Проще всего было бы пройти туда прямо, между корпусом и этой вот сволочной подстанцией, по освещенному и ровному месту. Тем более что безлюдно кругом, тихо и спокойно. Ну и что, что видно меня будет со всех сторон одинаково? Да и кому видно-то? Охране? Около восемнадцати часов субботнего вечера? Они сейчас все, как один, лясы точат и чаи гоняют. В корпусе свет только внизу, в вестибюле, а на этажах — редкие окна освещены. В подстанции темень. Все фонари — вдоль дороги, между деревьями. Летом, когда кроны деревьев не голы, как сейчас, здесь должно быть еще темнее.
Я посмотрела на часы, поймав циферблатом слабый отсвет. Поторапливаться надо. Мое время — до половины седьмого, так сказано было.
«Поторапливайся!» — подхлестнула себя и, отбросив всякие колебания, направилась в обход главного корпуса. Что-то говорило мне, и чем дальше, тем настойчивей, что сейчас вовсе не прямая является кратчайшим расстоянием между двумя точками.
Обойдя здание и потеряв на этом не менее десяти минут, — потому что неширокое пространство сзади него, между стеной и глухим деревянным забором, оказалось густо заросшим высоким, сухим сейчас бурьяном, продраться через который было непросто, и еще сложнее оказалось остаться при этом чистой и не набрать репьев на бока и штанины, — я увидела черную «Волгу» сразу, как глянула из-за угла. Стояла она не у самой столовой — одноэтажного, приземистого зданьица, а ближе к корпусу, неподалеку от окна, свет из которого позволял хорошо ее видеть. Охрана постаралась, позаботилась о хозяйском добре и своем удобстве. Можно, посмотрев в окно, убедиться, что все в порядке.
«Сейчас я проверю вашу бдительность», — пообещала я и тихо, почти крадучись, двинулась вперед.
Здесь идти было легко. Территория по эту сторону здания, хорошо просматриваемая днем со стороны дороги, была убрана «под метелку».
Времени оставалось в обрез. Будет нехорошо, если Степанов сам или охранник, подошедший для того, чтобы перегнать машину к крыльцу, застанут меня внутри ее.
Бесшумно и быстро скользнув из темноты, от стены к машине, я, пригнувшись, обежала ее и присела, коснулась коленом асфальта. Окно сквозь стекла дверец видно было отлично, а в нем, с той стороны, — чья-то здоровенная спина.
Уже взявшись пальцами за скобку замка дверцы, я, сквозь стекла же, заметила движение. На углу, от фасада появилась человеческая фигура. Освещенный со спины, человек был виден секунду, не более. Я едва успела разглядеть силуэт. Несомненно, мужчина выше среднего роста, в чем-то длинном, вроде плаща, и с непокрытой головой. Быстро двигаясь, он повернул и скрылся в тени под стеной. Я затаилась, боясь пошевелиться, чтобы ненароком не наделать шума. Не надо иметь развитую интуицию, чтобы догадаться, что человек этот не из охраны и пробрался сюда не с добрыми намерениями. Для вора одет неподходяще. Стало досадно от этой непредвиденной помехи и всерьез захотелось устранить ее любыми, вплоть до негуманных, способами. Кто это может быть, меня не интересовало. Он мне мешал сделать дело. А когда мне мешают, я начинаю злиться.
Маячок лежал в боковом кармане, под рукой, и я, не теряя времени, включила его и пристроила под бампер. Легкий щелчок металла о металл грохотом прозвучал в тишине, и незнакомец в десятке метров от меня вполне мог его слышать.
Не вставая с корточек и еще больше пригнувшись, я осторожно отступила назад, в сторону от машины, которая была между нами, так что видеть меня он не мог, даже будь у него вместо глаз приборы ночного видения.
Оперевшись рукой о землю, я переступила через бордюр и за один длинный, стелющийся шаг оказалась за стволом дерева и медленно выпрямилась. Теперь я могла видеть его поверх машины. Он меня — тоже, потому что его глаза должны были освоиться с темнотой. Но я не видела его и предпринимала все, чтобы и самой оставаться невидимой, — не двигалась и старалась не высовываться из-за ствола.
Мне приходилось играть в такие игры — в Югославии и потом, в Прибалтике. Бывало, приобретенная под руководством самого Базана сноровка спасала мне жизнь. И не мне одной. Но тогда все было просто, потому что было ясно — против меня в темноте затаился вооруженный враг. А кто этот?
«Кто ты? — спрашивала я его и напрягала зрение. — Кто?»
От ответа во многом зависело мое поведение. Но кто бы он ни был, он мне мешал, а помехи надо устранять самым простым и действенным способом. И еще одно не давало мне покоя — время.
Я, пригнувшись, переместилась дальше, в темноту и, повернув вправо, заскользила в обход машины. А когда уверилась, что могу пересечь дорожку без риска быть замеченной, сделала это и прижалась к стене. Выпрямилась, с неудовольствием чувствуя, как дрожат уставшие ноги. И тут он, а я думала о нем не иначе, как о противнике, ошибся — на секунду появился в освещенном из окна пространстве, глянул вверх и быстро отступил назад. Лица его не было видно, да и не рассмотреть его с такого расстояния. Но все же он показался мне знакомым.
Попав на свет, в темноте он должен быть полуслепым секунды четыре, не менее. Я использовала это время для перебежки. Дальше опять пришлось двигаться, вжимаясь в стенку.
Он не знал о моем присутствии. Он вел себя так, как будто меня здесь не было, — появился на углу темным силуэтом, четко выделившимся на фоне освещенной, идущей вдоль фасада корпуса дороги, и привалился плечом к стене. Высокий, плотный мужик. К такому не подойдешь и не попросишь уйти отсюда.
Тихо было во всем дворе информационного центра, и в этой тишине мои шаги звучали настолько отчетливо, что я была уверена — не добежать мне до него, обернется…
Но дернулся он только в самый последний момент и не успел среагировать на тень, прыгнувшую из темноты ему на спину.
Он упал вперед, на асфальт, не издав ни звука и не успев сгруппироваться. Отскочив в тень, я замерла, не сводя с него глаз, напряженная, как сжатая пружина, и готовая в любой момент продолжить нападение. Он не двигался. Это казалось неправдоподобным, не так уж сильно он ушибся, чтобы потерять сознание.
«Время!» — мелькнуло у меня в голове в очередной раз.
Постояв над поверженным противником и даже пожалев его, я вернулась к машине. Отведенное Степановым для моих дел время, по моим представлениям, истекло. Он задерживался, и я была благодарна ему за это.
Отбросив осторожность, но к тишине все-таки прислушиваясь, я открыла дверцу и скользнула на заднее сиденье.
Есть определенные места в салоне машины любой модели, в которых наиболее целесообразно устанавливать передающие микрофоны. Такими местами я сейчас пренебрегла. Два микрофона, две небольшие коробочки, одновременная работа которых обеспечивает отличную слышимость и высокое качество звука, хоть на пленку пиши разговоры и шорохи, я установила, заботясь только о том, чтобы не вывалились они невзначай и наткнуться на них было не просто. Третий микрофон я вогнала под приборную панель, за магнитолу, и закрепила его надежнее остальных, уперев распорную пластину в выступы на пластмассовом кожухе.
В кармане оставалось последнее — направленный передатчик. Принимая его сигнал, можно определять направление на объект наблюдения или поиска с высокой точностью.
— Чего возишься? — прозвучало неожиданно рядом с машиной, и я вскинула голову. — Неумеха. Магнитофон выдернуть за минуту можно. Помочь?
Недобиток! И давно он за мной наблюдает?
Я выскочила из салона.
— Погоди!.. — услышала я сзади, отбегая к кустам, туда, где темнота погуще. Он меня не преследовал, стоял неподвижно возле машины и смотрел мне вслед. Это было хорошо, но непонятно.
Единственное объяснение, которое я могла дать происходящему, — Степанова ждет человек, не желающий, чтобы его видела охрана. Я подумала об этом сразу, как только справилась с испугом и отдышалась. Как бы там ни было, а микрофоны я все-таки установила. Теперь можно было подождать развития событий.
Тот, у машины, пробормотал что-то, с такого расстояния неразборчивое, потер лоб и локоть — места, ушибленные при падении, тихо закрыл дверцы машины и отошел к стене. Вовремя.
Из-за угла показался охранник. Он шел открыто, грохоча каблуками по асфальту и держа руки в карманах брюк. Остановился возле машины и оглянулся. «Наблюдатель» в окне повернулся лицом к улице и поприветствовал коллегу, сделав ему ладошкой.
Все. Хозяин распорядился подать машину. Надо было поспешить к своей, чтобы не отпустить Степанова слишком далеко и не нажить тем самым себе дополнительных трудностей. Недобиток? Бог с ним. По нашим с Базаном расчетам, убивать Павла Ивановича еще рано. А если некто хочет с ним встретиться и это ему удастся, то я буду слушать их разговоры, сидя за рулем своей машины.
Под фырчание двигателя «Волги» я отправилась в обход корпуса к дыре в ограждении, неподалеку от которой оставила «Ниву», и на этот раз пробиралась через бурьян, не думая о репьях и чистоте одежды.
