Мы молча выпили.
— Куда путь держим? — поинтересовалась я, когда мы сели в машину.
— На вокзал. Я в камере хранения оставила дневник.
«Молодец, умная девочка, хорошо, что не под кроватью у себя хранила такое сокровище», — похвалила я Ирину за находчивость и изобретательность, которая, как мне кажется, была позаимствована из какого-нибудь детективного фильма.
На вокзале, как всегда, толпились бомжи и отъезжающие. Я поводила Ирину по зданию и в ответ на ее недоуменный взгляд произнесла:
— Так надо, вдруг за нами следят.
Ирина понимающе закивала. Она чувствовала себя сейчас, наверное, причастной к каким-то великим событиям. Ладно, пусть порадуется. Наконец мы подошли к камере хранения. А вот с кодом Белова меня расстроила — дату рождения взломщики проверяют сразу же, как и номер квартиры.
Она, осторожно озираясь по сторонам, чем напомнила затравленного зайца, достала из недр камеры полиэтиленовый пакет.
— На, забери сразу же, — Ирина сунула мне его в руки, как будто обожглась.
— Как хочешь, — еле-еле сдерживая волнение, безразличным голосом проговорила я. — Тебя подвезти?
— Нет, не надо, — она была рада, что избавилась от опасного груза. — Я на такси поеду. Тем более я сейчас не домой.
Задорно подмигнув, Ирина попрощалась, отправляясь, видимо, праздновать скорое разоблачение Никифорова. А мне, в свою очередь, не терпелось прочитать, что же скрывают страницы ежедневника Олега. Я села в машину и, не удержавшись от соблазна посмотреть, что же наделало столько шума, раскрыла пакет. В нем находилась обычная общая тетрадь, какие продаются и по сей день на каждом лотке с канцтоварами, в синем переплете из дерматина или чего-то очень похожего на этот материал. В общем, ничего особенного. Остается проверить, что там внутри. Надеюсь, содержание окажется намного интереснее, чем внешний вид. С такими мыслями и надеждами я помчалась домой.
* * *
Дома меня ждал сюрприз. Очередной подарок судьбы, если можно так сказать. Совсем собравшись было приступить к долгожданному чтению дневника, я сначала решила проверить, не звонил ли мне кто в мое отсутствие, и включила автоответчик.
Запись оказалась единственной. «Татьяна, ты меня не знаешь, но нам надо встретиться» — такое беспардонное сообщение заканчивалось номером телефона неизвестного мужчины, который, по всей видимости, считал, что я должна бросить все дела, набрать его номер, а потом рвануть на свидание с ним. Вот нахал! Если надо, позвонит сам позже, а сейчас я занята.
Только я отошла от телефона и направилась к столу, где меня поджидал дневник, как аппарат ожил. Звонок разрывался как-то особо настойчиво. Проклиная это поистине гениальное изобретение человечества — телефон, я подняла трубку и весьма недовольно буркнула:
— Слушаю…
По моему тону звонивший должен был сразу понять, что лучше оставить разговор до утра, извиниться и отключиться. Но нет, он совершенно безапелляционно заявил:
— Татьяна Иванова? Я хочу получить дневник.
Господи, такое ощущение, что о синей тетрадке знает уже весь мир, включая голодных африканских детишек.
— Какой дневник, о чем вы говорите? — я попыталась притвориться глупенькой. Не вышло.
— Не пудри мне мозги! Он у тебя.
Мне не давал покоя вопрос: кто же это такой наглый?
— Вы не могли бы для начала представиться? — сохраняя вежливость из последних сил, я пыталась прояснить обстановку.
— Мое имя тебе все равно ничего не скажет. Хотя ладно — Федор Ступников, — сообщил собеседник и замолчал, как будто представляя, какое впечатление произвели его слова.
Ничего себе «не скажет»! Это имя я слышала, когда еще в школе училась, по-моему. Вот уж не думала никогда, что «посчастливится» столкнуться с человеком, носящим его. Ступников был самым влиятельным «авторитетом» в криминальном мире нашего маленького городка. Но если верить слухам, он загремел года два назад в тюрьму, причем всерьез и надолго. Видимо, выпустили. Конечно, хорошие связи везде помогут, даже на Марсе. М-да, с человеком, чье имя Федор Ступников, лучше не спорить, если не хочешь оказаться где-нибудь за городом в виде трупа — жертвы «несчастного случая». Вот я попала… По полной программе!
Пока я размышляла, чем наше знакомство грозит закончиться, «авторитет» успел соскучиться по моему голосу и снова подал свой:
— Ты чего замолчала-то?
— Я думаю, — просто ответила я, чтобы Федор не смог придраться к моим словам, а то начнется разбор полетов по понятиям.
— Нечего тут и думать. Мы тебе бабки, ты нам — чертову тетрадку. Предложение выгодное, особенно для тебя, — Федор загадочно растянул последнюю фразу. Ну вот, не хватало только скрытые угрозы в свой адрес выслушивать.
— Давайте поговорим завтра, прямо с утра, — я решила не испытывать благосклонность судьбы и не стала спрашивать, откуда Ступникову известно, что дневник Никифорова только что оказался в моих руках.
— Заметано, завтра я позвоню пораньше, — на удивление легко согласился мой неожиданный собеседник, и в трубке раздались гудки.
Да, влипла я в историю по самое не хочу. Но ничего, и не из таких заварух выпутывалась. «Утро вечера мудренее, лягу-ка я спать», — подумала я.
Как только голова моя коснулась подушки, я погрузилась в долгожданный сон.
Из сладкого забытья меня самым неподходящим образом вывел ненавистный будильник. Ах да, как же я могла забыть, что мне сегодня предстоит общение на не очень приятную тему с одним из самых «авторитетных» уголовников нашего города. Надо быть, естественно, на высоте и держать ухо востро, да и сболтнуть что-нибудь лишнее крайне нежелательно. Короче говоря, день будет тяжелым, за версту чую. К тому же выспаться мне так и не удалось, потому что сон был неспокойный — сказывалось волнение по поводу предстоящей встречи.
С ужасным настроением я поплелась в ванную, создавая себе немереной фантазией тревожные предчувствия за исход дела. Стоя под душем, я пыталась бороться с разыгравшимся воображением, прибегая к психологическому тренингу, который заключался в бессвязном бормотании.
Так, водные процедуры — горячая вода, холодная, потом опять горячая. Просыпайся, Таня, тебя ждут великие дела, а может быть, и великие неприятности. Хотя второе — вряд ли, потому что я умею идти на компромиссы и находить общий язык со всеми, даже, думаю, с североамериканским индейцем, который ни бельмеса не понимает ни на одном из цивилизованных языков.
Ступников — птица стреляная, поэтому резко отличается от многочисленных бритоголовых братков, которые двух слов связать не могут и вообще растеряются, если блеснуть в их обществе высокохудожественным литературным языком. Голыми руками Федора не возьмешь и внешним видом с ног не собьешь. Он понимает, что подвоха можно ждать от кого угодно, даже от очаровательной барышни с ногами от ушей, вроде бы тупо хлопающей размалеванными глазками. Значит, остается попробовать вызвать доверие твердым голосом и знанием своего дела. Кстати, сговорчивость тоже может сыграть большую роль в предстоящем небезопасном мероприятии.
А дело с Федором Ступниковым действительно иметь опасно. Одно неверное движение или слово — и лучшему тарасовскому частному детективу Татьяне Ивановой чирканут по нежному горлышку ножичком. Тогда конец карьере, личной жизни и вообще всему. Хотя я знаю, на что иду.
Кстати, я даже из-за такого поворота событий забыла прочитать, что же все-таки в злополучном дневнике заключается, какие тайны мадридского двора. Пожалуй, надо его сфотографировать, а потом, на досуге, поинтересоваться.
Размышляя в таком духе, я пила кофе, и тут в тишину квартиры ворвались призывные телефонные звонки. «Ой, прямо набат какой-то», — подумала я и сняла трубку. Мне не дали даже рта раскрыть.
— Але, Татьяна, это опять я.
— Здравствуйте, Федор, — произнесла я спокойно.
— Ну как, решила что-нибудь?
Можно подумать, мне предоставлялся огромный выбор действий.
— Конечно.
— Ну и как? — Ступников был уверен в моем согласии на все сто процентов. Наверняка ему показался бы глупым отказ от выгодного, на его взгляд, предложения.
— Я согласна.
— Тогда слушай. Встретимся в одном кабаке, «Рандеву» называется. Слыхала о таком?
Конечно, слыхала. Но ехать придется к черту на кулички.
Услышав утвердительный ответ, голос продолжил:
— Тогда подъезжай туда к двенадцати. И чтобы без фокусов, поняла? А то мы ведь и обидеться можем.
И трубка запищала у меня в руке.
Хм, интересно, кто это «мы»? Сам Ступников, что ли? Неплохого он о себе мнения в таком случае. А может, он не один? Да это в принципе не так уж и важно. Ну вот и наступило «утро стрелецкой казни». «Теперь тебе за все воздастся свыше», — попытался пошутить мой внутренний голос. Только этого мне сейчас не хватало — запугиваний со стороны собственного сознания.
