Со мной такое бывает… иногда… Ну, хочешь, на колени встану?
Ася улыбнулась сквозь слезы и качнула головой. Белобрысый осторожно провел пальцем по ее щекам, собирая влагу.
– Простила? Тогда не плачь больше. Тебя как звать-то?
– Анастасия. – Ася тихонько шмыгнула носом.
– Настя, значит, – задумчиво проговорил он.
– Ася, – поправила она.
– Нет, Настя, Настена. Так по-нашему, по-русски, и не спорь со мной.
– Не буду.
Позади пес загремел цепью, жалобно и тоскливо поскуливая. Белобрысый улыбнулся.
– Ну-ка крикни ему: «Фу, Пестрый». Не бойся, громко крикни, он послушает.
– Фу, Пестрый! Фу! – звонко прокричала Ася. Наступила тишина.
В следующее мгновение белобрысый подхватил ее на руки и понес.
Прижимаясь щекой к грубой шерсти его свитера, Ася точно во сне видела голые колючие кусты боярышника вдоль тропинки, ветхую калитку в ограде, горкой сложенные отсыревшие поленья во дворе, настороженную морду пса.
Протяжно заскрипела дверь вагончика…
…Как мало, оказывается, мы знаем о самих себе. Заблуждаемся, думая, что все у нас прекрасно, как у людей. И вдруг – молния, шок, неумолимая догадка, озарение…
На самом деле ее счастье обитало здесь, в этой убогой, низенькой тесной комнатенке с самопальной железной печкой в углу, единственным, занавешенным газетой окном, с лампочкой без абажура на потолке. И звуки здесь были особенные, сливающиеся в единую, странно завораживающую симфонию: гулко капающая вода из прохудившегося умывальника, жалобный стон диванных пружин, пьяный голос в отдалении за окном, равномерно и беззлобно выкрикивающий бранные слова…
…Мобильник, глухо завибрировав, разразился веселым мотивом.
– Классная мелодия. – Он протянул руку, взял со стола Асину сумочку. – На, держи.
– Это «Шутка» Баха. – Она улыбнулась и нажала на кнопку.
– Мам, ты скоро? – прямо в самое ухо оглушительно и недовольно проговорил Степка.
– Не совсем, милый.
– А ты где, на работе?
– Да. – Хорошо, что в вагончике царит полумрак, и не видно, как кровь приливает к щекам от стыда.
– Тетя Кристя придет к нам в гости?
– Нет, Степушка, тетя Кристя сегодня занята. Ты не скучай, я уже выезжаю.
– Пока. – Телефон отключился. Ася сунула его в сумку.
– Сын звонил.
– Тебе пора, наверное.
– Пора. – Она резко выпрямилась и соскользнула с дивана. Быстро оделась, закрутила волосы в тугой жгут, щелкнула заколкой.
– Алеша!
– Что? – Он лежал, не шевелясь, заложив руки за голову, и внимательно наблюдал за ней. Она приблизилась к дивану, опустилась на корточки.
– Ты… скажи честно, что ты обо мне думаешь?
– Что ты больше сюда не придешь. Никогда. – Его голос звучал серьезно и спокойно.
– Глупый, – Ася ласково погладила его по прямым, светлым, как солома, волосам, – обязательно приду. Я буду часто приходить, так часто, как только смогу. И… я ведь другое имела в виду, ты же понимаешь…
– А если другое, Малыш, то я думаю, что тебя мне сам бог послал… или черт, кто его разберет? – Он поймал ее руку, тихонько сжал.
Ася почувствовала шершавое прикосновение его загрубевшей, натруженной ладони.
В окно рванулся ветер, газета зашуршала, несколько раз отрывисто гавкнул пес во дворе.
– Ты иди, – Алексей прислушался к звукам, доносящимся с улицы, – дождь будет. Вымокнешь.
– Не вымокну. – решительно проговорила Ася. – Побуду еще чуть-чуть. Хоть полчаса. Ничего страшного не случится.
– Иди, – тверже повторил он.
– Ты меня гонишь? – Она обиженно распахнула глаза.
– Я? – Алексей сел на диване, глядя на нее с тоской и безнадежностью. – Ты что, Малыш? Будь моя воля, я бы запер эту дверь и никуда бы тебя не выпустил.
«Так запри», – хотела сказать она, но промолчала, сглатывая подступивший к горлу комок.
– Нельзя, – совсем тихо произнес он, будто услышав ее немую просьбу. – Ты потом себе не простишь. И меня возненавидишь.
Ася кивнула, не отрывая взгляда от его лица.
– Ну вот, опять сопли. – Его пальцы пошарили под подушкой и извлекли на свет довольно чистый носовой платок. – Давай вытри глазки. И носик. – Алексей улыбнулся ей, точно ребенку. – Завтра придешь?
– Да, в это же время.
– Ну и ладно. – Он осторожно обнял Асю за плечи и подвел к двери. – Зонтик, надеюсь, у тебя есть?
– Есть, – она похлопала по сумке.
– Молодец. Погоди, я Пестрого подержу на всякий пожарный, а то он у меня парень суровый.
Алексей вышел во двор, поднял с земли тяжелую металлическую цепь и отвел пса в сторону. Потом помахал Асе рукой.
– Бывай, до встречи.
Дождь застиг Асю, когда она подходила к автобусной остановке. Он ливанул сразу, без подготовки, не по-осеннему обильно и яростно. Казалось, вот-вот, точно в мае, засверкает молния и грянет гром.
Тротуар тут же покрылся глубокими лужами. Утопая в них, к козырьку остановки со всех сторон бежал народ, тщетно стараясь защититься зонтиками от холодных водяных струй. Ася, хоть и была в пяти шагах от спасительного укрытия, успела промокнуть до нитки.
Подкатил автобус. Она с трудом втиснулась в салон, пробралась вглубь, к самому окну, и ухватилась за металлический поручень.
Сзади напирали еще не вошедшие пассажиры. Кто-то больно толкнул Асю в спину, так, что она, покачнувшись, едва удержалась на ногах. При этом ее сумка заехала в бок стоявшей рядом толстой тетке в кожаном пальто с капюшоном.
– Пьяная, что ли? – тотчас же громко возмутилась та. – Держаться надо, не в такси, чай!
– Простите, – проговорила Ася, поправляя сумку.
– Видать, слепая! – не унималась толстуха. – Люди ж вокруг, купи себе «Мерседес» и езди!
– Да хватит вам, – неожиданно произнес суховатый благообразный старичок, сидевший перед ними на месте, предоставленном инвалидам и пассажирам с детьми, – что вы, ей-богу, как на базаре! Девушка нечаянно оступилась, посмотрите, сколько народу вошло на остановке.
Тетка с неохотой отвернулась, продолжая бормотать что-то неразборчивое себе под нос.
Ася улыбнулась старичку:
– Спасибо за поддержку.
– Пожалуйста. Вы, между прочим, совсем мокрая. Долго гуляли под дождем?
– Нет, всего пару минут. Но хватило.
– Да, поливает будь здоров, – старичок кивнул на стекло, сплошь залитое водяными потоками. – Домой придете, сразу полезайте в горячую ванну. Испытанное средство: я всю жизнь геодезистом проработал, вечно на природе, под открытым небом. Намокнешь, намерзнешься, как цуцик, и простуда тут как тут. Только банькой и спасался. Вам ехать-то далеко?
– Порядочно.
– С работы возвращаетесь?
Ася кивнула.
Старичок замолчал, сосредоточенно выглядывая что-то в сплошной пелене дождя. Потом снова обернулся к ней.
– А работу, по всему видать, любите. Я угадал?
– Угадали.
– То-то. – Старичок довольно усмехнулся. – Личико у вас такое сияющее, даже смотреть приятно. Я вот скоро выйду, через две остановки, так вы садитесь на мое место. Садитесь, не стесняйтесь, а те, которые злыдни, пускай постоят, – он покосился в сторону толстухи.
– Спасибо, – в ответ засмеялась Ася.
