– Тут и думать нечего, – ответила Роза. – У меня есть замечательная идея! Например, можно взять сцены из ходовых пьес и…
– И продавать их возле театра!
– Песни, – сказал Тремблер, – Фотографии, иллюстрирующие новые песни из мюзик-холла.
– С рекламой на задней стороне, – сказала Салли. – Так что мы сможем кое-что заработать сверх на каждой проданной карточке.
– Ты умница, Салли! – воскликнула Роза. – А что касается дядюшкиной всякой всячины наверху…
– Я прикинула: там достаточно места, чтобы устроить настоящую студию, какая бывает у художников. С комнатой для декораций и тому подобного.
Они оглянулись на Фредерика, который до сих пор не проронил ни звука. Лицо его выражало полную покорность и безоговорочное смирение, он только и смог, что широко развести руками.
– Что я могу сказать? – воскликнул он. – Прощай искусство!
– Ой, только не притворяйся несчастненьким, – поморщилась Роза. – Ты будешь заниматься своим искусством в свободное время.
Фредерик медленно повернулся к ней. Просто пантеры, подумала Салли. Такие живые, подвижные и сильные…
– Ты права! – неожиданно сказал он и хлопнул по столу.
– До сих пор не могу во все это поверить, – сказала Роза.
– Ну и дуреха! Конечно, она права, я сразу это понял. Так мы и сделаем. Но как же быть с долгами?
– Прежде всего, никто их сейчас не требует. Мы действительно много задолжали, но, я думаю, если кредиторы увидят, что мы хотим расплатиться и много работаем, этого будет пока достаточно. Затем, есть счета, по которым должны, наоборот, не мы, а нам. Сегодня же я отправлю напоминания. Потом. Роза говорила что-то насчет постояльцев. У нас есть еще свободные комнаты, помимо той, что заняла я. Это даст постоянный доход, пусть хотя бы несколько шиллингов в неделю. И, наконец, у нас есть еще запасы товара. Фредерик, я бы попросила тебя просмотреть все это вместе со мной и по мере возможности избавиться от ненужного. Устроим распродажу – это сразу даст нам денег на оплату долгов. Тремблер, мы можем это устроить во дворе? Нужно какое-то открытое место. А Роза…
На этом месте Салли вдруг поняла, что все смотрят на нее в некотором изумлении. Тут Фредерик наконец улыбнулся, и она, смешавшись, потупилась.
– Простите! Я вовсе не хотела вами командовать… Я думала… Я не знаю, что я думала. Простите меня.
– Чепуха! Это именно то, что нам надо! – закричал Фредерик. – Нам был совершенно необходим такой администратор!
– Я пошел делать дело, – поднялся из-за стола Тремблер.
– А я помою посуду, – заявил Фредерик. – Но в первый и последний раз.
И он тоже вышел.
– Знаешь, в тебе живут два разных человека, – сказала Роза.
– Да?
– Когда ты берешь на себя какое-то дело, ты очень сильная…
– Я?
– А когда ничего такого нет, ты такая тихоня, что тебя почти и не видно.
– Какой ужас. Я стала похожа на надсмотрщика? Я совсем не хотела.
– Да нет! Я так не говорила. Просто ты всегда знаешь, что надо делать, когда мы с Фредом ничего не можем придумать… Это же здорово.
– Роза, я же так мало знаю! Я даже не умею толком разговаривать с людьми. А то, что я знаю… Не могу придумать подходящего слова… Просто то, что я знаю, совсем не то, чему обычно учат девочек. Мне это нравится, не могу тебе сказать как… Но я чувствую себя виноватой. Как если бы я должна была быть обыкновенной, разбираться в шитье и всем прочем.
Роза расхохоталась. В этот миг она была великолепна; солнце разбивалось о ее волосы, словно прибой о прибрежные скалы.
– Обыкновенной! – хохотала она. – А кто я, по-твоему? Актриса! Актерка! Немногим лучше проститутки. Родители прогнали меня взашей, потому что я всегда делала то, что хотела. И я никогда не была так счастлива. Как и ты.
– Прогнали? А как же Фредерик и ваш дядя?
– Фред ужасно ссорился с ними. Они хотели отправить его в Оксфорд или вроде того. Наш отец – епископ. С ним совершенно невозможно жить. Дядя Вебстер – просто старый греховодник, они и от него отреклись. А ему хоть бы хны, его это не заботит. Фред работал с ним три года. Он гений. Они оба гении. Салли, ты когда-нибудь поступала дурно?
Салли растерянно моргнула.
– Кажется, нет.
– Вот и нечего виниться. Хорошо?
– Хорошо… Хорошо. Не буду!
– Если что-то тебе удается – делай это.
– Еще бы! Роза вскочила.
– А теперь пойдем разбираться с барахлом. Сто лет туда не заглядывала…
Они работали все утро напролет; Тремблер, загоревшийся необыкновенным энтузиазмом, даже ухитрился продать стереоскоп костюмеру, который зашел всего лишь договориться о своем портрете. Наконец ровно в полдень прибыл преподобный Бедвелл.
Салли была за прилавком и писала напоминания должникам. Она подняла голову, чтобы рассмотреть возникшую в дверях коренастую фигуру, но не сразу узнала его, потому что второй викарий церкви Святого Иоанна был одет в старое твидовое пальто, вельветовые штаны и без малейшего намека на белый священнический воротничок. Впрочем, он вообще обходился без воротника, как и без рубашки, к тому же был небрит, так что превращение из кроткого священнослужителя в угрюмого бандита было таким убедительным, что Салли едва не пригласила его сыграть в их стереоскопической пьесе.
– Прошу прощения, – сказал он. – Не самый подходящий наряд для визита. Мое платье священника – в камере хранения на Паддингтонском вокзале. Надеюсь, на обратном пути мне попадется пустое купе: едва ли будет уместно возвращаться домой в таком виде…
Вышла Роза и, едва познакомившись с мистером Бедвеллом, пригласила его на ланч. Стоило ему посмотреть на нее, как он сразу же согласился. Вскоре они уже сидели за столом, и, пока остальные ели сыр, хлеб и суп, сваренный Розой, преподобный Бедвелл рассказывал, что он намеревался предпринять.
– Я возьму кеб до Гиблой Пристани и вытащу его оттуда за шиворот. Он-то не будет сопротивляться, а вот миссис Холланд может… Как бы то ни было, я привезу его сюда, если позволите, чтобы мисс Локхарт могла узнать от него все, что нужно, и затем мы вернемся в Оксфорд.
– Я поеду с вами, – сказала Салли.
– Нет, не поедете, – ответил он. – Я считаю, что брат в серьезной опасности, и вы тоже подвергнетесь ей, если окажетесь неподалеку от этой женщины.
– Я поеду, – сказал Фредерик.
– Отлично. Вы умеете боксировать?
– Нет, но я неплохо фехтую еще со школы. А вы думаете, там будет драка?
– Именно поэтому я так и оделся. Неловко как-то махать кулаками, если вы священнослужитель. Честно говоря, я не знаю, чего следует ожидать.
– В шкафу есть сабля, – сказала Роза. – Хотите ее взять? Пожалуй, стоит загримировать тебя под пирата, Фред. Повязка на одном глазу, густые черные бакенбарды… заодно можно сделать стереографию с вас обоих!
– Я пойду как есть, – охладил ее Фредерик. – Захочу носить бакенбарды – сам их и отращу.
– А вы действительно совершенно одинаковые? – спросила Роза. – Я встречала близнецов, но они все-таки заметно отличались друг от друга.
– Мы абсолютно одинаковы, мисс Гарланд. Во всем, кроме опиума. И кто знает – если бы меня так же искушали, и я мог бы пасть. Однако, сколько времени? Пора идти. Благодарствуйте за ланч. Мы вернемся… скоро!
Они вышли. Роза задумчиво присела.
– Абсолютно одинаковы, – произнесла она. – Какие возможности… Черт возьми! Что там со временем? Я опаздываю! Мистер Тул будет в бешенстве…
Мистер Тул был актер и руководитель труппы, в которой она репетировала; по всей видимости, большой педант в соблюдении всевозможных правил. Роза накинула плащ и мгновенно исчезла.
Тремблер снова вышел во двор, и Салли осталась одна. Дом неожиданно затих и опустел. Мистер Бедвелл оставил на столе газету, и Салли ее раскрыла, с мыслью просмотреть отдел рекламы. Она увидела, что одна фирма под названием Лондонская стереографическая компания предлагает на продажу недавние портреты мистера Стэнли, знаменитого путешественника, и самый наипоследний портрет доктора Ливингстона; было еще некоторое количество предметов на продажу, но ни один из рекламодателей не додумался до драматических сцен и историй в фотографиях. Это будет их территория.
Тут ее глаза наткнулись на маленькое объявление.
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ.Во вторник, 29 октября пропала молодая девушкашестнадцати лет, худенькая, светловолосая и кареглазая. Одета или в черное муслиновое платье и черный плащ или в темно-зеленое полотняное платье и башмаки с медными пряжками. Взяла с собой маленькую кожаную сумочку с инициалами В. Л. Любая информация будет с благодарностью принята мистером Темплом, Темпл и Кинг, «Линкольнз-Инн»
Салли похолодела; ей показалось, будто весь Лондон в этот миг смотрит только на нее. Надо где-то достать другую одежду! И не выходить из дома. Хотя, конечно, она не сможет вечно не казать носа на улицу, да и Лондон слишком велик…
Беда была в том, что она не знала, насколько можно доверять мистеру Темплу. Он казался хорошим человеком, и совершенно ясно, что отец верил ему, разве что дело об исчезновении десяти тысяч фунтов стерлингов (куда же они все-таки запропастились?) выглядело подозрительно, но она не могла быть абсолютно в нем уверена. Теперь ему, разумеется, известно, что она покинула миссис Риз, и в своем беспокойстве за ее судьбу он пойдет так далеко, что поместит ее под судебную опеку и сделает недееспособным лицом, – и что же тогда делать?
