Ольга Борисовна рассмеялась, отпила несколько глотков – и быка за рога:
– Вам что хотелось бы знать о Рощине?
– Досконально все.
– Все знает только господь бог, нам, смертным, такое не по зубам. А зачем вам это понадобилось – ворошить страницы давно минувших дел?
– Возникла необходимость. – Степа хотел ускользнуть от ответа. Но, посмотрев в глаза Ольги Борисовны, опытного адвоката, достаточно хорошо изучившего человеческую породу, чтобы распознать хитрость, переменил тактику. – Буду говорить честно. Я пока сам не понимаю, что происходит. А происходит нечто загадочное. Кое-кто видел, как утверждает, Кима Рощина. Более того – таких видевших его людей несколько. И он их напугал до смерти. Есть мнение, что это двойник, который хочет воспользоваться Рощиным в корыстных целях.
– Хм. – Она достала длинную тонкую сигарету, закурила, улыбаясь, как улыбается все понимающий человек. – Методом логического мышления можно предположить, кто уверяет, что видел Кима. Но пусть успокоятся те, у кого рыльце в пуху. Ким не в состоянии ничего им сделать, потому что его нет. Скажу по секрету, меня радует появление двойника, должен же хоть кто-то поджарить им шкуры.
– Ого! – хохотнул Степа. – Все же, Ольга Борисовна, что это был за человек, чем занимался, что с ним приключилось?
– Приключилось? – усмехнулась она. – Приключается с теми, кто испытывает острую недостачу в сером веществе. Освежите бокальчик, Степан. Спасибо, ваше здоровье. Возможно, избыток этого вещества тоже имеет свои недостатки. Так или иначе, а история Кима – грязное, мокрое дело, наказание за которое виновники не понесли. Да, Степан, произошло косвенное убийство, если так можно выразиться. Мне тогда жутко хотелось доказать, что справедливость существует, я жилы рвала, чтобы вытащить Кима. Но против нас выступили свидетели, великолепно сфабрикованные факты, документы, подтверждающие эти самые факты. Все было состряпано ювелирно, не подкопаешься. Вот когда я пожалела, что у нас не практикуется суд присяжных заседателей, как в Америке. Хотя... против Кима было слишком много всего. А кто выиграл? Кучка бездарностей, съевших собаку на интригах. Впрочем, на это тоже нужен ум, подлый ум.
Ольга Борисовна несколько раз молча затянулась. Ее светло-голубые глаза потемнели, словно отступили в тень. Очевидно, они попали в тень от прошлого...
Еще совсем недавно умный и предприимчивый человек мог сколотить состояние без криминала. Взять хотя бы армию челноков, сумевших значительно повысить свой жизненный уровень. Люди не дремали, работали, рисковали. Одним из феноменов тех лет был Рощин. Разбогател с нуля не воровством, как сейчас принято думать, а мозгами и трудом. Разумеется, всех интересовало, как он стал богатым.
– Во всем виноват ящик персиков, – то ли шутил, то ли говорил правду Рощин. – Вот этими руками я заработал ящик персиков, да каких! Один в один! Вы же помните, дефицит был во всем. Я продал персики, получил по тем временам неплохие деньги. Немного, конечно, но хватило для начала. Так, шаг за шагом, и богател. Здесь нет секрета.
Он взлетел молниеносно. Еще до приватизации президент издал указ, рекомендуя местным властям осуществлять продажу частным лицам нежилых помещений для магазинов, офисов, кафе и предприятий бытовых услуг. Новшество привлекало льготами, но поначалу желающих рискнуть находилось мало. Предприниматели боялись, что это очередной хитрый ход власти, чтобы выудить деньги у населения, как уже было однажды во времена дедушки Ленина с нэпом. Рощин решился: сориентировался, приобрел помещение и открыл первый в городе частный магазин. Покупателей встречали вежливые продавцы, чистота, обилие продуктов и вполне доступные цены. А если учесть, что в государственных магазинах на полках покоились одни макаронные изделия, в то время как у Рощина можно было приобрести несколько наименований товара как отечественного производства, так и импортного, магазин мигом стал популярным. Дело пошло в гору.
Ким не упивался успехом, а работал, отказывая себе практически во всем. Вскоре открыл еще один магазин – по продаже одежды и аксессуаров к ней. Опять магазин отличало качество, ассортимент, доступные цены. Рощин уловил время и спрос, а для этого нужно иметь хорошие мозги, море энергии и трудолюбия. Но! Любое дело требует развития, а развитие – оборотных средств. Их не хватало. Бизнесмены, бравшие кредиты в банках, терпели фиаско, так как банковский процент был слишком высок и съедал всю прибыль. Да и скачки инфляции помогали разориться.
Тут-то Рощина и посетила идея открыть народно-потребительское общество «Шанс» для привлечения средств населения. Но не банк. Схема проста, как все гениальное. Желающие стать пайщиками сдавали деньги, но в любой момент они могли забрать их с процентами, превышающими банковский. Система оказалась уникальной, пайщиков становилось все больше, пошел отток вкладчиков из банков. Рощин, в качестве пайщика, стал брать кредиты в «Шансе» для своих предприятий. Имея наличные деньги, не было нужды обращаться за поручительством по кредитам в администрацию, как делали остальные. Схема второго варианта тоже была проста. Например. Есть круг предпринимателей, но они не могут обеспечить кредит залогом – нет имущества. Зато есть связи с администрацией, которая по их просьбе выступала поручителем. Это было выгодно всем. Первому встречному банк не даст кредит, а с администрации всегда можно что-то получить, если должник прогорит, в казне-то деньги в любом случае имелись. Разумеется, не обходилось без взяток.
А Рощин с его системой стал независим от администрации, для которой самым страшным оказалось количество пайщиков «Шанса» – оно выросло до десяти тысяч. Это уже была серьезная политическая сила, способная влиять на людей, прислушивавшихся к мнению руководителей процветающего общества. Если же учесть, что у каждого пайщика есть семьи, друзья и знакомые, то число неподвластных хозяевам города граждан оказалось больше как минимум в три раза.
И авторитет Рощина рос. Когда не выплачивали заработную плату заводам и бюджетникам, он давал свои деньги. Ким стал значимой фигурой, а не только первым местным олигархом. Ему казалось, он может быть свободным, ибо с помощью ума и труда, не обращаясь к сильным мира сего, заработал состояние. Посему он не водил дружбу с чиновниками, с налоговиками и различными проверяющими службами, не давал взяток. Не любил он также отдавать деньги неизвестно на что в городской карман, прекрасно зная, где бoльшая часть осядет. Мог в грубой форме отбрить назойливого чиновника. Короче, освоив премудрости капитализма, он забыл научиться азам дипломатии, а это уже крупный недостаток.
Ким умно привлек средства массовой информации. Газета «Наш город» являлась пайщиком общества и выделила ему несколько помещений без арендной оплаты. Медведкин постоянно давал информацию о работе «Шанса», что играло немаловажную роль в дальнейшем привлечении средств. Ким объединил людей не фальшивыми идеями, а рублем. Он открыл магазины для пайщиков, где те могли купить продукты по закупочной стоимости, значит, дешевле, чем на рынке. Количество пайщиков росло, следовательно, разрасталась сфера влияния Рощина. Ему верили, его уважали, пророчили карьеру и в качестве мэра. Мэра! А это расценивалось политиками уже как покушение.
В городе ходила шутка: «Шанс» – наше общее дело, что в переводе на итальянский – коза ностра. Шутки шутками, а Рощин постепенно вырос в реального оппозиционера по отношению к администрации, хотя сам лично не собирался выставлять свою кандидатуру на пост мэра.
Первый шаг его прижать администрация сделала, обратившись в городскую прокуратуру. Мол, финансовые операции «Шанса» – это завуалированная банковская деятельность с процентными ставками, вкладами, кредитами, но без официальных документов, лицензий и т. д. Как будто раньше этого не замечали. Городская прокуратура подалась в областную, и в суде появилось дело по факту незаконной банковской деятельности. Но Рощин доказал, что существование «Шанса» и его операции регулируются законом о кооперации. Да, по привлечению средств общество похоже на банк, но в чистом виде это потребительское общество, пайщики вносят деньги и получают прибыль от деятельности, а это законно. Тоненькая грань – и Рощин вышел победителем.
Звоночек подействовал на Кима благотворно. Теперь в публикациях он заявлял, что не намерен заниматься политикой, его деятельность направлена на получение прибыли пайщиками и облегчение их от бремени инфляции. Казалось, все улажено. Но Рощина ждал мощный удар – очередные выборы.
Свою кандидатуру на пост мэра выдвинул председатель правления «Шанса» и друг Рощина Геннадий Павлович Бражник, не посоветовавшись с Кимом. К тому же он неосторожно выступил в газете с заявлением, что все десять тысяч пайщиков с семьями проголосуют за него. Это была последняя капля, которой боялись в белом доме городской администрации.
