Во главе столов сидел, разумеется, сам Бабкен Борисович с чуть ли не голой девицей на коленях. У него явно не было повода сетовать на отсутствие матушки именинника. Впрочем, как оказалось, Бабкен Борисович был мужчина свободный и уже двадцать лет находился в разводе, в связи с чем мог позволить себе известные вольности. Отец Маркаряна разглагольствовал, а я пила шампанское и время от времени поглядывала в сторону бассейна, на ровной бирюзовой глади которого качался огромный надувной понтон, на котором вповалку лежали Ашот Гургенович (черт знает что за охрана!), двое работников головного офиса Маркаряна, два каких-то их усатых родственника и с ними четыре девушки в ярких купальниках.
Компания пила пиво и хохотала.
На противоположном бортике бассейна в цветных шезлонгах развалились Вова Крамер и рыжеволосая девушка, которую звали Аней. Они забавлялись еще непринужденнее и изобретательнее, чем компания на понтоне: взяв по бутылке открытого шампанского, они зажимали пальцем горлышко и, встряхнув бутылку, направляли струи пенистого напитка в хохочущие физиономии друг друга. Периодически Крамер срывался со своего лежбища и, подскакивая к девушке, начинал облизывать сладкую липкую жидкость с ее влажного загорелого тела. Она смеялась и отталкивала его. Один из толчков привел к тому, что Вова упал в бассейн и был выловлен компанией на надувном понтоне. Он попытался было вырваться, но его не пускали. Крамер под хохот всего бассейна кричал голосом Ленина: «Агхибезобгазие, что твогят меньшевики и эта политическая пгоститутка Тгоцкий!» После этого он попытался было применить силу, но одним коротким неуловимым движениям ему завернули руку за спину и уложили носом в упругую красную резину понтона, а здоровенный Ашот схватил Вову за ноги и легко, как выловленную из реки рыбу, поднял вверх и швырнул обратно в воду.
— Умеют ваши гости отдыхать, а вы — создавать уютную атмосферу, Гамлет Бабкенович, — одобрительно проговорил толстый самарский бизнесмен. — Это не всем дано. Так что вы хотели нам показать? Или желаете перейти к делам?
Похоже, Гамлет Бабкенович немного побледнел. Я перехватила его тревожный взгляд, а Пугачев сказал, адресуясь в том числе и ко мне:
— Наверное, стоит совмещать приятное с полезным. Нашел себе прекрасного телохранителя, причем слово «прекрасный» в данном случае богаче смыслом, чем обычно… Евгения, не так ли?
— Да, — сказала я.
— Отлично! Ну что же, за вас, Гамлет Бабкенович, и за тот подарок, который вы себе сделали в лице вашего нового телохранителя! — Пугачев выпил. — Значит, о делах ни-ни?
— Нет-нет, о делах — завтра, — сказал Маркарян. — После обеда. Куда спешить, Сергей Глебович? Дело важное, обстоятельное, и гнать тут совершенно ни к чему. К тому же у меня эти дела во где уже сидят, черти б их драли! Вы, конечно, слышали, Сергей Глебович, что у нас в городе творится, да?
— Слышал, — подтвердил тот, и я быстро взглянула на него из-под полуприкрытых век, — слышал, конечно. Не хотел об этом говорить, зачем портить праздник? Но все-таки примите мои соболезнования по поводу гибели ваших компаньонов.
— Как идет расследование? — спросил сухощавый Савва Николаевич.
Маркарян-младший махнул рукой:
— Да какое там, к чертям, расследование! Менты ничего не нароют! Разве что вот только она…
Он указал на меня. Пугачев приподнял брови, но никто ничего не сказал, а я подумала: «Да, все-таки мой новый босс набрался. Как и вчера, черт побери! Мелет не пойми что».
— В общем… м-м… все со мной согласятся, что не надо об этом говорить, — буркнул хозяин «Короля Лира».
— Это верно, — согласился толстый Пугачев, поглаживая жирные складки на шее. — Разрешите нескромный вопрос, любезный хозяин…
Маркарян вздрогнул:
— Это смотря какой.
— Что это за тип из модельного агентства, который стреляет, как дай бог любому спецназовцу?
Маркарян пожал плечами, а его родитель, «Тень отца Гамлета», широко и неестественно улыбнулся:
— А-а-а, Вова Крамер? Он у нас артист! Он ко мне еще в Армению приезжал со своими девчонками, в Ереван. Это, можно сказать, особенный человек. Откровенно говоря, я как бы… не очень хорошо наслышан о том, чем он занимался раньше, но он учился во ВГИКе, и его оттуда выгнали. За пьянство, по-моему. Это у вас, русских, часто встречается. Вот, среди родственников Гамлетовой матери полно таких, которые без бутылки на свет белый взглянуть не могут.
— Алкоголизм — страшное социальное зло, — понимающе кивнул Пугачев и переглянулся с Саввой Николаевичем. — Ну ладно… так что же вы хотели нам показать?
— Одну минуту, — Бабкен Борисович буквально стряхнул со своих коленей девицу из модельного агентства и, подойдя к краю бассейна, крикнул: — Эй, уважаемые, кто хочет посмотреть чудо архитектуры эпохи застоя?
— Эпохи отстоя, — пробурчал Крамер, который к тому времени успел выпить три литра пива и обшарить все укромные местечки двух лежащих рядышком с ним дам. Те слабо попискивали, но признаков возмущения не подавали. — Ну что он там еще придумал? Пойдем глянем одним глазком, Аня?
Рыжеволосая модель ответила:
— Да куда угодно.
— У Борисыча всегда интересные идеи. По крайней мере, устройство этого чуда архитектуры может оказаться куда более непредсказуемым, чем анатомическое строение Лены и Светы, — заявил Вова Крамер. Леной и Светой звали девушек, акт публичного домогательства к которым с редкостной целеустремленностью демонстрировал бывший студент ВГИКа.
«Куда же собирается завести нас почтенная „Тень отца Гамлета“?.. — подумала я. — Посмотрим».
Маркарян-старший открыл тяжелую металлическую дверь, ключи от которой ему заботливо вручил один из охранников виллы. За дверью оказалась металлическая же винтовая лестница. В обработанном кондиционерами чистом теплом воздухе помещения бассейна разлилась сырая прохлада, характерная только для подвальных помещений.
— Идемте за мной, — проговорил Маркарян. — Только накиньте халаты… тут холодновато.
Проем осветился мягким молочно-белым светом люминесцентных ламп, и процессия медленно начала спуск. Лестница оказалась довольно крутой. Последнее обстоятельство вызвало определенные проблемы у господина Пугачева, потому что если — по причине алкогольного пресыщения — лежал он на шезлонге с явным удовольствием, то процесс прямохождения давался ему с изрядными сбоями и пробуксовками.
Впрочем, на его счастье, кончилась лестница довольно быстро, всего лишь через несколько оборотов вокруг собственной оси. Хотя, как подсчитала я, шедшая последней, это соответствовало примерно тридцати метрам ниже уровня поверхности бассейна.
Маркарян проскользнул в полуоткрытую дверь, за ним последовали заинтригованные гости, и…
Мы оказались в огромном зале, размерами значительно превосходящем тот, в котором началось наше застолье. Вдоль его стен тянулись ряды плотно запертых мрачных дверей — с интервалами примерно в десять метров одна от другой. Впрочем, эти двери казались просто какими-то крысиными дырами по сравнению с колоссальными размерами этого зала, вероятно, не менее грандиозного, чем иные пещеры естественного происхождения.
Его длина составляла около ста пятидесяти — двухсот метров. Ширина — не менее семидесяти. Пустые серые стены вздымались вверх на высоту девяти — или даже десятиэтажного дома.
Раздались возгласы удивления. Проклюнулся Володя Крамер, сказавший голосом Сталина: «Ви пастроылы нэплохой бункер, таварищ Жюков!»
Толстый Сергей Глебович присвистнул, даже не пытаясь скрыть восхищение.
— Это что за бункер? — наконец спросил он.
— А это я специально прикупил и подарил сыну, — сказал Маркарян-старший. — Меня в свое время гноили в чем-то похожем…
— В тюрьме? — пробулькал Крамер.
— На секретном объекте, — досадливо поморщившись, проговорил Бабкен Борисович. — Вроде этого, только немного поменьше. Не знаю, что тут было раньше… может, несколько шахт для ракетных установок, супербункер на случай ядерной войны или секретное хранилище — нам с сыном без разницы. У нас тут оборудованы склады и автостоянка. Такого подземного гаража, вероятно, нет и у султана Брунея! Хотя машин, надо признать, у нас существенно поменьше. Впрочем, Гамлик, какие такие твои годы — купишь еще!
— То есть вы уже знали, что тут находятся такие подвалы… когда покупали участок земли для строительства дома? — пискнула одна из девиц.
— Разумеется, — важно отозвался мой подопечный, вылезая поперед батьки. — Знал.
— А это шо такое? — по-брежневски вопросил Вова Крамер.
Все повернулись в направлении, указанном одним из гостей, и увидели идущую вдоль стены до самого потолка лестницу с несколькими маленькими, не больше квадратного метра, горизонтальными площадками на высоте примерно восьми и шестнадцати метров. Вдоль лестницы протянулись несколько толстенных труб с огромными кранами.
