Резко поднявшись, я сел на заднее сиденье, ткнул топтуна стволом "Беретты" в бок, и прошипел сквозь зубы:
— Замри. Ни одного движения, ни слова. Будешь тихо сидеть, — разойдемся полюбовно…
Нервы у мужика оказались крепкими. Не дрогнув ни одним мускулом на лице, он спокойно поинтересовался:
— И что дальше?
— Поехали.
— Куда?
— Пока прямо. Руки держи на руле…
— А скорости как переключать?
— Да хоть членом!
Глянув на рычаг, я убедился, что коробка автоматическая, и велел:
— Скажешь когда на какую перейти, я сам переключу. Только педали жми.
Перекинув пистолет в левую руку, я упер ствол в левый бок топтуну, освободив правую, и повторно велел:
— Прямо…
Долго гонять его по городу я не стал. И нужды не было, и светиться ни к чему. Велев топтуну заехать в один из тихих переулков в историческом центре, я приказал заглушить двигатель, и приступил к допросу:
— Давай, излагай.
Топтун хмыкнул:
— Что именно? Крутым себя возомнил? Тебя возьмут через полчаса, сам будешь испражняться.
Преодолев желание врезать ему в наглую рожу, я спокойно спросил:
— Тебя как зовут, голубь?
— А Семен Семеныч!
— Сеня, ты б не злил меня. Я от природы нервный, могу сорваться. Оружие есть?
— Отродясь не бывало.
— Ноги подними повыше.
Сеня медлил. Я вытянул из кармана электрошокер, и ткнул им топтуну в основание шеи, через ткань куртки, предварительно отодвинув ствол "Беретты" в сторону. Сеня задергался, и захрипел, пуская пузыри. Подержав его в таком состоянии секунд пять, я убрал шокер, и спокойно просветил:
— В следующий раз ткну за ухо, на полную мощность и на минуту, не меньше. Мозги спекутся. Или что там у тебя?.. Ноги!!!
Сеня послушно вздернул ноги, насколько позволял руль. Потянувшись, я ощупал лодыжки, с правой ноги сдернул кобуру с девятимиллиметровым "Вальтером ППК", и похлопал придурка под мышками. Слева торчала еще одна кобура, с "Макаровым". Изъял и его. "Вальтер" я хозяйственно засунул в свою сумку, вместе с кобурой. Машинка хорошая, может, и сгодится. "Макарова" разрядил, разобрал, и по деталям раскидал вдоль газона, в густую, давно не кошенную траву. Обойму засунул в пустую кобуру, и засунул в бардачок. После этого разрешил:
— Копытца опусти. Излагай, какие у Карена планы насчет меня?
Хамить Сеня больше не рискнул. Еще бы, куртка до сих пор дымилась!
— А я знаю?! Он мне не докладывает. Я только шестерка на побегушках. Все что знаю, так это то, что ты его удачно кинул, он в ярости, и велел сыскать тебя, во что бы ни стало. Но только живым, чтоб ментам можно было сдать. В крайнем случае, — подстреленным. Вот и разослал нас шустрить по городу, в помощь ментам. Премию за тебя объявил…
— Большую?
— Пятьдесят штук. В конвертируемой валюте.
Усмехнувшись, я посетовал:
— Не густо. Дешево меня Карен оценил… Ладно, заводи, поехали.
— Куда?
— Выезжай на федералку, на запад. И не мудри. Не пытайся привлечь к себе внимание. Не подрезай, не превышай скорость. В общем, веди себя скромно. Помни, что ствол тебе в бок смотрит. А девять миллиметров, это девять миллиметров, тебе ли не знать…
Сеня парнем оказался понятливым, и до выезда из города доехали мы без приключений. На подъезде к КПМ я снял куртку, набросил ее на правую руку, прикрывая "Беретту", и напомнил:
— Будь хорошим мальчиком. Если тормознут, и попытаешься дать знак, — первая пуля будет твоей.
— А потом? Тебя ж возьмут?
— Возможно. Только ты этого уже не увидишь.
Скучающий возле будки КПМ старлей-дэпээсник вскинул, было, жезл, но, заметив номера "Опеля", скривился, и равнодушно переключился на следующую машину. Мы спокойно проехали на дозволенной скорости, и сразу за КПМ я велел Сене:
— А теперь по газам, и не оглядывайся.
Молча ехали с полчаса, когда я решил, что этого достаточно, и возле съезда с обочины приказал:
— Сворачивай. К лесу.
Сеня, насторожившись, дернулся было:
— Ты чего задумал, парень? Грохнуть меня хочешь? Да и ты и без того в розыске! Еще срок себе намотать хоч…
Услышав жужжание электрошокера, Сеня округлил глаза, и заткнулся.
Въехав в лес "Опель" остановился, я коротко распорядился:
— Выходи.
Сеня, обреченно вздохнув, покорно вышел, и замер возле машины, в ожидании своей участи. А я открыл багажник, и порадовался, что мужичок он запасливый. Бухточка крепкой веревки нашлась очень кстати, среди инструмента и всякого хлама, который всегда может пригодиться в дороге.
Убивать Сеню я, понятное дело, не собирался. А вот стреножить, чтобы моим дальнейшим планам не помешал, следует. И я уже было хотел распорядиться на этот счет, как у Сени в кармане запищал телефон. Сеня вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул:
— Посмотри кто.
Сеня осторожно вытянул мобильник, коротко глянул, и показал мне. На дисплее высветилось "Хозяин". Кстати. Чутье у Карена звериное. Я снова кивнул:
— Ответь. Узнай, что он хочет. Трубку к уху не прикладывай плотно, я должен слышать.
Сеня включился, и отозвался:
— Алло, босс?
В трубке отчетливо послышался голос Карена:
— Ты куда пропал, Семен? Почему не докладываешь?!
Надо же, какой честный малый. И имя свое собственное назвал. Я еще раз кивнул. Сеня отозвался:
— Я проверил вокзал, босс. Ни парень, ни его подружка билетов не покупали. Оренбургский автобус уже проверили? Может, зря ищем?
Карен выматерился:
— …мать, мать, мать!!! Проверили. Нет их там. Вали в офис.
Помявшись, Сеня вякнул:
— Я сейчас не могу, босс…
— Что???!!! Ты чего, сявка?
Побледнев, Сеня не знал что делать. И ослушаться не мог, и ствол моей "Беретты" ему в живот смотрел красноречиво. Я пришел на выручку несчастному. Протянув руку, пошевелил пальцами, Сеня безропотно передал мне трубку. Отступив пару шагов назад, не спуская с Сени глаз, я поприветствовал:
— Здравствуй, дорогой. Ты своего парня не ругай, он и правда сейчас не может приехать. Занят. Со мной.
Карен молчал добрых пол-минуты. Я уж опасаться стал, как бы его Кондратий не хватил от такой наглости. Однако удар он держать умеет, в этом ему не откажешь. Поскрипел малость зубами, но ответил ровно:
— Молодец, Антошка. Ай да молодец. И от бабушки ушел, и от дедушки… Только от меня, серого волка, ты хрен уйдешь. Хоть понимаешь, что засветился? Через полчаса…
— Через полчаса, — невежливо перебил я, — я буду далеко. Можешь ловить воздух.
Карен, понимая, что фора за мной, сбавил тон:
— Антон, может, договоримся? Ты же все равно засветился по полной. Не открутиться тебе. Менты всяко-разно убийство Дамира и его парней на тебя повесят. Не отвертишься. Прикинь сам расклад, ты ж умный мужик. Сдайся. А я тебе обещаю, что в зоне греть буду, и потом о тебе позабочусь…
— Как о Летунове? Где сейчас его труп? Не ты его? Что-то я не верю, чтобы молодой здоровый мужик с собой покончил, как самурай, предавший императора.
Вообще то я Карена на пушку брал. Мне только сейчас эта мысль в голову пришла. Однако, как ни странно, попал я в самое яблочко. Карен, хмыкнув, отозвался:
— Сообразил? Ох, и шустрый ты малый, Антошка. Нет, пожалуй, от тебя надо избавиться. Ни к чему тебя ментам сдавать. Лишнего петь начнешь. Мне Летунов и впрямь уже без надобности. Достаточно его письменного признания было…
— Ты даже не представляешь, сколько арий я могу следаку исполнить. Дал мне Дамир хитрую папочку, а там на тебя целое досье…
Карена я снова нагло и беспардонно разводил. Я еще даже не успел и посмотреть содержимое папки Дамира, только предположил что там досье на Карена. Но, похоже, снова угодил в точку. Карен молчал, тяжело дышал, и я даже на расстоянии почувствовал его лютую ненависть. Видно, были у него опасения. А я еще добавил:
— А Летунов тебе свинью подложил в своем признании. Прочитай его текст по начальным буквам каждого слова. Так что этой бумажкой ты мог давно подтереться. А вот у меня имеется его же признание, что это ты заставил его под угрозами сдать своего хозяина. У меня подлинник. И он имеет такую же силу. А я буду свидетелем, что Дамира грохнул лично ты. И Зайчика удавили по твоему приказу. И охранников Дамира. Так что суши сухари, Карен. Достать ты меня уже не сможешь. И встретимся мы с тобой на очной ставке. Я буду самым ценным свидетелем на суде. Будь, дорогой. Я сдохну, но тебя остановлю, упырь…
Не слушая, что там орал Карен в трубку, и какими грозился карами, я отключился. Тут же набрал номер Никиты, и сообщил:
