Савицкую зазнобило. Она взглянула на собеседника. Собеседник был кристально трезв, собран, деловит. У Веры Мироновны не в первый раз появилось неприятное чувство, что ею пытаются манипулировать в какой-то опасной игре, правила которой ей сообщить не захотели.
Что, в принципе, она знала о своем клиенте? Приятный, вежливый человек, не более того. А ведь ей говорили, ее предупреждали умные люди, что он не настолько ласков и пушист, как кажется на первый взгляд. Одни глаза чего стоят. Холодные, темные, ну точно полынья на заснеженном озере. Смотрит настороженно, словно прощупывая адвоката на благонадежность. А голос… Мягкий, вкрадчивый, с едва различимыми металлическими нотками. Он привык повелевать и совсем не приучен выслушивать возражения, даже если они вежливые.
«Господи! Дернул же меня черт связаться с ним… Э-э, да будь что будет! Меня тоже не лыком шили».
Мужчина наполнил рюмки.
– Похоже, я вас напугал, Вера Мироновна? Давайте не будем больше говорить о проблемах, тем более чужих. Мы же с вами друзья?
Савицкая встрепенулась. Что, гром разрази, с ней творится? Чего она себе напридумывала? Напротив сидит респектабельный мужчина, государственный чиновник, между прочим. Она же, как пуганая ворона, поверила в прокурорские байки о какой-то его теневой стороне жизни, о криминальных знакомствах и сомнительных заработках. Сама же развеяла в прах и пепел все эти домыслы обвинения. Очень хочется верить, что она боролась на стороне правды… А если нет?
– Я сообщу вам, если узнаю что-нибудь новенькое. Это для меня сущая безделица…
Савицкая пожала плечами и даже рассмеялась, желая во что бы то ни стало вернуть разговору прежнюю беззаботность.
– За ваших подзащитных, бывших и будущих! – подыграл ей клиент. Полынья в его глазах никуда не исчезла.
– Чтобы все они были такими удачливыми, как мы с вами! – дополнила Савицкая, некстати вспомнив вдруг бизнесмена Макарова, которому явно не повезло.
«Эх! Остался бы Макар живым – гонорар был бы еще более внушительным», – с сожалением подумала она. Хотя ей было грех жаловаться, и она, отогнав мрачные мысли в сторону, еще раз улыбнулась своему собеседнику.
Марина почти не притронулась к еде. Виктор Павлович поглядывал на нее с беспокойством, но старательно делал вид, что ничего не замечает. Он понимал ее душевное состояние и не пытался навязать ей свое участие. Они просто ужинали. Девушке было невыносимо одиночество, а Полич радовался тому, что хоть как-нибудь может быть ей полезен. Более того, ему хотелось стать для нее необходимым, и, похоже, это ему удалось. У них вошли в привычку такие вот тихие ужины вдвоем, когда они могли обсудить все события дня. Марина видела в Викторе Павловиче друга, он же претендовал на большее. Впрочем, это было вполне объяснимо. Трудно было находиться в обществе столь прелестной особы и испытывать к ней только дружеские чувства. Но Виктор Павлович гордился своим воспитанием и выдержкой. Он умел обуздывать свои эмоции, и даже самый внимательный наблюдатель не смог бы заподозрить его в любовной интриге.
Марина тщетно пыталась разрезать кусок мяса, потом в сердцах бросила нож на тарелку.
– Жесткое мясо? – забеспокоился Полич. – Давай, я позову официанта.
Девушка посмотрела на него:
– Виктор, а если мы поменяем адвоката?
– Ты имеешь в виду Дубровскую?
– Да. Она не производит впечатления опытного защитника.
– Видишь ли… – Полич задумался. – Как говорится, коней на переправе не меняют. Но, предположим, мы сделаем это. Думаешь, это что-то изменит?
– Мне трудно судить, конечно, с юридической точки зрения. Но, наблюдая ее со стороны, мне кажется, что она делает все как-то не так.
– Ты обращаешь внимание на реплики судьи. Поверь мне, это мало что значит. Фрик – вздорная баба. Ей не угодить.
– Но приговор-то будет выносить она, а не кто-нибудь другой. И если эта Дубровская действует ей на нервы, то Сергею от этого лучше не станет.
– Я хотел бы тебе сказать, дорогая, что смена защитника для меня – это не вопрос денег. Я заплачу, сколько потребуется. Но дело в том, что пока я не вижу в этом необходимости. Те доказательства, которые уже были исследованы в суде, не буду спорить, носят обличающий характер. Но согласись, изменить их ей было не под силу. В конце концов, защитник – это не волшебник с палочкой. Взмах руки – и дело рассыпалось! Так только в фильмах бывает.
– Да. Но ее задача – как-нибудь запутать свидетелей обвинения, уличить их в противоречиях, во лжи, наконец!
– Она это и делает. Пусть немного неловко, но она обращает внимание суда на особо скользкие моменты. И, будь уверена, это не остается без внимания Фрик. Она хоть и придирается на каждом шагу, и ведет себя как последняя стервоза, но слывет дамой хваткой и справедливой. Так что давай оставим все как есть. Не торопи события.
– Ну если ты так считаешь… – без особого энтузиазма согласилась Марина. – Я тебе доверяю.
– Вот и отлично. Ты закончила? Как насчет небольшой прогулки по набережной?
Полич старался не акцентировать внимания Марины на своих маленьких победах. Их отношения развивались естественно. Марина, сама того не замечая, давно перешла на «ты» и называла его только по имени. Конечно, от дружбы до любви часто бывает не близко. Но только безумцу придет в голову мысль преодолеть это расстояние одним прыжком. Иногда это, правда, приносит свои плоды. Но чаще всего гибнет и дружба, и нерожденная любовь. Виктор Павлович считал себя разумным человеком и поэтому предпочитал пересечь разделяющую их дистанцию ползком, незаметно.
…Петренко вовсе не надо было обладать ясновидением, чтобы предположить, что желание жениться на Марине означает не счастливый финал его терзаний, а только их начало. Мать Марины, женщина крутого нрава, невзлюбила будущего зятя с первого взгляда. Осознавая, каким сокровищем является неземная красота дочери и как высоко она котируется на рынке невест, мамаша рассчитывала на богатого жениха. В мечтах она давно видела себя то в просторном салоне «Мерседеса», то в тени загородного коттеджа, а может, и на жарких пляжах средиземноморья с очаровательными внучатами. Но когда ее надежда, умница и красавица Мариночка нарисовалась на пороге дома под руку с долговязым чудовищем, женщину чуть удар не хватил. Вначале она решила, что дочь забеременела. Когда выяснилось, что это не так и этот бесцветный малый даже не миллионер, мать забила тревогу.
– Доченька, да ты белены объелась? Ты взгляни на него хорошенько, это же страшилище! Ты представляешь, на что будут похожи ваши дети? Мариночка, детка, если случилось что, ты мне уж сразу скажи. Может, он тебя запугал, заколдовал, или денег ты ему должна…
Марина наотрез отказалась идти к знахарке, чтобы снять с себя порчу, а может, даже и приворот. Мать билась в истерике, а немногочисленные подружки ехидно сплетничали.
– Ну я не знаю, – жеманно тянула одна из одноклассниц. – Что же она в нем нашла? Может, у него в штанах все из золота, но я бы лично на такого и не посмотрела.
– Ты, как всегда, ошибаешься. Положим, жеребцов берут в любовники, но на роль мужа?! Хотя на секс-символ он явно не тянет, – размышляла другая.
– Ой, девочки! Всегда вы об одном и том же! Я считаю, здесь скрыта какая-то тайна, – пришла к выводу третья, самая романтичная из трех подруг.
На том и порешили. Все искали подвох, загадку. Поверить в романтическое объяснение этой связи, грозящей в скором времени вылиться в самый настоящий брак, никто не желал. Но этим не ограничились злоключения влюбленной четы. Заработок Сергея не позволял рассчитывать даже на скромненькую свадьбу. Марина героически поддерживала своего избранника и заявляла, что не нуждается в сборище гостей. Но Петренко знал, что лишить любимую женщину удовольствия побывать в наряде невесты – значит не только пренебречь традиционной формальностью, но и остаться без сказочных воспоминаний, свадебных фотографий, криков «горько!». Как-то раз, во время одной из прогулок по городу, Марина, смеха ради, затащила его в «Дамское счастье», магазин свадебного платья. Здесь были выставлены прекрасные образцы одежды для свадебного торжества, не имеющие ничего общего с пошлыми их подобиями, в изобилии наводняющими китайско-корейские рынки.
– Ой, Сережа, какая красота! – изумленно выдохнула Марина. Представляя, как подобное белоснежное чудо с длинным шлейфом будет смотреться на красавице Марине, Петренко почувствовал, что у него в душе заскребли кошки. Ему стало неловко, стыдно. Прогулка из невинного приключения превратилась в хождение по мукам. Но его подруга, не замечая, видимо, реакции своего помрачневшего спутника, продолжала весело щебетать. К ним поспешила продавец-консультант.
– Добрый день! Могу ли я предложить вам помощь?
– Да, пожалуй, – согласилась Марина, откровенно ерничая. – У нас скоро свадьба. Будьте добры, подберите одежду для меня и моего будущего мужа.
