- Вам хорошо говорить, а мне с ним ехать придется. Если он только узнает, что я его заложила, он же меня прибьет, он же ни перед чем не остановится. Видели бы вы его глаза, когда он убивает, вы бы так не говорили, - ныла девка, собираясь вот-вот разреветься. - Что я ему скажу? Зачем я его вызывала?
- Повесишь ему на уши какую-нибудь лапшу, ты же мастер по этой части. Например, скажешь, что у соседа новая тачка появилась или что-то в этом роде, словом, не нам тебе объяснять. Я верно говорю, Иваныч?
- Истину глаголешь, друг мой.
- Ну, тогда с Богом, - посмотрев на часы, сказал Макс. - Иди, только обойди кинотеатр с левой стороны, чтоб наша машина его не раздражала. И смотри у меня, без глупостей. Один раз ошибешься и уже не девочка.
Запустив двигатель, в полной готовности мы выехали на старт. Отсюда было хорошо видно, как Вика выходит на середину площади. Как смотрит на часы. Как в нетерпении пристукивает каблуком.
Все прошло неожиданно и быстро. Бежевая "девятка", съехав с магистрали на площадь, заложила крутой поворот и на полном форсаже пошла на Вику. Дура, она еще ничего не понимала, а теперь уже не поймет никогда.
Смешно дрыгая руками, она высоко подпрыгнула и, пролетев метров десять, упала на ребро чугунной урны.
Через пять секунд, когда мы к ней подъехали, она была безнадежно мертва.
- На этот раз ей от мозгов и крови уже не отмыться, - глубокомысленно заметил Макс, направляясь к телефону. - Что делать-то будем?
- А ничего, - ответил я, следуя за ним. - Мы сюда подъехали, чтобы купить шведский унитаз, и случайно оказались свидетелями этого наезда. Раньше с потерпевшей знакомы мы не были. Кто она такая, мы знать не знаем и ведать не ведаем. Вот и вся недолга и весь расклад. Ты со мной согласен?
- Согласен, если ее соседи не закозлят. Они могли видеть номер моей машины.
- И тут же его записали! Чушь собачья.
- Дай Бог! Иначе нам придется туго.
- Это точно, давай-ка отсюда линять, уже твои кореша приехали, не дай Бог тот дежурный майор нагрянул. Вот тогда уж нам точно вилы.
Издалека попрощавшись с телом покойной, мы постарались незаметно улизнуть из густеющей толпы зевак и ментов. Из ближайшего автомата я позвонил в милицию. Назвал марку машины, ее цвет и приметы преступника, а также сообщил его имя и адрес погибшей. После чего сразу же бросил трубку.
Отпустив Макса, я хмуро побрел домой, проклиная тот день, когда влип в эту историю. Черт возьми, наверное, тысячу раз прав мой тесть, когда говорит, что от меня одни неприятности. Так оно и получается: там, где появляется Гончаров, трупы растут, как грибы после дождя. Жалко деваху, совсем еще молодая. Молодая, а уже успела четверых замочить, и если бы не мое вмешательство, то неизвестно, сколько бы еще невинных мужиков они отправили на тот свет. Выходит, я действовал на благо народа. Замечательное у тебя, товарищ Гончаров, есть качество: всегда и во всем находить себе оправдание. Угробил девку и пожалуйста тебе - карающий меч! Зеро!
Нет, дорогой, так не годится. Тут я с тобой не согласен. Карать в первую голову нужно было того подонка, который втянул ее в эти мокрые дела. И покараю, только бы мне его отыскать. На милицию надежды мало, слишком скудную они имеют информацию. И в этом я ничем им помочь не могу. Одному Богу известно, где его теперь искать. Никакой ниточки, ни единого хвостика. Я даже у нее не спросил, как и где они познакомились. Постой, постой, она ведь насторожилась при слове "Лужино". Наверное, та трасса, где они меня шарахнули, их излюбленное поле деятельности. Может быть, есть смысл подежурить там? Наверняка через недельку он найдет и обучит себе другую напарницу. Нет, скорее, того направления он будет теперь избегать. Что же остается? Неужели придется на все наплевать и забыть? Лучше бы ты вообще в эту историю не ввязывался, тем более машину он мне вернул. А здесь вообще какая-то великая загадка. Может, он работает не один, а в банде и там есть кто-то, кто хорошо меня знает и кому я когда-то помог?
В общем, понять я ничего не в силах, запутался вконец и могу сказать только одно, что все это мне очень не нравится.
С этой печальной мыслью я пришел домой, помылся и лег спать.
В четвертом купе двенадцатого вагона два обаятельных джентльмена пили самогон и кушали копченого кролика. В одном из них я узнавал Анатолия Васильевича Мамаева, а личность другого просматривалась с трудом. Когда я глядел в зеркальную дверь купе, тогда на меня вдруг таращилась опухшая морда, немного напоминающая господина Гончарова. В поезде маршрута Кисловодск Новокузнецк они бражничали уже больше трех часов, и по этой причине на них злобно зыркали попутчицы - две здоровенные бабехи. Что и говорить, не повезло бедным женщинам! Но это уже вина не наша. Мы честно им предлагали расслабиться и разделить нашу компанию, но в ответ получили только гнусные оскорбления и упреки.
Командировочные расходы на поездку нам выделила Варвара и даже сама приобрела для нас железнодорожные билеты. Причем размер суточных она определила такой, что мы вполне могли бы спать в вагоне-ресторане, а не выслушивать сейчас разные глупости и пошлости, направленные в наш адрес. Я это предложил Мамаю с самого начала, но он пробубнил, что экономика должна быть экономной, и сразу разложил свою мошну, бесцеремонно оккупировав весь стол.
Идея прокатиться в далекую Сибирь возникла у него в понедельник в четыре часа утра сразу же после свадьбы, о чем он тут же поторопился сообщить мне по телефону. Я же, в свою очередь, поставил об этом в известность Варвару, и уже в полдень мы благополучно покинули родной город, оставив на перроне рыдающую от счастья Милку.
- Котяра, ты что это приуныл? Или мой самогон тебе уже не по нутру? напыщенно и велеречиво прогудел Мамай.
- По нутру, только не пугай попутчиц, а то нас высадят на ближайшей станции.
- Я сам тебе кого хочешь высажу, - ответственно заявил он.
- Пахан Мамай, отставить конфронтацию. Давай лучше подумаем, с чего мы начнем.
- С самогона!
- Я имею в виду, когда приедем.
- Никуда вы не приедете! - бестактно вмешалась баба постарше по имени Катя.
- Конечно, так будут пить, куда ж они доедут! - продолжила ее мысль миловидная Валя, сидящая рядом с Мамаем.
- Что-о-о? - живо отреагировал он на их апорты. - Я не понял. Котяра, посмотри, что у меня там прилипло к левой ягодице?
- Твой язык там прилип, - ответила за меня Катя, и это очень расстроило Толика, тем более что ее товарка добавила:
- Алкаши несчастные, когда уже вы все передохнете, спасу от вас никакого нет. Всю страну разворовали, все добро народное пропили, и все лакают, и лакают, и лакают, когда уж вы упьетесь, когда вы нам жить дадите.
- Замолчи, тетка! Ты ничего не понимаешь. Идет глобальный процесс переустройства страны. Великий Чубайс даже в подполье ЕЭС готовит новый, неслыханный доселе проект грандиозной приватизации. Мудрый Ельцин свято продолжает дело, начатое гением Горбачева.
- Мужик, а мужик, - с трудом прерывая его пафосную речь, вклинилась Валя, - у тебя, никак, крыша потекла. Катя, а у него не белая горячка?
- Да пошел он в жопу, - просто и понятно заявила Катя.
- Куда?! - возмутился Мамай.
- К Ельцину и Горбачеву! - цинично схамила женщина.
- Ну и пойду! - обиженно согласился Толик и неуклюже полез на верхнюю полку.
Изяществом и стройностью Мамай не отличался никогда, а нынче особенно. Когда он, пыхтя, раскладывал живот по узкой полке, то плохо зафиксированный под мышкой пистолет выскользнул и немного ударил Катю по голове. Очевидно, он перебил какой-то кровеносный сосудик, потому что сразу и обильно хлынула кровь. Вереща как зайцы, с оружием в руках они выскочили в коридор и моментом поставили на уши весь вагон.
О том, что сейчас начнется, нам думать не хотелось. Поэтому, закрывшись на защелки, мы возобновили обед.
Линейная милиция пришла минут через пять и стала сразу же проситься в купе. С властями, а тем более такого ранга, шутить никогда не следует. Помня про это, я послушно открыл дверь, а они сразу же повели себя не по-джентльменски.
- Лечь на полки! Головой к окну! Лицом вниз! - громко советовали они и тыкали в нас тупыми рылами пистолетов, совершенно не принимая во внимание, что тем самым они ставят нас в неловкое положение - ведь кругом стояли люди и даже женщины.
Одна из них, с перебинтованной головой, была потерпевшая Катя.
- С нашим превеликим удовольствием, - сердечно заверил я их, послушно укладываясь на драный дерматин дивана.
Мамай же повел себя неадекватно и даже дерзко.
- Я лягу, если ты разденешься! - вызывающе ответил он.
Наконец сообразив, что мы еле живы, легавые воспрянули духом и пошли в атаку. Сначала они вырубили Толика, а потом старательно принялись за меня. Защелкнув за спиной наручники, они потребовали отдать имеющееся у меня оружие.
- Где еще стволы, сука?! - наступив мне коленом на межкрылья, громко орал сержант.
