Переговоры начал Туз:
– Оклемался, начальник? Мы не хотели силу применять, но ты первый начал. Убегать стал, Федора разозлил. Правда, Федя?
Шестерка мрачно кивнул и вытащил солидный нож. Не для дела, а так – попугать.
– Вот и Федя согласен. Зря ты убегал!
– Я не убегал. Мне просто срочно понадобилось…
– Ладно, начальник, проехали… Твоя фамилия Другов? Мы не ошиблись?
– Да, я – Милан Другов.
– Отлично… Ольга Сытина твоя сотрудница?
– Моя… Только она вдруг исчезла. Привезла группу из Европы, сдала отчет, а на следующий день прибегает ее муж Алексей Юрьевич, очень приятный человек…
– Мужем мы еще займемся… Ольга где? Ты знал, Другов, что она для нас камушки в Амстердам возила?
– Какие камушки?
– Значит, не знал. Но теперь знаешь. И в любом раскладе – соучастник! Три выхода у тебя: или менты тебя на зону посадят, или мы на перо, или станешь богаче богатого. Выбирай! Но если заложишь нас – я сам тебя вот в этом самом месте закопаю. Клянусь! А Федор мне поможет. Правда, Федя?
Шестерка опять кивнул и еще раз поиграл ножичком. Так, для подтверждения своей кровожадности… А Туз продолжал вербовку:
– Вот и Федя согласен… Так что, Другов, помогать нам будешь? Или будем по-другому разговаривать?
Еще недавно счастливый Милан Другов бросил прощальный взгляд на всю свою безупречную жизнь, посмотрел на кинжал в руках Федора-шестерки, взглянул на свои наручники и прошептал:
– Согласен…
– Не понял. Давай-ка, друг, громко и бодро.
– Согласен я! Буду вам помогать… А какой у меня другой выход.
– Верно… Сними с него наручники, Федя. Теперь это наш человек. Кореш!
* * *
Верочка стояла около своей могилы. Холмик, куцый венок от коллег по театру, два десятка поломанных гвоздик и её фото – точно такое же, как и на стене около вахтерши. Да еще воткнутая в глину табличка с ее фамилией, инициалами и датами рождения и смерти.
В первых цифрах Вера не сомневалась. Свой день рождения она ещё помнила. Но в дате смерти была, очевидно, ошибка. Наверняка – ошибка! Вот она я – Вера Заботина, живая и здоровая…
То, что её якобы похоронили, Верочка поняла еще там, за служебным входом театра. Но одно дело услышать, а другое – тупо стоять и смотреть на собственное похоронное фото. Лично твоя физиономия на могильном холмике в грязи и в траурной рамке… У актрисы началось то, что в народе называют колотун. Дрожало все, что могло дрожать: пятки, коленки, бедра, плечи, уши. А внутри, где-то около пупка образовался тугой жгут, который тянул на себя все жилы.
Она стояла сгорбленная и трепещущая. Такая несчастная, что проходящий мимо пенсионер учтиво спросил:
– Вам нехорошо? Чем-нибудь помочь?
Верочка испуганно оглянулась, и взгляд её упал на мобильник в руке мужчины.
– Да! Мне нужно срочно позвонить… Пожалуйста.
Пенсионер был прижимистый, но не скряга. С тяжелым вздохом он протянул телефон.
Верочка набрала номер риэлтора:
– Аркадий? Это я, Вера Заботина. Надо срочно встретиться.…Да, я в Москве. Я жду вас около своей могилы…
На последних её словах пенсионер сосредоточился, уточнил имя и фамилию усопшей, взглянул в лицо Верочки, а потом на могильное фото… Понятно, что и у него начался колотун. Он хотел сразу бежать, но его сотовый был не из дешевых. Жаба оказалась сильнее страха.
Улучив момент, мужчина вырвал аппарат из рук Веры и, ускоряя шаг, бросился к выходу. Через десять метров пенсионер уже бежал, постоянно оглядываясь и размахивая сотовым. Правая рука, в которой был телефон, двигалась не хаотично, а в определенном порядке: ко лбу, к животу, к правому плечу, к левому, а потом еще и еще раз…
Верочка ждала Аркадия сорок минут. За это время успокоилась и даже подготовила гневную речь. Но запыхавшийся риэлтор опередил её:
– Я вас искал, Вера Михайловна. Вам грозит опасность, но я вас спасу.
– Какая еще опасность? После того, как вы меня похоронили, мне уже ничего не страшно. А вот вам надо бояться! Я вас вызвала, чтоб отвести в милицию.
– Я так и думал… Вы меня, Верочка, совсем не понимаете. Мне-то можно в милицию, а вот вам нельзя.
– Почему?
– Объясняю популярно… Сейчас милиция ищет убийцу…
– Как, убийцу!?
– А вот так, Верочка! Та, которая здесь вместо вас лежит, была застрелена ночью на лавочке. А возле свежего трупа валялась сумочка с документами на имя Заботиной Веры… Представьте: вы заявились в милицию и сообщили, что вы не убиты, а очень даже живы, но вот только сумочку около трупа потеряли…
– Я, Аркадий, ничего не теряла. У меня ее украли, а потом подбросили… на место убийства.
– Вот вы этот детский лепет будете на следствии сообщать. А они вас будут прессовать.
– Это как?
– Вы, Верочка, для них – основной и очень удобный подозреваемый. И они будут показания из вас выбивать… Посадят вас в камеру с бабами нетрадиционной ориентации. Или почки отобьют на допросах. А кормить будут только селедкой крепкого посола… И все это будет продолжаться до тех пор, пока вы не сознаетесь.
– Но я же не виновата…
– Не виновата, но сознаетесь! Год на селедке просидите и сознаетесь… Правда есть другой выход.
– Какой?
– У меня, Верочка, совершенно случайно оказалась сумочка той женщины, которая вот тут вместо вас лежит. Вам надо взять её паспорт, получить от меня круглую сумму за вашу комнату, уехать в какой-нибудь Бердичев, поступить в тамошний театр, соблазнить местного олигарха и жить припеваючи. Согласны?
– Я не знаю…
– Решайте, Вера! Или на зоне с отбитыми почками, или на Канарах с олигархом.
Верочка поняла, что совсем запуталась… Возможно, это сам Аркадий украл её сумочку. Возможно – он подбросил её к трупу несчастной. Даже возможно, что он и сам убил. Но в остальном-то он прав! Ей нельзя сейчас к ментам. Там тоже есть порядочные люди. Но их не больше, чем осетров в Москве-реке. Остальные же, нормальные следователи будут непременно на неё давить, будут прессовать и кормить селедкой. Фу, какая гадость!
Аркадий за время этих размышлений вытащил из кейса женскую сумочку, достал оттуда паспорт и с тревогой протянул его Вере.
Она взяла документ и развернула его там, где была фотография… На Верочку смотрела девушка её возраста.
Как профессиональная актриса, Вера сразу поняла, что немного грима, смена прически, и никто не отличит её и ту, которая…
– Аркадий, а сколько я получу за комнату?
– Двадцать тысяч. Это хорошие деньги, Верочка… И вещи все ваши я аккуратно на склад перевез. Даже посуду с кухни. Можно забирать.
– Хорошо, Аркадий! Убедил… Я готова ехать в Бердичев… А как меня теперь зовут? Итак, я – Сытина Ольга Сергеевна.
Верочка пролистала все странички паспорта и впервые за этот трудный день улыбнулась:
– Теперь у меня и дети есть. Двое – Ванечка десяти лет и первоклассница Машенька. Двое – Иван, да Марья… И муж есть. Алексей Юрьевич… Лёша.
Арсению очень хотелось отдохнуть. Не месяц, не недельку, а хотя бы день или часть дня. Он мечтал прогуляться по центру Москвы, закрутить мимолетный роман с провинциалочкой… Он мог бы выбрать для этого вечерок. Но для флирта нужна легкость и свободная голова. Не в смысле, что пустая, а такая вся беспечная, беззаботная и устремленная к радости взаимного общения. С тяжелой головой много не нафлиртуешь…
Еще по дороге из Амстердама у Арсения начал созревать план самостоятельных действий. Даже раньше. Уже прощаясь с Ван Гольдом, он знал, что не будет плясать под дудку этого недоумка.
Понятно, что старик Пауль – первоклассный ювелир, эксперт и всё такое. Но зачем же, напав на золотую жилу, думать о стабильности мирового рынка. О себе надо думать, а не разводить сантименты!
Это и была основная идея плана. Надо устранить всех, кто знает о новых алмазных россыпях. Всех, кроме двух человек – блаженного изобретателя по кличке «Ботаник» и, естественно, самого Арсения.
Уже по пути из Амстердама в Москву этот куцый план начал дробиться на разделы, пункты, подпункты. И всё это Арсений удерживал в голове, не доверяя ни бумаге, ни компьютеру…
Адрес, где держали Ботаника, Арсений узнал еще от Ольги. На следующее утро он отправился в Подмосковную Балашиху и два часа колесил по городу в поисках Кленовой улицы. Можно было бы и спросить у местных старушек, но их стоило бояться. Очень опасный народец! От нечего делать они непременно запомнят красавчика-москвича, который что-то вынюхивает в их любимом городе. А когда на Кленовой улице произойдет то, что предписано планом, то они всё вспомнят: от цвета его глаз до номера машины.
Дом на Кленовой стоял очень удобно – на самом отшибе. С одной стороны свалка старой техники, с другой – спуск к болотистому ручью.
Арсений спрятал машину на пустыре за рощицей и решил просто пройти мимо дома, обойти его, если это возможно. Легкая разведка. На первый раз этого вполне достаточно.
