– Катя? Она солгала вам…
– Но зачем?
– Вероятно, и на это тоже были свои причины… Значит, она провела эту ночь в другом месте, с другим мужчиной. А может, в своей комнате?
Шубин запутался окончательно. Алиса же немного успокоилась и взяла себя в руки.
– Ладно, мне пора идти… Хоть и ноги подкашиваются… Что же это такое происходит? – И она, тяжело вздохнув, повернулась на каблуках и, спотыкаясь, направилась к группе людей, стоящих на аллее рядом с местом, где все еще находился труп ее маникюрши.
Минкин появился в кабинете Горного бледнее, чем обычно. На нем был дорогой, оливкового цвета, костюм. Михаил понял, что должно было случиться нечто из ряда вон выходящее, чтобы Минкин сам, без предупреждения, пришел к нему на работу.
– Значит, так, – сказал Минкин. – Поехали куда-нибудь в нейтральное место или просто выйдем на улицу, потолкуем…
– А почему не здесь?
– Подслушивающие устройства…
– Да брось!
– Говорю тебе! Ты не знаешь, как они работают… Все, больше ни слова. Скажи секретарше, что тебе нужно срочно уехать на полчаса.
– Да ладно, не кипятись ты так…
Но Горный и сам занервничал. Поднялся со своего места, взял пачку сигарет и вышел вместе с Минкиным из своего офиса на улицу.
– В машине тоже опасно говорить, – продолжал осторожничать Минкин. – Хотя эта девица могла незаметно сунуть мне «жучок» куда угодно…
– Даже в брюки? – усмехнулся невесело Горный, еще не понимая, о какой девице идет речь.
– Я вообще-то все просмотрел, но ничего не нашел. Пойдем пройдемся немного, заодно разомнешься, великий ты начальник, мать твою… Я, если хочешь знать, из-за тебя сегодня не вышел на работу…
– Да что случилось?
Офис Горного располагался на одной из старинных улочек Саратова и занимал нижний этаж отреставрированного купеческого дома. Улица вела к бульвару, на котором нашлась и скамья.
– Несколько часов тому назад я вот на такой же скамье разговаривал с Бескровной.
– Кто такая? Не припомню.
– Зато я сразу вспомнил, когда увидел ее… Это помощница Шубина, работает с ним в агентстве. Она вычислила меня! Легко! Представляешь, она, оказывается, почему-то решила, что я имею отношение к стоматологии… – И Минкин принялся с жаром рассказывать все то, что произошло с ним в последние часы. – Подумай сам, ты вот нанял Шубина, чтобы найти убийцу Ларисы Ивановой, а на самом деле эта убитая девица – вовсе не она…
– Ты думаешь, что эти шрамы…
– Да откуда мне знать? Но, согласись, я же должен был тебя предупредить!
– Да уж, ну и задачку ты мне задал, – вздохнул Горный.
– Это я-то тебе задал? А я думал, что это ты пытаешься втянуть меня в какую-то грязную историю с убийством…
– Ладно, я тебе сейчас кое-что расскажу. Тем более что рано или поздно эта история все равно выплывет наружу. Думаешь, мне легко одному принимать все решения… Не все же время я буду держать ее в лесу…
– Кого? Слушай, Миша, ты начинаешь меня пугать уже по-настоящему… Одна твоя баба оказывается преступницей международного уровня, и ее убивают… Но зачем, скажи на милость, ей понадобилось менять свою внешность под конкретную личность, под Ларису Иванову?..
– Ничего не понимаю… Минкин, ты рассказываешь мне такие чудовищные вещи… Может, эта Бескровная просто морочит тебе голову, блефует?
– А ты позвони судмедэксперту… Или давай съездим к нему, сейчас же, не откладывая ни на минуту, дадим ему уже не сто, а двести долларов, чтобы он сам показал нам эти шрамы и рассказал о возможной пластической операции, которой подвергалась твоя приятельница. Тогда нам хотя бы будет понятно, блефует Татьяна или нет. Пойми, мы заказываем раскрытие преступления, тем самым как бы демонстрируя свою первоочередную заинтересованность в этом деле, и мы же тормозим следствие, не хотим и пальцем пошевелить, чтобы помочь Шубину. Ты до сих пор не хочешь встретиться ни с Татьяной, ни с Шубиным, чтобы рассказать об этой женщине?
У Минкина замурлыкал телефон.
– Слушаю, кто это? Таня? – Он вопросительно взглянул на Горного. – Да-да, я вас внимательно слушаю…
– Виталий, вы уж извините, что я беспокою вас так часто, тем более что мы практически только что расстались, но у меня работа такая: все вынюхивать, задавать вопросы… Кроме того, хотела вас еще раз поблагодарить за прекрасный обед. Теперь можно дня три ничего не есть.
– Таня, что случилось?
Горный придвинулся к Минкину, чтобы слышать то, что будет говорить Бескровная.
– Видите ли, в чем дело, Виталий. После той информации, которую вы получили от меня (я имею в виду обнаружение на лице вашей подопечной шрамов, свидетельствующих о пластической операции), вы, насколько мне позволяет предположить моя интуиция, помчались сразу же к нему, к вашему драгоценному другу, о репутации которого печетесь куда больше, нежели о своей собственной… Я угадала?
Горный, услышав это, широко раскрыл глаза и уставился на Минкина с недоумением. Затем он нарисовал пальцем в воздухе вопросительный знак, мол, откуда ей все это известно? Минкин в ответ пожал плечами.
– Так вот, он сейчас наверняка находится рядом с вами, и вы с жаром передаете ему нашу беседу… Пожалуйста, помогите мне, спросите у вашего друга, хорошо ли готовила Лариса Иванова? И не обещала ли она ему в день своей смерти испечь торт?
Горный знаками показал Минкину, чтобы тот отключил телефон.
– Таня, Таня, куда вы делись? Я вас не слышу… Перезвоните, пожалуйста… – И Минкин с этими словами отключил свой телефон.
– Слушай, ну и кадр нам попался. – Горный аж вспотел от волнения. – Она что, шла за тобой по пятам?
– Нет, она поехала на своей машине в агентство.
– А вдруг она сидит на этом же бульваре и видит нас? Перезвони в агентство, если она возьмет трубку, то я хотя бы буду уверен в том, что пока не раскрыт… Пойми, еще не время, не время…
Минкин позвонил в агентство, и тут же услышал знакомый голос.
– Проверяете, не слежу ли я за вами? Что, мне больше делать нечего? Я лежу у себя в приемной на мягком диване и вспоминаю баварские колбаски…
Минкин, не проронив ни слова, отключил телефон.
– Она еще и издевается надо мной… Как мне себя вести?
– Давай я позвоню ей… Она не знает мой голос, мы же с ней не знакомы.
И Михаил, отобрав у Минкина его телефон, набрал номер агентства.
– Добрый день, Таня. Это по моей просьбе Виталий приходил к вам… Вы правы, он сейчас действительно рядом со мной. И позвольте восхититься вашей интуицией. Так что вы хотели у него узнать? Хорошо ли готовила моя знакомая Лариса Иванова? Отвечу: понятия не имею.
– А торт… Она могла бы вам испечь шоколадный торт в форме гроба и прислать вам? В каких вы с ней были отношениях?
– Торт в форме гроба? Нет… Ведь речь идет, насколько я понимаю, о символическом подарке… Гроб – это о многом говорит. Вы думаете, она желала мне смерти?
– Лично я уверена, что это – угроза. По-моему, это так просто…
– Нет, ей незачем было мне угрожать.
– У нее были враги?
– Виталий сказал мне, что в морге вовсе не она, а какая-то матерая преступница, которой сделали пластическую операцию. Это правда?
– Насчет операции по изменению внешности – это лишь предположения, мы ждем результатов экспертизы, – сказала она, не моргнув глазом. – Что же касается отпечатков пальцев, то вам, как заказчику, признаюсь честно, что я солгала ему… Мне же надо было как-то расшевелить вас обоих, чтобы следствие наконец сдвинулось с мертвой точки… Может, все-таки встретимся?
– Нет, Таня, еще не время… Позже вы все поймете, но сейчас я не могу…
– Хорошо, ваши условия я принимаю. Только тогда нам придется взять с вас двойной гонорар, поскольку работать в таких невыносимых условиях нам прежде не приходилось. Обычно заказчик активно помогает следствию… Здесь же – все наоборот. Я жду Минкина через час – пусть он принесет еще пять тысяч долларов к авансу. Это будет справедливо.
– Мне надо подумать. Я вам перезвоню через пять минут.
Горный, выключив телефон, посмотрел на Минкина.
– Слушай, а мне нравится, как работают эти ребята. Только пух и перья летят. Такой напор, такой профессионализм. И где только их натаскивают? Мне было бы даже интересно встретиться с ней…
– Иди, а меня отпусти с богом, – взмолился Минкин.
– Ну уж нет… Ты мне друг или кто?
– Или кто… – Виталий достал сигарету. – А ведь я хотел, хотел бросить курить, очень хотел… Что за жизнь?
Горный снова позвонил в агентство.
– Татьяна?
– Да. Вы приняли решение?
– Пять тысяч – не многовато?
– Тогда шесть, – спокойно ответила она.
– Хорошо, я согласен. Но при условии.
– При каком еще условии?
– Что вы не будете требовать встречи со мной.
– Договорились. Тогда, в случае если мы называем вам имя убийцы и предоставляем все доказательства, вы платите нам еще десять тысяч долларов. Согласны? Если да, то я к приходу вашего друга подготовлю необходимые документы, а он подпишет их…
