И вот я вернулась на то же место, с которого началась погоня. Парнишка был на месте — ждал, как я ему и велела. Я вернула мальчику мотоцикл, посоветовала держать бак полным, сунула тысячерублевую купюру за моральный ущерб и побрела в сторону дома.
В боку у меня противно ныло, ноги дрожали, голова кружилась. Но это мелочи. Мне предстояло самое неприятное — сообщить Кирпичёву, что его внучка похищена…
Александр Арнольдович открыл мне дверь, улыбаясь, и тут же улыбка замерзла на его лице.
— А где… где Яночка? — пятясь в квартиру и хватаясь за сердце, спросил старик.
— Александр Арнольдович, вы только не волнуйтесь. Дело в том, что Яну похитил неизвестный злоумышленник. Но мы обязательно ее найдем, обещаю вам.
Кирпичёв сделал шаг вперед и вдруг ударил меня по лицу. Я остолбенела. Это был так, не удар, а скорее пощечина, но тем не менее!
— Я вам верил! — тонким голосом выкрикнул старик. — Я вам доверил самое дорогое, что у меня было, — Яночку, а вы… Значит, правда то, что о вас говорят. Убирайтесь, я не могу вас видеть!
И сосед повалился в кресло, закрыв лицо руками.
— Боюсь, так не получится, — сказала я, опускаясь на колени, чтобы быть вровень со стариком, и легко касаясь его руки. — Александр Арнольдович, я признаю, что виновата. Я допустила ошибку — недооценила степень опасности. Но поверьте, то, что вы мне рассказали, никак не тянуло на серьезное преступление! Какие-то малолетки… Между тем похититель Яны — взрослый мужчина, физически очень крепкий… И я его узнала. Знаете, кто это был?
Кирпичёв поднял голову.
— Наш недавний сосед Денис.
Александра Арнольдовича словно пружиной подбросило с кресла.
— Он негодяй! С первой минуты он мне не понравился! — вскричал старик. — За неделю, что этот тип здесь прожил, я четырежды вызывал полицию! Если бы не его жена, которая покрывала все его безобразия и отказалась написать заявление… верите, эта женщина сказала участковому, что упала со стремянки! Хотя у нее под каждым глазом было по синяку! Так вот, если бы не Светлана, он давно бы сидел в тюрьме, где ему самое место…
Кирпичёв повалился в кресло, хватая ртом воздух. Дрожащей рукой он шарил по карманам и еле выговорил:
— Таблетки… Достаньте таблетки…
Я бросилась на поиски лекарства, потом сбегала в кухню за стаканом воды. Старик проглотил две таблетки и немного посидел, закрыв глаза.
— Янина для меня — смысл жизни, — вдруг сообщил мне Кирпичёв, не открывая глаз и тяжело дыша. — После смерти моего сына и его жены Яночка — все, что у меня осталось. Знаете, что случилось с моим сыном? В начале девяностых он занялся бизнесом, перепродавал земельные участки под застройку. Однажды ему стали угрожать… мой сын не захотел платить какому-то мерзавцу… И машину, в которой они с женой возвращались домой, взорвали. Счастье еще, что Яночку они с собой не взяли. Ей был всего годик. Это было в девяносто седьмом, помню как сейчас. Я вырастил девочку. Хотя ради этого мне пришлось уйти на пенсию раньше, чем я планировал. Постепенно мне пришлось распродать все имущество сына — участки, квартиры… осталась только эта, где мы живем. И вот какой-то мерзавец поднял руку на мою девочку!
Кирпичёв открыл глаза. Они горели фанатичным огнем.
— Я пойду на все, чтобы вернуть Янину. На любое преступление. Если понадобится, я убью этого Дениса своими руками! Я продам квартиру, если речь идет о выкупе… Говорите, что я должен сделать.
Я с некоторой опаской смотрела на старика. Ох, не натворил бы глупостей… Еще отправится спасать внучку в одиночку…
— Александр Арнольдович, успокойтесь. Янину будут искать правоохранительные органы. Сейчас мы подъедем в городское УВД, и вы напишете заявление. Подать такое заявление может только родственник пропавшего, так что ваше присутствие необходимо. Вы как, сможете встать?
Кирпичёв поднялся и гордо выпрямился:
— Я готов.
Мы спустились по лестнице, старика я держала под руку. Усадила его в мой «Фольксваген», и мы отправились по хорошо знакомому мне адресу.
Воронцов встретил нас в кабинете. Александр Арнольдович принялся было объяснять что-то насчет единственной внучки, но подполковник махнул рукой:
— Пройдите в девяносто шестой кабинет. Там Фирсов вас ожидает.
Следователь Фирсов оказался унылым мужчиной слегка за сорок. Кабинет у него был темный, и на столе рядом с компьютером чах одинокий кактус. Очевидно, Фирсову до невозможности не хотелось заниматься делом Кирпичёвых, но начальство велело… В общем, Фирсову пришлось сначала внимательно выслушать Александра Арнольдовича, потом меня, потом старик писал заявление, а я давала показания… Кабинет мы покинули часа через два. Фирсов заверил нас, что будет сделано все возможное для того, чтобы найти Янину. Конечно, для «Перехвата» уже поздновато. Но «Мицубиси Паджеро» будет немедленно заявлен в розыск…
Я была так зла, что закурила прямо на ступеньках УВД. Кирпичёв неодобрительно покосился на меня, но промолчал. Время стремительно уходило, как песок сквозь пальцы. Янина нуждалась в помощи, прошло уже несколько часов с момента похищения, а до сих пор ничего не сделано. Ну, написал Александр Арнольдович заявление, и что? Ну, составили на основании моих слов фоторобот Дениса и его жены. Где искать девушку — до сих пор непонятно. Машина явно в угоне — когда Денис проживал в нашем доме, он не производил впечатление состоятельного человека, владельца иномарки, да и машины никакой у него не было.
А больше всего меня вывел из терпения упрек, который напоследок, уже прощаясь, позволил себе Фирсов. Следователь тяжело вздохнул и, укоризненно глядя на меня, сказал:
— Эх, гражданка Охотникова, вот вечно так — где вы, там какой-нибудь криминал!
От рукоприкладства меня удержала только железная выдержка. Конечно, хотелось сказать недалекому следователю: «Дубина ты! Не понимаешь, что связь здесь обратная? Где криминал, там проблемы, а где людям требуется защита от проблем, там я, Евгения Охотникова! Кстати, какая я тебе «гражданка»?!» Но я промолчала.
— Евгения Максимовна, — задумчиво произнес Кирпичёв, спускаясь по ступенькам. — Как вы думаете, этот следователь достаточно компетентен для такой сложной работы?
— Думаю, да, — с некоторым сомнением ответила я. Воронцов не подсунул бы мне откровенного неудачника… Но и хватким бульдогом Фирсов мне не показался. Очевидно, он был из породы тугодумов — тех, что великолепно работают по заданному сценарию, скрупулезно выполняют все инструкции, но теряются, когда требуется быстрота в принятии решений и действиях, а также нестандартный подход. Фирсов показался мне абсолютно не подходящим для дела Янины. Но кто его знает — может быть, он хороший сыщик, а первое впечатление обманчиво… К тому же мне не хотелось расстраивать Кирпичёва — старик с такой надеждой смотрел на меня.
— Что же нам теперь делать? — растерянно спросил сосед.
— Пойдемте, я отвезу вас домой. Нам нужно набраться терпения и ждать.
— Ждать? — вскинулся старик. — Чего ждать? Пока этот негодяй убьет Янину?
Старик снова принялся хватать ртом воздух, и я поспешно сказала:
— Не убьет.
— Почему вы так уверены? — скептически скривился сосед, но все же не стал возражать, когда я взяла его под руку и повела к машине.
— Потому что убить Яну он мог бы и на остановке, — ответила я. — У него было достаточно времени для этого. Кстати, удар ножом под лопатку занимает гораздо меньше времени, чем похищение. Ведь я преследовала машину похитителя минут сорок-пятьдесят, не меньше. И не догнала только по нелепой случайности.
— Вы… правда так думаете? — Кирпичёв слегка оживился. — Или просто утешаете старика?
— Я уверена, что похищения — в отличие от убийств, которые порой бывают немотивированными, — всегда направлены на определенную жертву. Это сложное преступление, требует тщательной подготовки, обычно такое не делают в одиночку, похитителю помогают… Нужно выследить жертву, изучить распорядок дня, привычки. В момент похищения может вмешаться случай… В общем, это преступление, за которое светит максимальный срок, так что у похитителя должна быть веская причина для риска.
— Причина? — удивился старик.
— Чаще всего это деньги. В девяноста восьми случаях из ста. И очень редко — что-то другое. Однажды, к примеру, условием освобождения заложника похитители выдвинули условие, чтобы я расследовала убийство одного гроссмейстера…
— Но у меня нет денег! — всплеснул руками Кирпичёв. — Мы живем на мою пенсию — неплохую, кстати, но все же недостаточную для того, чтобы платить выкуп. Что же делать?
— Давайте сначала дождемся требований выкупа, — вздохнула я. — Тогда и будем думать, что делать.
— А этот… человек… как вы думаете, он не обидит Яну?
