишь. Что вам?
Лада поставила руки в боки, подбородок приподняла, не скрывая, что не рада неприятной соседке, которую про себя называла черепашкой. Та просвистела, будто змея из-под колоды:
– Риса. Суп варю, а рис забыла купить. Насыпь полстакана. А ты сегодня нервная…
Лада выхватила из ее руки стакан, кинулась на кухню, сыпанула в емкость рис, чтобы поскорее избавиться от любопытной соседки. Пришла-то черепашка явно посмотреть на события, а не за рисом. Открыв холодильник, Лада пришла в ярость и, не удержавшись, вслух возмутилась:
– Как посмел вылакать мое шампанское?
Она отдала стакан черепашке, забыв выпроводить бабку, умчалась назад в кухню. Бросая гостинцы для дочери в сумку, выкрикивала, обращаясь к Илье:
– Тебе водки мало? Я берегла эту бутылку на день рождения мамы! – Поскольку муж не отозвался, она влетела в комнату, как фурия. – Я с тобой разговариваю? Пьешь и спишь… От тебя один вред!
На пределе атомного взрыва она подскочила к нему, сдернула с лица покрывало…
Короткий крик вырвался сам по себе. Лада зажала рот руками и попятилась, пока не уперлась спиной в сервант. Задребезжала посуда. Этот звук тоже испугал Ладу, она резко вдохнула воздуха, но он застрял в груди, не выходил назад, и, видимо, от этого в глазах запрыгали черно-серебристые точки. Оглянулась по сторонам – черепашки не было. Еще чуть-чуть – и Лада упадет, будет лежать здесь неизвестно сколько…
Ноги сами понесли ее из квартиры. Лада машинально схватила по пути сумочку, лихорадочно заперла дверь и очнулась, когда была уже во дворе, на скамейке в беседке. Мелкая-мелкая дрожь вытряхивала из нее любые попытки мыслить или хотя бы позвать на помощь. Лада вообще ничего не соображала и ничего не видела. Ничего? Нет, видела, видела…
Вдруг раздался хохот. Заливистый, задорный и заводной, противоестественный в данной ситуации. Лада оглянулась – кому это так весело? Недалеко молоденькая девчонка в короткой юбочке сгибалась от хохота, а паренек, стоявший рядом, что-то рассказывал ей, жестикулируя.
Лада отвернулась, почувствовала, что дышит. Значит, живет. И первой ее мыслью было: что делать? Сообщить. Кому и что? И как сообщить, если ноги не хотят идти? Телефон! Дима подарил телефон. Лада высыпала содержимое сумочки на скамейку, схватила мобильник. Ни одного номера она не помнила, а в телефон успела внести только номер Димы. Он мужчина, знает, как поступить. Лихорадочно нажала кнопку и услышала его отклик:
– Я уже еду к тебе.
– Приезжай скорей, – едва выговорила она. – Жду тебя во дворе.
– Не на нашем месте? Ты же хотела, чтоб меня не видели…
– Передумала, – перебила она. – Очень, очень тебя жду.
Она сидела, ссутулившись, низко склонив на грудь голову, и даже не заметила, как он подошел. Только услышав его приветствие, не дав договорить, прервала:
– Там мой муж…
– Твой муж? – Дима присел рядом. Вид у Лады был жуткий – бледный, потерянный. – И что?
– Он… лежит.
– Лада, что случилось?
– Он… умер.
Новость была неожиданная и, мягко говоря, неприятная. Потому и молчал Дима долго. Лада прекрасно понимала его состояние. Он закурил, тем самым заполняя паузу, – сигарета сейчас была нужна, чтобы подумать. А Лада вообще ни о чем не думала – она ждала, что придумает он. Отбросив окурок, Дима взял ее руку, накрыл второй ладонью – он всегда так делал, – затем спросил:
– Ты уверена? Он действительно умер?
Она сначала рассмеялась, но невесело, а нервно, потом сказала уже без смеха:
– Почему, когда что-то происходит внезапное, задают глупые вопросы типа: «Ты уверена?» или: «Вы точно знаете?», «Вы не ошиблись?»? У него лицо… мертвого человека, а не живого.
– Когда он умер?
– Не знаю. Ты же утром отвез меня на работу, я находилась там до четырех, потом приехала домой… Дима, что делать? Мне страшно.
– Тихо, тихо, – обнял он ее за плечи. – Мы сейчас поднимемся к тебе…
– Нет, нет, нет…
– Лада, мы поднимемся к тебе, я посмотрю на твоего мужа, а потом мы решим, что делать. Не возражай. Проблема есть, от нее не убежишь, даже не отодвинешь при всем желании. Идем.
Она нехотя поплелась за ним, ключ в дверь вставить не смогла – рука тряслась. Дима взял ключ… Открылась соседская дверь, в щель просунулась черепашья головка на морщинистой черепашьей шее, и тусклые глаза сонной черепашки скользнули по Диме.
– Добрый день, – натянул он улыбку, поворачивая ключ.
Черепашка всунула голову обратно, будто в панцирь залезла, после чего соседская дверь бесшумно закрылась. Дима вошел первым, Лада за ним. Он обернулся с молчаливым вопросом – куда идти дальше, она указала подбородком на комнату.
На диване лежал молодой мужчина с открытым ртом на желтовато-сером лице. Его тело было укрыто покрывалом, только лицо и плечи открыты. Конечно, он мертв, но что-то неестественное было в лице… Дима подошел к трупу, приподнял покрывало… и тут же накрыл труп с головой. Спокойно он оглядел комнату, как бы измерив взглядом, что-то заметил на столе, быстро приблизился…
– Лада, ты присядь, – бросил через плечо, доставая сигарету.
– Постою. Дима, надо кого-то вызвать? Кого? Я…
– Ты его вчера видела перед тем, как мы с тобой встретились?
– Да. И сказала ему правду.
– Какую именно?
– Я сказала, что у меня… ну, почему не ночую дома.
– Ты только не воспринимай полностью на свой счет его смерть… но… Нет, тебе лучше прочесть.
Протянутый листок она взяла с опаской. Прочитав, уставилась на мертвого мужа, затем зажмурилась и покачала головой:
– Нет, он не мог это написать.
– Почерк его?
– Д-да. Дима, получается, я довела его до самоубийства?
У нее дрожал голос, по щекам покатились крупные слезы. Разумеется, думать, как выйти из создавшегося положения, она была не в состоянии, только поняла: судя по записке, вина за случившееся полностью ложится на нее, на Ладу. Дима обнял ее, чтобы немного подбодрить:
– Не плачь. Так поступают ничтожества, спихивая вину на других. У тебя есть знакомые в милиции?
– Нет… А что, надо милицию вызвать?
– Обязательно. Лада, послушай меня внимательно. Записку не показывай. Ее никто не видел, кроме нас, а менты… наши менты, получив такой документ, заведут на тебя уголовное дело без всяких разбирательств. Ты поняла?
– Боже мой… Меня посадят?
– Нет, если не покажешь записку. Где у вас телефон?
– У нас нет телефона. Разве ты не видишь, как мы жили? Ой, забыла… сотовый… А если… если позвонить Щукину? Это следователь. Он расследует кражу в музее.
– Отлично. Какой у него номер?
Лада достала записную книжку и продиктовала номер.
Щукин удивился: что это – случайное стечение обстоятельств, или за внезапным самоубийством мужа Лады, работающей в музее, стоит что-то, имеющее отношение к краже картины? Как человек, предпочитающий лично проверить то, что, казалось бы, вне сомнений, он незамедлительно отправился к Ладе домой вместе с Вадиком и Геной, позвонив Натану Ефимовичу и попросив его приехать.
Атмосфера в квартире отвечала случившемуся несчастью – зеркала занавешены, покойник накрыт с головой покрывалом, скорбная печаль на лицах. Дима представился другом Лады, отозвал Щукина и сказал тихо:
