Сергей встал и направился к выходу, но Калинин вдруг лениво произнес:
– Кстати, ты ничего не слышал о пожаре и убийстве в отделении на Беговой?
– Что-то слышал. Был пожар и жертва. Вроде как бы по пьяни. Но убийство? Это точно?
– Точнее не бывает. Садистское убийство лейтенанта Михайлова, сожжение его заживо, перед этим над ним надругались по-черному. Это была женщина, Сережа. Он кого-то задержал в тот день. Вроде бы проститутку. Подержал в кабинете, отпустил. А ночью она явилась к нему в гости с корзинкой, похоже, из ресторана. Сказала дежурному, что часы у Михайлова забыла.
– Протоколов задержания, естественно, никаких?
– Естественно. Если и были, то не найдут на этом пепелище. Дежурный заметил огонь, когда у Михайлова дверь уже горела. Почерк дерзкий и уверенный. На маньячку эта визитерша здорово смахивает. Причем дежурный так зациклился на чертовой корзине, что внешность девицы описать не в состоянии. Может, тоже поддал на посту, а может, стресс у него.
– Да этих ночных бабочек трудно отличить одну от другой.
– Тоже верно.
– Если маньячка и не попадется по горячим следам, нужно отслеживать похожие преступления.
– Да. Перспектива.
– Паша, а ведь не аксиома, что маньяки совершают только похожие убийства.
– Просто это люди, как правило, с ограниченным воображением.
– Да, и с гвоздем в больной голове. Я пойду. Ты держи меня, пожалуйста, в курсе насчет дела с лейтенантом.
* * *
Ей приснился высокий грузный мужчина в широкой светлой куртке. Его толстое лицо жалко морщилось, глаза смотрели на нее умоляюще. Он просил, чтобы она его отпустила, вынимал из больших карманов куртки горсти блестящих стеклышек и пытался насыпать их ей в ладони. Она, смеясь, отталкивала его руки, а потом поняла: это же бриллианты. Схватила их и стала заталкивать в карманы джинсов.
Побежала, не оглядываясь, думая лишь о том, куда ей спрятать свалившееся на нее богатство. И вдруг ноги отяжелели, стало трудно дышать, она повернулась, не увидела толстяка и поняла, что должна его найти, догнать. Идти назад было трудно, мешал двигаться встречный ветер, бриллианты кололи тело и оттягивали карманы. Она высыпала их на дорогу и понеслась легко, как на крыльях. Толстяк увидел ее и заплакал, его рот открылся в безмолвном крике. А она с ликованием сжала в руке перочинный ножик с перламутровой инкрустацией. Она чувствовала горячее дыхание своей жертвы, влагу слез, тепло большого тела. Кровь его оказалась неожиданно прохладной, она купалась в ней, как под красным дождем. Потом пыталась рассмотреть его лицо в груде мяса у своих ног. Но взгляд ее наткнулся на что-то сверкающее. Это был бриллиантовый браслет, валяющийся рядом с тем, что недавно было толстяком. Она подняла украшение и счастливо рассмеялась.
Даша проснулась от собственного смеха. Спокойно и с удовольствием рассмотрела уже знакомую уютную комнату, потянулась на мягком диване, вдохнула запах свежего постельного белья. Сладко потянулась, зевнула, почувствовала, как легко у нее на сердце. Так всегда было после подобных снов. Она с наслаждением раскинула руки-ноги и захрапела.
За стенкой вздрогнул Артем, испуганно прислушался, потом вздохнул с досадой. Он уснул пять минут назад. Она явилась к ним вечером опять, эта Инесса. Ей снова негде было ночевать. Бабушка попыталась сказать что-то строгое, но Артем посмотрел на нее умоляюще:
– Давай не будем создавать проблему. Пусть еще раз поспит. Ну что делать?
Он ушел в свою комнату, лег, предвкушая блаженство сна, но мозг, не считаясь с его волей, вдруг начал бороться с невероятно сложной математической задачей, которую он не решил днем. Через несколько часов, которые пролетели как одна минута, решение было найдено. Артем удовлетворенно вздохнул и подумал, что, возможно, так эту задачу еще никто не решал. Мгновенно уснул и был тут же разбужен жутким храпом. Парень повернулся на живот, натянув на голову одеяло, и задышал ровно и глубоко, как большой, здоровый ребенок.
За другой стенкой его бабушка пила валокордин. Она еще и храпит! Эта девица с улицы, которую ее внук пускает по той причине, что ей негде ночевать. Адель Петровна, конечно, не стала с ним спорить, но когда девица улеглась, зашла в комнату внука.
– Темочка, – сказала она. – Москва – очень большой город. Здесь многим негде ночевать. И мы в этом не виноваты.
– Бабушка, – виновато улыбнулся внук, – не все ко мне обращаются за помощью. Ну что тут такого? Еще разок она поспит в комнате, которая ночью все равно у нас пустует.
Адель Петровна никогда никому не рассказывала, как нелегко быть бабушкой вундеркинда. Люди завистливые, они не поймут. Подумают, что она таким образом хвастается. А она живет в постоянном ожидании шока. Сильный, удивительный интеллект ее взрослого внука мирно уживается с абсолютно детским, упрощенным представлением о жизни. Если завтра его встретит на улице Бен Ладен и попросится переночевать, он не сможет обмануть человека и скрыть от него, что у них на кухне есть угловой диванчик, которому одиноко по ночам без террористов.
Тамара Коркина сказала Сергею, что у ее мужа был мобильный телефон «Самсунг». Она пыталась позвонить ему в ту ночь, но он не отвечал. Сергей отправился к оператору мобильной связи «Билайн». Нужно на всякий случай попытаться поискать местонахождение телефона. Он ведь может быть включенным. По дороге Сергей заехал на фирму Вадима. Его заместитель, ныне занимающий место председателя, оказался человеком нервным, осторожным и мнительным.
– Я не понимаю вас. Милиции хватило десяти минут, чтобы понять: я ничего не знаю о Вадиме за рамками наших профессиональных дел. А в этих рамках у нас не было конфликтов, недоразумений, ничего критического, – заявил он.
– Глеб Васильевич, я не сомневаюсь в том, что вы говорите правду. Вы неглупый человек и, конечно же, понимаете, что если что-то критическое и было, то оно обязательно всплывет во время следствия. Поэтому расслабьтесь немного. Мне кажется, вы должны быть заинтересованы в том, чтобы убийство вашего партнера было раскрыто.
– Мы не партнеры. Вадим являлся единственным владельцем фирмы.
– Формально да, но доходы же делились каким-то образом. Вы были не обижены?
– Ни в коем случае.
– И вам удастся сохранить фирму? Ее положение стабильно?
– В общем, нормально. Да, мы хотим ее сохранить.
– Стало быть, если у Вадима имелся враг, он может оказаться и вашим врагом. Не отказывайте мне в сотрудничестве. У меня к вам совсем небольшая просьба. Соберите, пожалуйста, коллектив. Я хочу задать работникам пару вопросов.
– Хорошо.
Когда в кабинет Глеба Васильевича вошли сотрудники, Сергей подумал, что этих людей набирал человек либо хорошо знавший, кто ему нужен, либо просто не очень уверенный в себе. Среди них не было нагловатых молодых людей, играющих роль крутых бизнесменов, девиц в мини до самой косметики. Это был коллектив людей, объединенных скорее всего образованием и опытом работы по профилю. Во взглядах, обращенных на Сергея, он не заметил ни любопытства, ни большой скорби.
– Простите за то, что отрываю вас от работы, но мне нужно всего минут пять. Я знаю, что вы отвечали на вопросы следователя. Я, возможно, повторюсь, но все же попробуйте вспомнить, видели ли вы когда-нибудь Вадима Коркина в обществе женщины? Если здесь его секретарь, то пусть скажет, звонили ли ему женщины, может, он просил набрать чей-то номер. Это первое. Я вас слушаю. Давайте по очереди. Я хочу видеть лицо каждого.
– Нет, нет и нет, – секретарь, немолодая женщина в очках, свои «нет» произнесла с вызовом и раздражением. Ну, что ж, Сергей ей поверил. Он примерно этого и ожидал. Вадим был похож на человека, который снимает девочек на улицах и в ночных клубах. Он наверняка считал, что об этих случаях жена ничего не узнает. Интересно, он думал, что и о новом завещании она ничего не узнает? Не собирался умирать, пока не уладит какое-то дело, связанное с завещанием? Его ведь можно было переписывать до бесконечности.
– Второй вопрос еще проще и конкретнее. Кто-нибудь слышал имя – Мария Ильина? Пожалуйста, по очереди.
Все в ответ просто помотали отрицательно головой, стали вставать и, повернувшись к Сергею спиной, пробираться к выходу. И лишь один парень с очень юным лицом назидательно произнес:
– Можете объяснить, в какой связи вас интересует человек, о котором вы спрашиваете? Речь идет о какой-то женщине, с которой видели Вадима Викторовича, или о нашей клиентке? Мы привыкли работать с конкретной информацией.
– А с какой конкретной информацией работаете вы? – спросил Сергей.
– Я имею дело с клиентами. Я главный бухгалтер.
– И вам что-то говорит это имя?
– У нас нет такой клиентки.
Парень встал, пошел к выходу, и Сергей увидел острый горб у него на спине. Главбух подволакивал ноги, изуродованные, возможно, полиомиелитом. Интересно, подумал Сергей, был ли Вадим Коркин способен на сострадание?
