Поприветствовав приехавшего Пиппи, Джорджио провел его через дом в расположенный позади особняка сад. Тут были грядки, на которых росли помидоры, огурцы, латук и даже дыни, а над ними покачивали своими огромными листьями фиговые деревья. Цветы дон не признавал, считая их бесполезными растениями.
Семья сидела вокруг круглого деревянного стола за ранним ленчем. Дон, несмотря на свои почти семьдесят лет, лучился здоровьем и, по всей видимости, наслаждался свежим воздухом, напоенным ароматом смоковниц. Он кормил десятилетнего внука Данте – ровесника Кросса, крупного, но несколько высокомерного парнишку. Пиппи всегда при виде его испытывал искушение шлепнуть сорванца. Дон был игрушкой в руках внука – то и дело вытирал ему губы и бормотал всякие нежности. Винсент и Пити выглядели кислыми. Деловой разговор не может начаться, пока ребенок не закончит трапезу и Роз-Мари не уведет сына прочь. Наконец Данте удалился. Проводив внука сияющим взглядом, дон Доменико обернулся к Пиппи.
– А, мой верный Молот! Что ты думаешь о Фуберте, об этом негодяе? Мы даем ему возможность зарабатывать, а он пытается нас обмануть!
Джорджио проговорил умиротворяющим тоном:
– Если он вернет деньги, то сможет по-прежнему работать на нас.
Только это соображение могло сыграть в пользу помилования провинившегося.
– Деньги немалые, – откликнулся дон. – Мы должны получить их обратно. Что ты об этом думаешь, Пиппи?
– Могу попробовать, – развел руками Пиппи. – Но это не та публика, которая откладывает на черный день.
Винсент, который терпеть не мог пустопорожние разговоры, предложил:
– Давайте посмотрим снимки.
Пиппи вытащил фотографии. Некоторое время Винсент и Пити молча разглядывали физиономии четырех грабителей. Затем Винсент сказал:
– Мы с Пити их знаем.
– Хорошо, – кивнул Пиппи. – Значит, сможете приструнить этих четверых. А как мне поступить с Фубертой?
– Они проявили неуважение к нам, – изрек дон. – За кого они нас принимают? За каких-нибудь беспомощных дураков, которые кинутся в полицию? Винсент, Пити, вы двое будете помогать Пиппи. Я хочу, чтобы вы вернули деньги и наказали этих негодяев.
Все встало на свои места: Пиппи назначен главным, а пятерым провинившимся вынесен смертный приговор.
Дон оставил мужчин сидеть за столом, а сам отправился гулять по саду.
– Старик слишком жесток, – вздохнул Джорджио. – Сейчас другие времена. Риск больше, чем может оказаться выгода.
– Нет, если четырьмя бандитами займутся Винсент и Пити, – возразил Пиппи. – Как ты смотришь, Винс?
– Джорджио, – отозвался тот, – ты должен поговорить со стариком. У этой четверки денег не окажется, нам придется пойти на сделку. Пусть заработают, вернут долг и идут себе с миром. Если же мы их закопаем, денег нам не видать.
Винсент был реалистом и никогда не позволял кровожадности взять верх над практическими соображениями.
– Хорошо, я преподнесу это папе, – согласился Джорджио. – В конце концов, они были всего лишь на подхвате. Но Фуберте он не спустит.
– Карусельщикам необходимо задать урок, – поддержал его Пиппи.
– Кузен Пиппи, – с улыбкой обратился к нему Джорджио, – какое вознаграждение ты рассчитываешь получить, берясь за это дело?
Пиппи ненавидел, когда Джорджио называл его кузеном. Если Винсент и Пита обращались к нему так от чистого сердца, то Джорджио употреблял это слово лишь в тех случаях, когда между ними начинался торг.
– Фуберта – моя работа. Вы дали мне инкассаторское агентство, я получаю зарплату в «Занаду». Но вернуть деньги настолько трудно, что я должен получить определенный процент. Точно так же, как Винс и Пити, если они вытянут что-нибудь из негодяев.
– Справедливо, – одобрил Джорджио. – Но это не то же самое, что собирать законные долги, так что в данном случае ты не можешь рассчитывать на пятьдесят процентов.
– Нет, – согласился Пиппи, – конечно, нет. Дайте мне только клювик помочить.
Все засмеялись над старым сицилийским выражением.
– Джорджио, не мелочись, – сказал Пити. – Неужто ты хочешь обобрать и нас с Винсентом?
Пити – нынешний правитель анклава, командир Блюстителей Семьи, – всегда настаивал на том, что люди, нажимающие на спусковой крючок, должны получать больше. Свою долю он разделит со своими людьми.
– Жадины, – улыбнулся Джорджио. – Я предложу старику дать вам двадцать процентов.
Пиппи знал, что это обещание обернется пятнадцатью, а то и десятью процентами, но с Джорджио так кончается всегда.
– А может, сбросим в общий котел? – предложил Винсент Пиппи.
Это означало, что трое мужчин разделят поровну все деньги, которые получат в результате задуманной операции, вне зависимости от того, кому сколько удалось вернуть. Это был жест доброй воли. Потому что гораздо проще получить долг у тех, кому дарована жизнь, нежели заставить расплатиться того, кто обречен. Винсент понимал, что по сравнению с ними Пиппи находится в менее выгодной ситуации, и решил проявить по отношению к нему щедрость.
– С удовольствием, Винс, – отозвался Пиппи, – буду признателен.
Он повернул голову и увидел дона и Данте, которые, взявшись за руки, гуляли в дальнем конце сада. Заметив его взгляд, Джорджио сказал:
– Удивительно, до чего хорошо ладят отец и Данте. Ко мне он никогда не был так добр. То и дело о чем-то шепчутся друг с другом. Ну и хорошо. Наш старик – умница, мальчик может многому у него научиться.
Пиппи видел, как старик и мальчик повернули друг к другу лица – будто их объединяла какая-то страшная тайна, которая со временем позволит им повелевать и землей, и небом. Со временем Пиппи поверит в то, что это видение сглазило его и положило начало его беде.
Своей репутацией Пиппи Де Лена был во многом обязан умению планировать. Он являлся не просто боевой гориллой, а опытным стратегом и при выполнении очередного задания полагался больше на ум, нежели на грубую силу.
Что касается Дэнни Фуберты, то здесь существовало три проблемы. Во-первых, вернуть похищенные им деньги. Во-вторых, тщательно скоординировать свои действия с действиями Винсента и Пити Клерикуцио. Это, впрочем, было несложно, Винсент и Пити работали на славу. Им понадобилось всего два дня для того, чтобы напасть на след мерзавцев, выбить из них признание и договориться об условиях и сроках возвращения денег. В-третьих, ему предстояло убить Дэнни Фуберту.
Пиппи не составило большого труда якобы случайно встретиться с Фубертой на улице, обрушить на него весь запас своего обаяния и затащить в качестве гостя на обед в китайский ресторанчик в Истсайде. Фуберта знал, что Пиппи собирает долги для «Занаду». На протяжении нескольких лет общий бизнес не раз сводил их вместе, и теперь Пиппи, казалось, был неподдельно рад, что ему наконец удалось вырваться в Нью-Йорк. Фуберта не смог отказаться от приглашения.
Пиппи не торопился приступать к делу. Он заговорил лишь тогда, когда заказ был сделан и официант ушел на кухню.
– Гронвельт рассказал мне о том, как его надули. Ты несешь ответственность за то, что этим парням был предоставлен кредит.
Фуберта стал клясться в том, что он невиновен, но Пиппи в ответ широко улыбнулся и дружески похлопал его по плечу.
– Брось, Дэнни! У Гронвельта есть видеозапись, а четверо твоих подельщиков уже во всем покаялись. Ты попал в большую беду, но, если вернешь деньги, я постараюсь все уладить. Может быть, даже смогу добиться, чтобы тебе разрешили и дальше оставаться карусельщиком. – Чтобы не быть голословным, он вытащил из кармана фотографии четырех грабителей. – Вот они, твои парни. Как раз сейчас поют, как соловьи, и, кстати, все валят на тебя. Они рассказали нам, как вы поделили деньги. Так что, если вернешь четыреста штук, можешь считать, что выкрутился.
– Я, конечно, знаю этих парней, – подтвердил Фуберта, – но они крутые ребята и не станут колоться.
– Если только им задают вопросы не Клерикуцио.
– О, черт! – выругался Дэнни. – Я не знал, что отель держат Клерикуцио.
– Теперь знаешь, – сказал Пиппи. – Если они не получат обратно свои деньги, твое дело дрянь.
– Я пошел, – заявил Фуберта.
– Нет-нет, посиди еще. Утка по-пекински – просто объедение! Чего ты дергаешься? Послушай, все еще можно уладить. Каждый человек хоть раз в жизни пытается смухлевать, правда? Просто верни деньги.
– У меня ни цента.
В первый раз за весь разговор Пиппи выказал признаки раздражения.
– Ты должен проявить хоть капельку уважения. Верни хотя бы сто тысяч, а на остальные триста мы возьмем у тебя вексель.
Фуберта задумался, покусывая печеное яблоко.
– Могу дать пятьдесят.
– Хорошо, очень хорошо, – одобрил Пиппи. – Кушай, Дэнни. Здесь все очень вкусно. – Он завернул в блин кусочек утки, обмакнул его в сладкий черный соус и передал Фуберте. – Потрясающе, Дэнни! Кушай. О делах поговорим потом.
